Людмила Черная - Повседневная жизнь московских государей в XVII веке

В самом Уложении также неоднократно встречаются отсылки к челобитьям, лежавшим в основе того или иного нововведения. Так, в первой статье его 13-й главы говорилось, что учреждение Монастырского приказа последовало «по челобитью стольников, стряпчих, дворян московских, из городов дворян и детей боярских, и гостей и гостиной и суконной и иных разных сотен и слобод, и городовых торговых и посадских людей».

Уложение разъясняло порядок подачи челобитных: «А которым людем доведется о судных своих и о иных каких делех бита челом Государю, и тем людем о тех своих делех челобитныя свои подавати в приказех Бояром и Окольничим, и Думным, и всяким приказным людем, кто в котором приказе ведом. А будет ему в приказе суда не дадут, или против его челобитья указу ему не учинят, и ему о том бита челом и челобитныя подавати Государю, и то в челобитных своих описывати, что он о том деле наперед того в приказе бил челом, а указу ему в приказе не учинено». Можно было подать царю челобитную и после завершения дела в приказе, если проситель остался недоволен решением и хотел обжаловать его.

Весь процесс выработки указа об отмене местничества в 1682 году также был инициирован челобитьем, якобы поданным царю учрежденной по его указанию комиссией по ратным делам во главе с князем Василием Васильевичем Голицыным. Комиссия просила Федора Алексеевича уничтожить местничество как самую большую препону модернизации армии. Царь рассмотрел челобитье, затем обсудил проблему с патриархом и «властями» (церковными иерархами), и только потом собор служилых людей и церковников вынес окончательное решение.

Челобитье — обращение к царю с просьбой решить тот или иной вопрос — присутствовало почти во всех важнейших указах и постановлениях правительства. Так, в 1682 году после смерти царя Федора выборные люди, собранные в Москву с мест «для разбора и изравнения всяких служб и податей», были распущены по домам. В грамоте от имени нового государя Петра Алексеевича пермскому воеводе князю Федору Борятинскому о возвращении пермских выборных домой есть ключевые слова: «…об изравнении всяких служб и податей и о чем те двойники (выборные по два человека от каждого посада. — Л.Ч. ) о мирских делах били челом и подавали челобитные, и о том, против их челобитья, наш великого Государя указ…прислан будет вскоре».

Наконец, на челобитьях — просьбах или жалобах — строилось всё приказное делопроизводство: чиновники их рассматривали и выносили по ним решения.

Под словами «ударить челом государю» подразумевался целый комплекс контактов подданных с высшей властью. Царь как бы возвышался над земной жизнью людей в силу своей роли наместника Бога на земле, и для его вмешательства в эту жизнь требовалось обратить на себя высочайшее внимание. Само представление о святости власти государя провоцировало на использование в обращенных к нему челобитных устоявшихся оборотов вроде заключительной фразы: «Пожалуй, государь, умилосердися, аки Бог». Наверняка Алексею Михайловичу этот оборот ласкал слух, а вот следующий царь от него отказался. В порядок приказного делопроизводства при Федоре Алексеевиче были внесены изменения; так, вместо вышеприведенной фразы теперь следовало писать: «…для приключившегося которого праздника и для его государского многолетнего здравия». Правда, уничижительные подписи под челобитьем типа «князь Ивашка… челом бьет», подчеркивавшие незначительность, малость человека перед земным божеством, отменил лишь Петр Великий.

Челобитьем в древнерусской традиции назывались не только подача жалоб или исковых судебных заявлений, прошений о назначении на ту или иную должность, выдаче жалованных и кормовых денег или просьба о помощи, но и вообще любое обращение к государю, даже поздравление с праздником или просто приветствие его явившимися на службу придворными. Причем употребление этого термина в значении «поклон» (бить челом — кланяться до земли) встречается в летописях даже раньше, чем в значении «просьба». Словосочетание «ударить челом государю», обозначавшее любое обращение к монарху в письменной или устной форме, в XVII столетии вошло в придворный обиход и структуру ведения государевых дел как обязательная часть процедуры.

Приходо-расходные книги 1613 года сообщают, кто и как «ударил челом» — поздравил Михаила Федоровича с избранием на царство. 4 мая самые богатые российские купцы Строгановы прислали позолоченный кубок, бархат, алтабас (парчу), камку [6] Камка — шелковая однотонная ткань с двусторонним атласным и матовым узором. и соболей на сумму 267 рублей; 30 сентября «гости и гостиной сотни торговые люди в соболей место челом ударили 20 рублей»; в декабре муромские посадские люди Семен Черкасов с товарищами «челом ударили 15 золотых»; псковские посадские люди во главе с земским старостой Клементием Ивановым выразили свои верноподданнические чувства золотыми монетами, хлебом и другими дарами царю и его матери.

Особенно много бывало подношений от подданных на Пасху, когда по традиции каждый мог прийти «похристосоваться» с государем. Служилые и неслужилые, в особенности купечество, стремились использовать эту возможность для напоминания царю о своем существовании. Обычно число таких людей было очень значительным, перед дворцом выстраивались длинные очереди и в течение примерно месяца после Воскресения Христова государь принимал поздравления от народа. Например, на Пасху 1626 года 40 дворян московских «государю ударили челом в Комнате» и обменялись с ним подарками.

Поздравления, как правило, сопровождались подарками. Так, челобитье юноши, впервые приведенного к царю, могло включать небольшие подарки, а начиная со второй половины 1660-х годов — еще и стихотворное приветствие, которое он должен был произнести перед лицом царя. Придворный поэт Симеон Полоцкий сочинил специальные, так сказать, типовые вирши, которые так и назывались «Отрок, перво представ государю, глаголет приветство».

По праздникам подданные ударяли челом государю многочисленными подарками, в основном серебряными кубками и деньгами, и в ответ получали царское угощение — калачи, вино и пр. На прием к Алексею Михайловичу, любившему общение с людьми в самых разных формах, с поздравительным челобитьем стремились все. Русские современники оставили меньше письменных отзывов о нем, чем иноземцы, но они практически сходятся в оценках. Даже Григорий Котошихин, бежавший из страны и сделавший для шведов нелицеприятное описание русского общества, о царе высказался довольно аккуратно: «Гораздо тихий». Определение «тихий» выступает антитезой «грозному». В понятие царской «грозности» входило не только негативное, но и позитивное начало, так как государь, по представлениям народа, и должен быть грозным по отношению к врагам, сильным и суровым, чтобы защитить народ. Сам же Алексей Михайлович называл Богородицу «грозным воеводой»! «Грозными» именовали летописцы и Александра Невского, и Ивана III, но закрепилось это прозвище в истории только за Иваном IV, ставшим «грозой» не столько для чужих, сколько для своих; следовательно, негативная составляющая в этом именовании перевешивала позитивную. Известный историк С. Ф. Платонов справедливо подчеркивал, что царь был тих не умом, а добротой. Определение «тишайший» можно смело заменить определением «добрейший». Именно доброту царя Алексея и подчеркивали подданные, побывавшие у него на приеме с поздравительным челобитьем.