Василий Татищев - От Батыя до Ивана Грозного: история Российская во всей ее полноте

№ 10. Сей государь в вере был твердый и прилежный или набожный, как во многих монастырях и церквах его строениями и подаяниями свидетельствуется. При нем впервые публичные поучения в церквах сказывать начали, о чем учителя его величества Симеона Полоцкого книги Обед и Вечеря нас уверяют. Не меньше сего прилежал его величество и о научении подвластных державе его идолопоклонников и магометан, ибо в его время едва не все касимовские татары, многая же часть и казанских, а также мордвы, черемисы и чуваши крещены. И хотя его величество изрядные к тому способы усмотрел: 1) что оных новокрещеных жаловали в князья и почитали их за шляхетство, 2) давали им при крещении серебреный крест и одну или 2 иконы, 3) цветной суконный кафтан, 4) от некоторых податей и тягостей увольняли, но поскольку при том довольного научения и священников ученых и знающих их язык недоставало, того ради оное крещение мало пользы приносило и многие, крестясь, уйдя в степи, снова прежнее содержали. А особенно им казалось за трудное многих жен лишиться; к тому же многие, не имея, кроме молока, чем питаться, поста содержать не могли, и пр. тому подобные обстоятельства.

№ 11. Как отец сего государя великий был до ловли зверей и птиц, так сей государь до лошадей был великий охотник и не только предорогих и дивных лошадей в своей конюшне содержал, разным поступкам оных обучал и великие заводы конские по удобным местам завел, но и шляхетство к тому возбуждал. Чрез что в его время всяк наиболее о том прилежал, и ничем более, как лошадьми хвалился. При конюшне его величества славный берейтор и в великой милости был Тарас Елисеев сын Поскочин.

№ 12. Как сей государь супружеством своим с царицею Агафиею Семионовною в полном веселии крайнею любовью одарены были и образом супружеской любви истинную добродетель на себе изъявляли, которое ко увеселению как их величеств, так и всех подданных знаком чреватства великую надежду к желаемому наследию подало. Но соизволением высшего, родя его величество царевича, вскоре к великой всех печали преставилась, и по ней вскоре оный новорожденный царевич воспоследовал. Которым его величество настолько опечалился, что несколько дней ни с кем говорить и брашна употреблять не хотел. И хотя ближние его всеми мерами о увеселении его прилежали, но ничего учинить не могли, и его величество от такой печали вскоре заболел. Сие видя, ближние его люди рассудили, чтоб как наискорее сыскать снова его величеству достойную супругу, к которому многие представляли дочь Александра Петровича Салтыкова (который потом Федором именован, дочь его была государыня царица Прасковья Федоровна). Другие представляли других, однако ж Языков, опасаясь Милославского, к тому не допустил и, выбрав, фамилии Апраксиных девицу Марфу Матфеевну его величеству более всех выхвалял. В котором хотя тетки и сестры его величеству противно советовали, но сила Языкова в том действительнее явилась, что его величество, быв в великой слабости, тайно в присутствии малых людей, в креслах сидя, изволил венчаться, и потом умножившейся болезни его величество, вместо уповаемого увеселения смертию тяжкую печаль изъявил, и сия государыня царица, как многие достоверные утверждали, девицею после него осталась и, в совершенной добродетели жизнь свою препровождая, в 1715 году его величеству воспоследовала. И хотя сию историю видно что собирал человек умный, во внутренних делах осведомленный, однако ж довольно видимо, что и пристрастный, к стороне стрелецкой склонный. Что к дополнению жизни сего государя касается, то материала довольно б быть могло, но поскольку многое находится.

Между прочими обстоятельствами к ясности сих деяний потребно. Известно, что Милославский при царе Феодоре Алексеевиче на Нарышкиных уже великую злобу имел и причиною его ссылки оных почитал, особенно же Артемон Сергеевич Матфеев, сын убогого попа, в царство царя Алексея Михайловича чрез помощь Нарышкиных высоко возведен и сильный, но тайный временщик у его величества был и во многих тайных розысках и следствиях употреблялся. Того ради Милославский ко отмщению той злобы всегда способа искал, сначала оному Матвееву многие тайные досады и обиды изъявил, но, не довольствуясь оным, сыскали незнамо какого человека, который извещал, якобы Нарышкин Иван Кириллович знакомцу своему Сумарокову (которому прозвание было Орел) говорил: «Ты де орел, да не промышлен, а есть ныне молодой орленок, надобно бы его подщипать». И оный Сумароков якобы сказал: «Если де его не избыть, то де вам пропадать». И притом якобы оный Сумароков обещался нечто против государя предпринять. По которому извету немедленно Нарышкины, Матфеев и Сумароков взяты под караул. И хотя Сумароков так жестоко пытан, что в застенке, ни в чем не винясь, умер, однако ж Нарышкины и Матфеев по разным дальним местам в ссылки разосланы, только в Москве у свойственников оставлены были Лев и Мартемьян Кирилловичи. Потом, как скоро царя Федора Алексеевича не стало и избрали царя Петра Алексеевича на царство, тогда немедленно Нарышкиных и Матфеева в Москву взять повелено.

Сие Милославского, без сомнения, весьма обеспокоивало, и нужно было ему думать, что та Сумарокова кровь невинная и обида Нарышкиных на нем взыщется. Того ради он прилежал, как бы прежде, нежели оные прибудут и силу возымеют, в смятение стрельцов привести и их побить. Которое действительно и учинил, о чем нечто обстоятельное в истории, писанной графом Матвеевым, изъявлено.

Церковное правление. Сначала, от введения веры христианской, поставлен митрополит в Киеве, и оный имел под собою несколько епископов в России и Литве. Из которых ныне 5 или 6, как то: владимирский, луцкий, виленский, витебский, львовский и другие, к короне польской принадлежащие, закон папежский восприняли; в России же новгородский между епископами первенствовал. Однако ж все епископы от киевского посвящались.

В лето от рождества Христова 1397, после разорения Киева, поставлен был в Цареграде первый митрополит московский Петр, от которого новгородские и прочие епископы посвящались, хотя выбор их состоял в воли тех удельных князей или городов.

В лето же… поставлен в Москве от патриарха иерусалимского Иеремия в Москве первый патриарх Иоасаф и дана ему власть посвящать в России митрополитов, архиепископов и епископов, чтоб в Цареград для поставления более не посылать. Тогда поставлено митрополитов 4, архиепископов и епископов… для которого был особенно российский собор.

Но в лето …, когда призваны были патриархи греческие судить Никона патриарха, тогда прибавление митрополитов и епископов положено в волю государя, а посвящение их оставлено патриарху московскому. И таким образом власть константинопольского патриарха над российскою церковию весьма пресеклась, но стали быть патриархи равновластные. После Никона поставлен патриарх Иосиф, после него Иоаким из убогого шляхетства, после Иоакима Андриан, последний патриарх московский.