Анджей Иконников-Галицкий - Самоубийство империи. Терроризм и бюрократия. 1866–1916

Поразительная торопливость! Как будто специально сделано, чтобы подследственный не успел ни о чём рассказать. А ведь Млодецкий был связан с «Народной волей», за которой охотились все «ищейки царизма». Но связи не выявлены, возможный свидетель уничтожен. Снова та же история, что и в деле Засулич, и при расследовании покушения Соловьёва.

Ничего не изменило объединение полиции и жандармерии под управлением Департамента полиции и создание при нём отдела, ведающего секретной агентурой. Прошло более полугода, прежде чем им удалось выйти на след руководителей «Народной воли», и то защитники правопорядка всё время, как нарочно, в опасной игре с «бомбистами» запаздывали на один ход. Да и суд над «первомартовцами», и их казнь совершились так поспешно, так много вопросов оставили без ответов, что невозможно отделаться от мысли: кому-то нужно было если не спасти «Народную волю», то, по меньшей мере, затянуть борьбу с ней на неопределённый срок.

Но самое главное, самое далеко идущее последствие этого странного вальса террористов и власти – торжество двойничества и провокации. Рождённая в кружках нечаевцев, вскормленная хитроумными подчинёнными графа Шувалова, провокация по-настоящему взрослеет и обретает себя в народовольческие времена. Ею равно пользовались и революционеры, и охранители устоев. Хорошо известно, что осенью 1880 года жандармам удалось завербовать близкого к руководству партии народовольца Ивана Окладского, сыгравшего потом немаловажную роль в сыске и изобличении многих своих товарищей. Но с противоположной стороны такого рода попытки были предприняты ещё раньше. «Народная воля» ещё не оформилась вполне, а Желябов, создавая «Военную организацию», лелеял планы внедрения своих агентов в штабы войск, в структуры государственной власти и, прежде всего, в III Отделение и Департамент полиции. В 1880 году ему это удалось: в Департамент полиции был принят на службу неприметный и очень исполнительный сотрудник, Николай Клеточников. Более полугода он, завоевав полное доверие департаментского начальства, добывал и передавал руководству «Народной воли» секретную, жизненно важную информацию, и лишь в декабре был раскрыт. Обычно его деятельность, его провал и гибель представляют как пример фанатичного служения делу революции. Но точно ли так слепо было руководство Департамента? Не использовали ли Клеточникова для установления контактов с руководством «Народной воли»? События последующих лет покажут, что такой вариант вполне возможен. Обе стороны окончательно осознают ту истину, которую когда-то проповедовал Нечаев: охранителям режима выгодна активность революционеров, ибо она безмерно расширяет пределы жандармской власти; врагам режима выгодна жестокая бесчеловечность властей, потому что она мобилизует под знамёна революционной борьбы новых и новых сторонников. Провокация с обеих сторон неизбежна. Вскоре она станет основной формой взаимоотношений между террористами и империей.

16(29) декабря 1883 года в самом центре Петербурга, в доме № 91 по Невскому проспекту, в квартире под роковым нумером «13», был зверски убит жандармский подполковник Георгий Порфирьевич Судейкин, глава секретной полиции России. История его убийства представляет собой невероятный клубок провокаций, загадок, романических приключений и политических интриг. И последствия сего происшествия были великие: революционное подполье в дьявольском акте совокупилось с произволом бесчеловечного государства – и породило чудовище по имени «провокация». Предательство, ложь, коварство и безудержное стремление к власти становятся отныне основными мотивами поведения политических деятелей России вплоть до наших дней.

Традиционная версия происшедшего сложилась из показаний, данных соучастниками убийства на суде в мае-июне 1887 года, и из воспоминаний их товарищей-народовольцев. Наиболее связен рассказ Льва Тихомирова, одного из вождей «Народной воли», впоследствии перешедшего в монархический лагерь. Тихомиров, в свою очередь, о многих обстоятельствах преступления повествует со слов его организатора и участника Сергея Дегаева. Вот эта версия в основных чертах.

После «дела 1 марта 1881 года» «Народная воля» переживала трудные времена. Аресты, казни, эмиграция. К началу 1883 года на свободе оставались лишь три авторитетных деятеля: Вера Фигнер, продолжавшая борьбу в российском подполье, Мария Ошанина (Оловенникова), жившая в Париже, и Лев Тихомиров, укрывшийся в Женеве. Весной 1883 года в дверь квартиры Тихомирова постучался неожиданный гость: народоволец Сергей Дегаев, примчавшийся (по поддельным документам) в свободную Швейцарию из России. За разговорами о буднях революционного подполья Дегаев вдруг сделал хозяину страшное признание. Вот уже полгода, как он завербован жандармами. Это случилось во время ареста, в декабре 1882 года. Вербовал подполковник Судейкин; он заморочил голову импульсивному, нестойкому революционеру фантасмагорическими планами объединения подполья и полиции против самодержавия; организовал Дегаеву побег в обмен на осведомительство. За полгода Дегаев выдал Судейкину несколько десятков, если не сотен, товарищей по партии (в том числе свою главную покровительницу, доверчивую Веру Фигнер); раскрыл шифры и пароли; провалил множество конспиративных квартир. Из-за его предательства Судейкин полностью контролирует народовольческое подполье в России. Но Дегаев раскаялся; что же ему теперь делать?!

Тихомиров потрясён; но он не теряет ясности мысли. Что ж, содеянное ужасно, карой должна стать смерть. Или… Дегаев может смыть позорное пятно и искупить вину перед партией, если, продолжая сотрудничество с полицией, заманит в ловушку и убьёт кого-нибудь из архиважных государственных мужей. Дегаев оживляется: как же, не об этом ли шла у него речь с Судейкиным? Тот, полностью доверяя своему сверхценному агенту, делился с ним планами: опираясь на силы «Народной воли», устроить убийство самого министра внутренних дел, тупого реакционера и мракобеса Д. А. Толстого. Судейкин беспринципен и бесконечно честолюбив; Толстой вставляет ему палки в колёса; Судейкин разрабатывает макиавеллиевскую комбинацию: убить министра, запугать тем самым правительство и государя, потом арестовать кое-кого из революционеров, доказав таким манером свою эффективность и незаменимость, стать после этого во главе госуправления, подчинить себе волю царя, и тогда… Тогда всё возможно, даже реформы в социалистическом духе. У Дегаева голова кружится от такого плана, но Тихомиров мыслит трезво. Нельзя доверяться Судейкину, злейшему врагу революции и жандарму до мозга костей. Играя на доверии и притворясь соучастником, заманить в ловушку и от имени партии казнить самого Судейкина – вот это было бы истинным искуплением вины. На том и порешили. Дегаев получил от Исполнительного комитета «Народной воли» задание: убить Судейкина. И поехал в Петербург – выполнять.