Алексей Тепляков - «Непроницаемые недра»: ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 гг.

Тоталитаристская концепция, а также теория мобилизации способны дать представление о месте и роли чекистов в общественно-политической и экономической жизни СССР. «Ревизионистское» направление при характеристике массовых репрессий пытается акцентировать внимание на карательных инициативах, исходящих от широких слоёв населения, согласных с уничтожением «врагов народа». Репрессивная инициатива низов — очень важный аспект (его ведущее проявление для 20-х гг. — так называемый «красный бандитизм»), и заострение внимания на ней продуктивно в научном отношении. Однако, чем оформленнее и увереннее становилась власть, тем отчётливее оказывались задания «верхов» по проведению перманентной и глобальной социальной чистки населения Советской России.

Последнее десятилетие было отмечено проникновением в область неразработанных и дискуссионных вопросов псевдонаучных подходов, ориентированных на сенсацию и коммерческий успех. Это захватило даже профессиональных исследователей (В. Брачёв, Ю. Жуков, В. Сироткин и др.). Данное обстоятельство особенно заметно в литературе о чекистах, которая стремительно пополняется ажиотажными сочинениями, опирающимися на давно уже известные факты, но с самыми немыслимыми интерпретациями.

История деятельности советских органов госбезопасности стала создаваться практически сразу после их организации. Известная книга С.П. Мельгунова «Красный террор в России в 1918–1923 гг.», написанная в начале 1920-х гг. по горячим следам, с использованием только опубликованных источников, весьма неточна с фактической стороны. Она акцентирует внимание на особенностях новорождённой карательной системы: органы ВЧК-ГПУ являются вооружённым отрядом партии и по её заданиям осуществляют массовый террор как против так называемых эксплуататоров, так и против любых политических противников, к которым относятся все несогласные. Мельгунов подчёркивает, что «красный террор» являлся официальной политикой советских властей, указывает на огромные масштабы репрессий и крайнюю жестокость чекистов. Книга Мельгунова оказала огромное воздействие на зарубежную историографию советских репрессий, её влияние заметно и в «Архипелаге Гулаг» А.И. Солженицына. Устаревшая как источник, она не потеряла своей ценности, поскольку автор, познавший суть карательной политики на собственном опыте, смог глубоко оценить её особенности.

Первые научные работы о ЧК-ОГПУ стали появляться только с конца 1950-х гг. Они ввели в исследовательский оборот большое количество интересных, но тщательно отобранных фактов, представляющих чекистов, как правило, с героической стороны. Однако, в середине 1980-х гг. вышли книги о региональных чекистских структурах периода гражданской войны, дающие более правдивую картину событий [4] Васильченко Э.А. "Партийное руководство деятельностью чекистских органов по борьбе с контрреволюцией на Дальнем Востоке. 1920–1922". — Владивосток, 1984; Романенко В.В. "В борьбе с контрреволюцией: из истории создания чрезвычайных комиссий Поволжья и Урала в 1918–1922 гг." — Саратов, 1985; Кутузов В.Л., Лепетюхин В.Ф., Седов В.Ф., Степанов О.Н. "Чекисты Петрограда на страже революции". — Л., 1987. . В частности, в монографии Э.А. Васильченко содержится большое количество сведений о работе и кадрах Госполитохраны Дальневосточной республики (ГПО ДВР), упоминается ряд негативных фактов, связанных с ведомственными противоречиями, сепаратизмом чекистов и частыми нарушениями законности с их стороны. О неразработанности проблемы применительно к региональным органам госбезопасности говорит тот факт, что в работах 1970-1980-х гг. указывалось на наличие либо четырёх, либо шести руководителей ГПО ДВР, и только в 1989 г. появилась точная цифра — 10 чел. [5] Васильченко Э.А. Указ. соч. С. 40. .

Последние полтора десятилетия исследователи, получившие в своё распоряжение многочисленные источники по некогда закрытой теме, активно изучают деятельность органов госбезопасности 1920-1930-х гг., предлагая работы как общего порядка, так и касающиеся истории подразделений центрального аппарата и региональных отделений ЧК-ОГПУ [6] Измозик В.С. "Глаза и уши режима. Государственый политический контроль за населением Советской России в 1918–1928 годах". — СПб., 1995; Плеханов A.M. "ВЧК-ОГПУ: Отечественные органы государственной безопасности в период новой экономической политики. 1921-192S". — М., 2006; Катинский О.П. "Госбезопасность изнутри. Национальный и социальный состав". — М., 2005; Зданович А.А. "Отечественная контрразведка (1914–1920): Организационное строительство". — М., 2004; Петров М.Н. "ВЧК-ОГПУ: первое десятилетне (на материалах Северо-Запада России)". — Новгород, 1995, Мардамшин Р.Р. "Башкирская чрезвычайная комиссия (страницы истории)". — Уфа, 1999, Данилов А.Ю. "Местные чрезвычайные комиссии в 1918–1922 гг. (на материалах Ярославской и Рыбинской губерний)". — Ярославль, 1999, Автореф. дисс: к.и.н. — Ярославль, 1999. . Большая монография А.М. Плеханова о ВЧК-ОГПУ 20-х гг. вводит в оборот значительный массив ценных фактов, в том числе о работе чекистов Сибири, но отличается игнорированием целого ряда исследователей, уже давно опубликовавших множество документов, на которые автором даются архивные ссылки. Работа М.Н. Петрова о деятельности органов ВЧК-ОГПУ Северо-Запада России 1920-х гг. даёт представление о строительстве регионального карательного аппарата, принципах кадровой политики, широком использовании агентуры, в том числе в провокационных целях. О.И. Капчинским изучен социальный и национальный состав центрального аппарата ВЧК, в диссертации А.Ю. Данилова выведен особый социально-психологический тип провинциального чекиста периода гражданской войны — всевластного и безнаказанного хозяина подконтрольной ему территории.

Очень значительная часть опубликованных работ по истории органов безопасности выполнена ведомственными исследователями и отличается ярко выраженной тенденциозностью. ВЧК-ОГПУ рассматриваются не столько как органы политической полиции, сколько формально — как часть госаппарата, выполнявшая специфические и в основном полезные для общества функции. Оценка чекистских кадров обычно идёт по линии противопоставления сравнительно немногочисленных карьеристов и нарушителей законности здоровому большинству так называемых «честных чекистов», вынужденных выполнять преступные установки политического руководства и своего начальства [7] Гладков Т.К. "Награда за верность — казнь". — М., 2000; Мозохин О.Б. "ВЧК-ОГПУ. Карающий меч диктатуры пролетариата". — М., 2004 и др. .

Сейчас, когда образ ФСБ в обществе стал изменяться к лучшему, поскольку эта спецслужба выступает в качестве основного гаранта безопасности в текущей войне с терроризмом, ведомственные историки, и все те, кто испытывает ностальгию по советской эпохе, начали «улучшать» чекистскую историю. Наглядный пример — вышедшие в 2003 г. две книги работника ФСБ В.И. Михеева [8] Михеев В.И. "Основные направления деятельности органов ГПУ-ОГПУ Центрального Черноземья в 1922–1934 гг." — М., 2003; "Деятельность органов безопасности по противодействию бандитизму и повстанческим проявлениям в Центральном Черноземье в 1922–1934 годах". — М.; 2003. . Они построены на документах ЦА ФСБ, а также местных управлений ФСБ, и транслируют в точности ту же картину событий, которая предназначалась для чекистского руководства 1920-х и 30-х гг. Книги Михеева пестрят формулировками вроде: «Объективной оперативной необходимостью было пресечение деятельности различных повстанческих организаций и группировок, возглавлявшихся бывшими офицерами, полицейскими, жандармами, помещиками, лицами, склонными к террористической и экстремистской деятельности». Автор изучил даже агентурные разработки, но проигнорировал заведённые по ним следственные дела, которые большей частью давно прекращены. Вместе с тем Михеев приводит интересные, хотя и неполные, цифры о масштабе репрессий в регионе, а также обширные выдержки из оперативной документации ОГПУ. Некритическое отношение к документам ВЧК-ОГПУ очевидно и в упоминавшейся выше книге А.М. Плеханова.