Евгений Яковкин - Русские солдаты Квантунской армии

Уйдя из ЯВМ, Белянушкин и Симачкин по обоюдной договоренности решили, что объединенный диверсионный отряд уведет в сопки Симачкин, а Белянушкин останется в городе, с тем чтобы через своих соглядатаев разведывать обстановку и наводить диверсантов на объекты нападения. При этом Белянушкин клятвенно заверял смершевцев, что, принимая такое решение, он и не думал бороться против советских войск, пошел на это из-за опасений стать жертвой расправы. По словам полковника-колчаковца, Симачкин мог немедленно застрелить его лишь за малейшие колебания.

Под утро 11 августа Симачкин увел 150 диверсантов в сопки. Наряду с этим Белянушкин назвал более 20 агентов и резидентов ЯВМ, половина из которых, но его мнению, являлась резервной. Видимо, Ясудзава их хотел перебазировать в Муданьцзян. О том, куда девался Ясудзава, ему известно не было. После допроса чекисты сверили полученные данные со своими списками — информация Белянушкина подтверждалась» {418} 418 Подробнее см.: Кодачигов В. «Смерш» на японском фронте // Независимое военное обозрение. Выпуск от 27 февраля 2004 г. .

Но, несмотря на симпатии значительной части белоэмигрантов к СССР, далеко не все остались в Китае встречать советские войска и помогать им. Некоторые, как командующий Захинганским казачьим корпусом Алексей Проклович Бакшеев, приняли участие в боях против советских войск, были ранены и захвачены в плен в августе 1945 г. Против наступающих советских войск в Маньчжурии воевали и другие Русские воинские отряды.

Отметим отряд Трофимова, который участвовал в боевых действиях в составе Муданьцзянского особого отряда 5-й японской армии генерал-лейтенанта Симидзу Наритцуне. Шли упорные бои против советского 26-го стрелкового корпуса генерал-майора А.В. Скворцова. Об ожесточенности боев говорит хотя бы тот факт, что к 19 августа 1945 г. советские войска уничтожили 8674 японских солдат и взяли в плен 41 199 человек {419} 419 Черевко К.Е. Серп и молот против самурайского меча. М., 2003. С. 305. . Но вернемся к судьбе асановцев. Несколько раз русские бойцы отряда посылались в разведку. Фактически отряд прекратил свое существование 18 августа, часть бойцов разошлась, другие дезертировали, а сам командир с оставшимися верными людьми отступил вместе с японцами.

Примечательно, что другой такой же отряд под командованием Ильинского разложился и перешел на сторону противника {420} 420 Смирнов С.В. Указ. соч. С. 126—129. . Также среди диверсионных подразделений асановцев стоит выделить отряд Темирханова, считавшегося потомком Чингисхана. Его отец Василий Темирханов в чине ротмистра служил в личном конвое императора Николая II. Отряд Темирханова осуществлял диверсии и подрыв коммуникаций для задержки продвижения советских войск.

С отрядом Темирханова столкнулись советские части генерала И.А. Плиева. Советский генерал Плиев красочно описал этот момент в своих мемуарах: «[…] Кудаков рассказал, как его бойцы спасли от разрушения каменный мост. Отряд двигался впереди главных сил дивизии. Поднявшись на гребень, солдаты заметили внизу суетившихся у моста людей в необычной одежде, наряд которых состоял из халатов и надетых на голову мешков.

Один из них, отойдя на несколько шагов, воткнул в землю металлический штырь с чем-то белевшим на конце. Еще два человека забивали под мостом колья в расщелины между плитами, а третий держал в руках небольшой прямоугольный тючок зеленого цвета. “Тол”, — подумал командир отряда. Позади минеров он заметил сидевших на корточках человек двадцать диверсантов. Под оттопырившимися халатами явно было укрыто от дождя оружие. Майор подозвал командира автоматчиков старшего сержанта Бурова:

— Незаметно обойди мост по лощине и спрячься с той стороны. Жди моего сигнала. Мы обстреляем диверсантов, нагоним на них панику. А как увидишь зеленую ракету, атакуй.

Сверху майор видел, как пробирались, укрываясь за камнями, автоматчики Бурова. К тому времени, когда они обойти диверсантов, Кудаков распределил цели между оставшимися с ним бойцами. Первые очереди свалили нескольких бандитов. Остальных словно ветром сдуло. Из-за громадных валунов, за которыми укрылись хунхузы из группы прикрытия, послышались ответные выстрелы. Зеленая ракета подняла в атаку группу Бурова. С криками “ура”, стреляя на ходу и бросая гранаты, его автоматчики навалились на диверсантов сзади. Бандиты не ожидали такого оборота. Они поспешно бросили оружие и подняли руки. Выстрелы продолжали щелкать только из-под моста. Трое солдат из группы Бурова получили ранения. Наши бросили под мост гранату. Когда пленные уже строились на дороге, бойцы вытащили из воды вымокшего главаря банды.

— Вот и все, — закончил рассказ Кудаков. — Да, чуть не забыл. На штыре болтался лист бумаги с какими-то каракулями.

— Где он? — нетерпеливо спросил Чернозубенко.

— У меня. — Майор достал из полевой сумки вчетверо сложенный листок, протянул подполковнику: — Пожалуйста.

Чернозубенко склонился над запиской, с трудом разбирая размытые дождем строки.

— Что, Михаил Дмитриевич, не разберешь?

— Ничего, товарищ командующий, понять можно. Странно, но стиль тот же, что и в записке, которую нашли у колодца в Цзун-Хучит. И подпись та же. Вот послушайте: “Вы не пройдете! Боги низвергнут вас в ущелья и пропасти Большого Хингана. Вы прошли через мертвую пустыню Шамо только потому, что обманным путем, ночью, захватили наши колодцы. Но через гневные потоки рек вас не перенесет никакая сила. Мосты исчезнут. Пусть погибнут русские, но монгольские воины должны вернуться назад, чтобы жить. Их славные предки видели светлоликого, всепобеждающего Тимучина. Пусть это великое имя хранит их от бед и несчастий. Это говорю вам я, потомок Джудэ, который был стремянным Джучи, сына Тимучина, я — Тимур-Дудэ”.

— Обратите внимание, какая железная логика, — рассмеялся Чернозубенко. — Мы, видите ли, обманным путем добывали себе воду, чтобы не погибнуть от жажды, а он, честный бандит, отравлял колодцы стрихнином. Каков прохвост! Как только его земля носит!

— Между прочим, подполковник, земля носит его по твоей милости. Кто обещал мне поймать этого потомка Чингисхана?

— Что и говорить, оплошали мы с этим делом…

— Товарищ командующий, товарищ подполковник, — воскликнул вдруг Кудаков, — а ведь штырь с запиской ставил сам атаман хунхузов. Я отлично запомнил. Может, он и есть Тимур?

— Это мысль, — согласился Чернозубенко. — Если разрешите, товарищ командующий, я догоню пленных и допрошу атамана…

Подполковник Чернозубенко вернулся через несколько часов.