Инаба Чихару - Японский резидент против Российской империи. Полковник Акаси Мотодзиро и его миссия 1904-1905 гг.

Получив от Акаси деньги, Циллиакус с удвоенной энергией принялся за подготовку первой в истории российского освободительного движения межпартийной конференции. Ее непосредственная цель, объяснял он японцу, должна заключаться в выработке совместного печатного воззвания и в организации демонстраций в России {40} 40 Rakka Ryusui. P. 39-40. . Однако, говоря о задачах конференции другим заинтересованным лицам, Циллиакус с легкостью переставлял акценты: он мог указать и на организацию массовых вооруженных выступлений в империи (как это он сделал в письме Плеханову от 8 мая 1904 г.), и на выработку общего антивоенного манифеста, как он говорил финским оппозиционерам, и даже на совместные террористические выступления, как это было на одной из его встреч с эсерами в августе того же года {41} 41 Подробнее см.: Павлов Д.Б. Русско-японская война. С. 186-189. . С течением времени в изложении Циллиакуса в программной части будущей конференции требования о введении в России конституции и предоставлении национальным окраинам автономных прав постелено стали вытеснять антивоенные лозунги, а в тактике центр тяжести из пропагандистской области переносится в сферу террористической и боевой деятельности. Очевидно, что эти изменения происходили под влиянием Акаси.

В суммарном виде письменные и устные высказывания Циллиакуса на этот счет можно свести к трем позициям. По мысли Циллиакуса, участникам конференции предстояло, во-первых, скоординировать свою пропагандистскую деятельность, во-вторых, договориться о создании в эмиграции единого информационного центра для тщательного отслеживания общеполитической ситуации в России и, в-третьих, выработать план совместных действий, нацеленных на свержение самодержавия или по крайней мере на его ограничение. Позднее, под давлением «националов», в повестку дня конференции был включен и вопрос о статусе угнетенных национальных меньшинств — предварительно было решено выступить под флагом борьбы за их независимость. Наибольшие разногласия ожидались при выработке текста совместной резолюции, в которой так или иначе было необходимо отразить программные требования и особенности тактики каждой из представленных партий. Возникла даже мысль во избежание раскола не принимать никакого совместного итогового документа вообще.

В июне Циллиакус несколько раз беседовал с польским социалистом Иодко. В середине месяца они встречались в Берлине, а в конце июня — в Женеве. Устами Иодко руководство ППС согласилось участвовать в конференции, но взамен поляк потребовал предоставить его партии оружие {42} 42 Zilliacus, 1920. Р. 116-130. . Верный себе, оборотистый Циллиакус не только обусловил свою помощь в этом деле договором поляков со «своим другом А.» (т.е. Акаси) и передал требование Иодко японскому полковнику, но, зная о прямых контактах поляков с Хаяси, и сам под благовидным предлогом получил от японского дипломата на эти же цели 4 тысячи фунтов стерлингов (или 40 тыс. тогдашних иен). Обо всем этом Хаяси и Утсуномия немедленно доложили в Токио {43} 43 GS / Nichirosen'ekiniokeru finrandqjin oyobi porandojinno taidokankei zassan (Дела, связанные с финнами и поляками во время русско-японской войны). 5.2.15.13. Посланник в Лондоне Т. Хаяси — министру иностранных дел Дз. Комура в Токио. Лондон, 18 июля 1904 г. , но ситуация с финансами от такой постановки дела запутывалась все больше.

Параллельно с Акаси активные консультации с эсерами, дрошакистами и другими потенциальными участниками конференции продолжал вести Циллиакус. Переговоры шли с переменным успехом — лидеры партий то твердо обещали свое присутствие на будущем форуме, то начинали колебаться, высказывать сомнения и опасения разного рода, выдвигать встречные условия, тянуть с ответом. Грузин Деканозов, например, в обмен на сговорчивость кавказских федералистов прямо запросил у Акаси отдельную субсидию для своей партии, ссылаясь на катастрофическую нехватку средств; «освобожденцы» никак не могли решить, следует ли им участвовать в конференции или нет (патриотически настроенных либералов отпугивал «японский след» ее инициаторов — они боялись быть скомпрометированными); марксист Плеханов в пику эсерам категорически возражал против проведения конференции в Париже и высказывался в пользу Швейцарии. «Социал-демократы, придерживаясь социалистической ориентации, не могут участвовать в конференциях, не основанных на этих принципах», — говорил он Циллиакусу, явно метя уже в либералов {44} 44 Rakka Ryusui. P. 41. . Существенную роль играли и межпартийные программно-тактические разногласия, и взаимная неприязнь вождей, и текущие события в самой России. Так, июльское (1904 г.) убийство эсеровскими боевиками министра внутренних дел В.К. Плеве, которое вызвало грандиозный отклик как внутри России, так и за рубежом, на какое-то время выдвинуло ПСР на авансцену русского революционного движения. Соответственно, повысились претензии ее лидеров относительно условий созыва планировавшейся конференции и программы ее работы — к явному неудовольствию других заинтересованных партий.

29 июня 1904 г. Акаси покинул Стокгольм и отправился в свое второе большое турне по Европе. 2 июля через Берлин и Страсбург он прибыл в Париж. Вслед за ним во французскую столицу явился Циллиакус, и они вместе отправились в Лондон. Встретившись здесь с Чайковским, они снова посетили японское посольство (Акаси тогда впервые лично представил Циллиакуса Утсуномия как свое доверенное лицо) и вернулись на континент — в Швейцарию. В Женеве, а затем в Цюрихе прошел новый большой раунд переговоров с лидерами эсеров (Е.К. Брешко-Брешковская), эсдеков (Г.В. Плеханов), Бунда, польских (социалист В. Иодко и «народовец» 3. Балицкий) и кавказских националистов (дрошакист М. Варандян). На этот раз почти все переговоры единолично вел Циллиакус — с этого момента Акаси, по его совету, стал держаться в тени, дабы не искушать патриотические чувства революционеров. Правда, порой Циллиакус проговаривался и прямо предлагал своим собеседникам финансовую поддержку Токио. Хотя все переговоры велись частным образом и строго конфиденциально, летом 1904 г. в эмигрантских кругах все громче заговорили о секретных контактах финна с японцами. Вскоре это породило большие проблемы.

Причину июльской активности Акаси следует искать в событиях на театре войны. На Ляодуне армия генерала М. Ноги осадила Порт-Артур, главные силы японских войск готовились к генеральному сражению под маньчжурским Ляояном. При благоприятном его исходе и в случае падения Порт-Артура, которое ожидалось буквально со дня на день, Токио мог рассчитывать на скорое заключение мира. А если мирные переговоры по времени совпали бы с крупной революционной вспышкой в России, условия договора стали бы еще более выгодными для Японии. Но добиться реального объединения российских революционных и оппозиционных партий и, таким образом, придать новый импульс массовым возмущениям внутри России оказалось весьма непросто. «Наибольшим препятствием в деле объединения оппозиционных партий, — вспоминал Акаси свои впечатления от июньского турне, — были межпартийные трения и взаимная ревность вождей. Даже вполне принимая объединение как общую цель, они не могли преодолеть взаимной подозрительности: социалисты-революционеры конфликтовали с социал-демократами; трения между польскими Национальной партией [Лигой народовой. — Авт.] и ППС были неизбежны как данность; нельзя было не принять в расчет и историю сложных межнациональных отношений — как в случае с русскими и поляками» {45} 45 Rakka Ryusui. P. 39. .