Гай Ротери - Золотой век амазонок

Геродот утверждает, что тавры приносили в жертву всех потерпевших кораблекрушение, а также всех греков, которых случай привел в их гавани, причем человеческие жертвоприношения совершались богине-девственнице. Жертву поражали по голове дубинкой, после чего голова отрезалась и прибивалась к дереву, а тело сбрасывали с крутых утесов. Захваченных в войне пленников обезглавливали, а головы их выставляли на высоких шестах вокруг домов. Геродот добавляет: «Головы помещались так высоко, чтобы весь дом находился под их покровительством», именно такой аргумент используют в настоящее время охотники за головами с Борнео и прочие дикие племена. Самые ранние указания на это можно видеть в древней «Аргонавтике», приписываемой Орфею, но почти наверняка записанной Ономакритом из Афин, жившим в 520–465 до н. э. В этой поэме мы читаем об опасных и свирепых народах, живших вокруг Меотийского озера и далее к югу, к числу которых принадлежали и кровожадные тавры, приносившие Артемиде жуткие жертвоприношения в виде чаши с человеческой кровью. Ужасные вещи рассказывают и о скифах. Они поклонялись солнцу и луне, а также младшим богам природных стихий — воздуха, огня и воды, — принося им жертвоприношения. Уздечки их боевых коней украшали скальпы, снятые с павших врагов. Могучий и загадочный народ хеттов также пришел с Кавказа, и вне сомнения находился в родстве со скифами. Хетты почитали богиню сил природы, подобную Ашторет, и оставленные ими в Малой Азии памятники свидетельствуют о том, что они приносили в жертву людей при исполнении собственных религиозных обрядов, имели гвардии из жрецов и жриц, а также практиковали весенние оргии. Хетты, возможно, и являлись подлинными основателями Эфеса. Они пользовались двулезвийными топорами, носили короткие рубахи и высокие сапоги с загнутыми вверх носками. Удобная для хождения по снегу обувь свидетельствует о северном происхождении. Любопытно, что Плиний пишет об обитателях Кавказских высокогорий, носивших сапоги из сыромятной кожи с загнутыми вверх носками, чтобы ходить по снегу. В подобной обуви амазонки часто изображаются на керамике, она аналогична монгольской обуви, до сих пор носимой в Китае.

Небрежное замечание Страбона о том, какими делами занимаются женщины, «находясь дома», имеет едва ли не саркастическое звучание, поскольку может показаться, что они крайне редко обращались к подобным мирным занятиям: в соответствии с общим хором древних писателей, походы амазонок были настолько же далекими, насколько просторной являлась область их влияния. Утверждают, что между появлением амазонок и периодом их высшей активности в Малой Азии на деле прошло три столетия беспрестанных войн, после чего давление воинственных женщин на греков сделалось столь нестерпимым, что Беллерофон (считавшийся потомком Гелиоса, бога солнца, и Посейдона, бога морей), сразу же после убийства Химеры, был отправлен царем Ликии отражать их натиск. Герой справился и с этим крайне трудным заданием, на время заградив путь амазонкам.

Однако ход событий показал, что неотвратимое наступление варваров было лишь прервано. После ухода Беллерофона, плотины, преграждавшей путь беспокойным волнам степного прилива, не стало. Угроза нападения амазонок вновь сделалась первостепенной. Греция подверглась такому натиску, что воинственные царицы и дела их приобрели выдающееся значение. Одним из двенадцати подвигов, выполненных Гераклом по поручению царя Микен Эврис-фея, стало чрезвычайно опасное деяние, заключавшееся в похищении пояса предводительницы амазонок. — пояса, имевшего среди женщин-воительниц чрезвычайное символическое значение и оттого наиболее священного для них предмета. Подвиг этот стал началом великих событий. По мнению большинства авторов, Геракла в этом походе сопровождал царь афинский Тесей, а также цвет греческой молодежи, вместе с большим флотам великолепных кораблей. Переплыв Эгейское море, они прошли через Босфор и Черное море, и без препятствий дошли до устья самого Фермодона. Они сумели пройти вверх по реке до Фемискиры, прежде чем Антиопа, царица, ведавшая охраной дома, успела подготовиться к сопротивлению или вызвать свою сестру и соправительницу Оритию, находившуюся в дальнем военном походе. Геракл отправил вестников к Антиопе, и со всеми церемониями потребовал отдать ему пояс царицы, что, в сущности, было эквивалентно требованию капитуляции, и естественно получил немедленный отказ. Обе стороны принялись готовиться к битве. Греки приступили к стенам и пошли на штурм. Ослабленный гарнизон амазонок защищал свою столицу с великим упорством и совершил кровавую вылазку под руководством царицы. Самые свирепые битвы кипели вокруг Геракла и Тесея. Геракл, неуязвимый под своей львиной шкурой, совершил удивительные деяния, убив собственной рукой одиннадцать предводительниц амазонок, которые в своей безупречной доблести по очереди нападали на него. В самом деле, Диодор Сицилийский сообщает нам, что Геракл вызывал их на поединок. Аэлла Быстроногая пала от его руки, обратившись в бегство; Фи-липпида была убита первым ударом. Протоя, сразившая в поединках множество мужчин, не оказалась удачливее; еще несколько амазонок, спутниц Артемиды-охотницы, потерпели поражение, и души их отправились в Аид. Геракл казался неуязвимым. В итоге победа осталась за греками, отнюдь не ставшими медлить с грабежом, в чем признаются их собственные авторы. Взято было множество пленниц и ценностей. Сам Геракл захватил Меналиппу, сестру обеих цариц, в то время как четвертая сестра, Ипполита, досталась Тесею. Геракл, памятуя о цели похода, выменял свою прекрасную полонянку на пояс Антиопы. Тесей же, покорившись вспыхнувшей в нем любви к прекрасной Ипполите, взял ее в жены и решил увезти с собой. Некоторые авторы, в частности Диодор, утверждают, что Геракл отпустил Меналиппу и, захватив Антиопу, снял с нее пояс и отдал Тесею, который увез ее в Афины, где она стала матерью Ипполиты. Аполлодор Афинский добавляет к этой истории нотку сверхъестественного. В соответствии с ним Ипполита носила пояс Ареса, который намеревалась отдать Гераклу. Однако Гера, приняв облик одной из воительниц, явилась посреди амазонок и заставила их возобновить сопротивление грекам явившимся по ее словам, чтобы похитить их царицу. Тем не менее супруга Зевса не сумела воспрепятствовать победе греков. Геракл, не удовлетворившись приобретением пояса царицы, также увез с собой ее доспехи, в том числе и двухстороннюю боевую секиру, знак власти, о котором мы еще услышим потом. Погрузив разнообразные трофеи на корабли, греки поспешно отчалили от берегов и направились под парусами обратно.

Спешно вернувшись с войском домой, Орития обнаружила одни только руины, а Антиопа или Меналиппа рассказала ей всю горестную повесть. Намереваясь отбить Ипполиту и другие драгоценные трофеи, походная царица произнесла страстную речь перед войском. Что хорошего в том, спрашивала она, что, став владычицами Понта и Азии, невзирая на все достигнутые успехи, мы остаемся открытыми для наглости греков, посмевших напасть на нас в самом сердце нашего государства? Неужели мы будем кротко терпеть убийства и насилие? После, сознавая масштаб стоящей перед ней задачи, она обратилась за помощью к царю скифов Сагиллу, напомнив ему о связывающем оба народа родстве и об угрозе им всем, исходящей от тех же самых греков. Зов ее оказался услышанным, Сагилл отправил на войну своего сына Пенасагора во главе сильной конницы. Сама Орития собрала огромное войско и, пройдя вместе с союзниками по берегу Черного моря, переправилась через Боспор Киммерийский [2] Ныне Керченский пролив. по зимнему льду. Другие утверждают, что она обошла вокруг Черного моря, пересекла Дунай и достаточно долго пробыла на острове Ареса, где амазонки построили храм, посвященный ими богу войны. Главным здесь кажется то, что самые опасные вторжения варваров в Грецию происходили в основном через Фессалию. Во всяком случае, большинство авторов соглашаются с тем, что этот отважный поход на Аттику был осуществлен именно так. Орития вела свои войска быстрым маршем, не останавливаясь нигде, хотя иногда и встречалась с упорным сопротивлением. Появившись перед городом Афины Паллады, находившимся тогда на месте Акрополя, она остановилась лагерем на месте древних Афин Кекропса и потребовала у Тесея возвращения Ипполиты и священного пояса. Тесей отослал ее вестников назад с пустыми руками и, собирая войско, принес жертвоприношение богу Страха, храм которого открывался лишь в самые тяжкие времена. Царь Афин просил бога не тревожить греков, а вторгнуться в ряды врагинь и смутить их сердца.