Людмила Черная - Повседневная жизнь московских государей в XVII веке

Крещения и дни ангела царевичей, в особенности первенца-наследника, отмечались почти так же широко, как и праздники в честь государя. «Верхосыток» в этих случаях бывал более разнообразным и замысловатым. К примеру, 29 июня 1672 года по случаю рождения царевича Петра на царский «стол» в Грановитой палате было подано 120 блюд, на царицын в деревянных хоромах — 100. В основном это были коврижки и «сахары» немыслимых форм и расцветок. Сначала царю подали большую коврижку в виде российского герба, затем «коричную — голова большая, расписанная с цветом, весом два пуда двадцать фунтов»; далее принесли двух больших сахарных орлов с державами — белого и красного; за ними «плыли» к столу литые из сахарного сиропа лебедь, «утя весом двадцать фунтов», попугай и голубь. Но это была только прелюдия к внесению в палату «гвоздя программы» — сахарного Кремля с конными и пешими людьми внутри. Были поданы также две башни «с орлом», четырехугольный «город с пушками», две трубы в 15 фунтов, разноцветные и узорочные марципаны и леденцы огромных размеров («сорок блюд сахаров людей конных»), блюда ягод инжира, цукатов, цитронов, «яблок мускатных», «индейских овощей» (фруктов), в частности имбиря в патоке. В общем, это было пиршество не только для желудка, но и для глаз.

Именины цариц, крестины и дни ангела царевен отмечались обычно на женской половине. Это были, как правило, сладкие столы. Несъеденное раздавалось в качестве гостинцев всем приглашенным или отсылалось по домам. Так, всегда получали угощения с царского стола грузинская царица Елена Леоновна, входившая в свиту царицы под первым номером, и ее сын царевич Николай Давидович (до сорока блюд каждый). Иногда в именины цариц и царевен «стол» не устраивали, а угощения — обычно это были разнообразные пироги и напитки («по две подачи», то есть двух сортов) — развозили по Москве строго по составленному под диктовку царицы списку, в который, как правило, входили опять-таки Елена Леоновна, боярыни, «приезжие к царице и царевнам» (то есть их «придворные дамы»), игуменьи Вознесенского, Новодевичьего, Алексеевского и других московских монастырей. Именинные пироги всегда щедро раздавали большому количеству людей.

До XVII столетия иноземных дипломатов после аудиенции приглашали к царскому столу. Сохранилось описание одного парадного обеда Ивана Грозного в Александровской слободе, составленное датским посланником Якобом Ульфельдтом. Царь рассылал разрезанные куски приготовленных кушаний гостям со своего стола, получивший «рассылку» гость вставал и кланялся на все четыре стороны, а так как «перемен кушаний весьма было много, столько вставать надобно было, и то делалось 65 раз». Та же процедура сопровождала подачу меда и вина, причем Иван Грозный пригубил вино из кубка, а затем передал его датчанину, а тот, в свой черед, переправил кубок членам посольства, «дабы все чувствовали щедрость его и милость сердца».

В XVII веке приглашения на трапезу во дворец к Михаилу Федоровичу хотя и случались, но значительно реже. Зато имеется множество известий о посылке кушаний с царского стола прямо на дом послам. Иностранцы оставили подробные описания блюд, присылаемых с приставами от имени царя. Из дворца приносили скатерть, серебряную посуду и приборы, правда, иногда рассчитанные лишь на посла, поэтому приходилось срочно доставать собственные приборы и сервировать стол. Обычно число присылаемых кушаний переваливало за 70, но все они были холодными, поскольку даже жаркое успевало остыть, пока его доставляли на больших серебряных блюдах из Кремля по улицам Москвы. Как не раз отмечали европейцы, практически вся русская пища — «никогда не виденная у нас». Вначале чаще всего подавали жареных гусей или лебедей, а иногда и журавлей. Мясо обычно было сильно нашпиговано чесноком, луком, лимонами и маринованными огурцами, а потому обладало незнакомым запахом и вкусом, к тому же было непривычно для желудков европейцев. Зато им очень нравились пироги из разных сортов муки и с разнообразными начинками. А вот подаваемые во множестве соусы, среди которых был даже шафранный, не вызывали одобрения, поскольку в них плавали куски курятины, какие-то жареные шарики и еще всякая всячина.

Сохранились описания обедов, даваемых в честь иностранных послов Алексеем Михайловичем. Так, в 1663 году английский дипломат Чарлз Карлейль, приехавший просить о возобновлении привилегий английским купцам, побывал на таком приеме, где подавалось до ста блюд из дичи и мяса домашних животных. На обеде в честь польских послов 12 ноября 1667 года в перечне угощений фигурировали: жареный тетерев со сливами, жареный зяблик с лимонами, лоб свиной, голова баранья, плечо баранье жареное, буженина, курица с лимонами, курица с огурцами, жареные лебеди и гуси, индейка под шафранным соусом, курица с луком, жареный поросенок, баранья печень, гусиные потроха, рассольник из курицы, курица в лапше, курица в каше и многое другое.

На трапезах с участием иностранцев при Алексее Михайловиче наряду с традиционными русскими медами и водками начали подавать заграничные вина. Помимо тридцати погребов Сытного дворца, где хранились русские напитки, существовал еще «фряжский» погреб «с заморскими питиями».

Царь, будучи любителем чинных торжеств, строго следил за соблюдением этикета. При нем заздравная чаша в честь государя начала сопровождаться стихами, написанными Симеоном Полоцким. Тост в честь правителя той страны, откуда прибыли послы, становился отдельным действом: сначала стольник наливал вино в царский кубок, выходил на середину зала и провозглашал здравицу иноземному правителю. Все присутствующие, в том числе и царь, вставали, послы выходили из-за стола и с поклоном благодарили его за честь, а он троекратно крестился и выпивал заздравную чашу.

Царское застолье включало в себя не только парадную еду, но и обыденную. Пища русских государей в XVII веке мало отличалась от повседневной еды последних Рюриковичей на московском престоле. Судя по «Домострою», в XVI столетии не только у государя, но даже в домах придворной аристократии была богатая и разнообразная кухня, насчитывающая более двухсот блюд, в том числе «лебедь медвяной», тетерев под шафраном, журавли под взваром, лососина с чесноком, зайцы в рассоле… Правда, при первых Романовых на троне даже повседневная царская трапеза уже включала заграничные напитки и кушанья.

Вот каков, к примеру, повседневный «рацион» Алексея Михайловича. Завтракать он, как правило, не успевал (иногда только пил чай или съедал миску каши с постным маслом), поскольку, встав в четыре часа утра, шел в свою домовую молельню (Крестовую палату), где совершал длительные молитвы, затем вместе с царицей посещал церковную службу (заутреню или раннюю обедню), которая длилась около двух часов. Известно, что во время церковных служб он клал земные поклоны, особенно много — в пост (порой более тысячи). По окончании литургии царь занимался государственными делами. Обедал он, как правило, один либо в узком семейном кругу (с царицей, но без детей), изредка — с приближенными. Любимым блюдом Алексея Михайловича в обычные дни была гречневая каша с ржаным хлебом, а напитками — овсяная брага, легкое солодовое пиво, коричная вода. Но конечно же на царском столе бывали мясные и рыбные деликатесы, причем в больших количествах — до семидесяти блюд ежедневно, часть которых он отправлял боярам и иностранным послам. Царь и сам любил поесть, и был хлебосольным хозяином, кормившим гостей до отвала. Его обед начинался с холодных закусок и запеченных блюд, включал жаркое и похлебки, пироги, пряники, сладости. Традиционно на царском столе часто бывала самая разная рыбная уха (налимья, щучья, стерляжья, судачья и др.), в основном с пряностями (гвоздикой и перцем). Обычно уху хлебали вприкуску с рыбными пирогами. Из обыденных напитков употребляли квас, пиво («олуй»), а также смесь пива, вина и меда с пряными кореньями — «взварец». Чай тогда почти не был известен, его только начали употреблять, в основном в качестве лекарства. Стоил он очень дорого. По сообщению шведского посла Иоганна Филиппа Кильбургера, в 1674 году фунт китайского чая в Москве продавался по 30 копеек (для сравнения: миндаль стоил девять копеек за фунт, изюм — шесть, перец — 18 копеек).