Ада Петрова - Куда исчез Гитлер, или Военные тайны ХХ века

– Его крик буквально парализовал меня, – вспоминал Меркадер. – В кабинет вбежала жена с охраной. Меня сбили с ног. Я даже не сумел воспользоваться пистолетом… Троцкий умер на следующий день в больнице. На допросах Рамон, как и было условлено, говорил о личной неприязни, о том, что Троцкий пытался вовлечь его в террористическую организацию.

Эйтингон и Каридад, которые ждали в машине, скрылись, услышав переполох. Первое подтверждение успешного выполнения задания Судоплатов получил из официального сообщения ТАСС. Лишь через несколько дней подробную шифровку прислал через Париж Эйтингон. Арестовали Меркадера как канадского бизнесмена Фрэнка Джексона. Его подлинное имя власти не знали в течение 6 лет.

Каридад и Эйтингон исколесили полмира, прежде чем в мае 1941 года добрались наконец до Москвы.

Личность Рамона привлекала внимание многих разведок мира. Его подлинное имя было установлено лишь, когда в Мехико из Испании было доставлено досье бывшего партизана. Свое имя и происхождение Меркадер признал, но, невзирая на пытки и истязания, так и не сказал о том, что выполнял задание советской разведки.

В тюрьме он отсидел 20 лет. Все эти годы узника навещала там женщина, ставшая потом его женой. После освобождения из тюрьмы 20 августа 1960 года они вместе приехали в СССР. Тогдашний Председатель КГБ Шелепин вручил Рамону Меркадеру Золотую Звезду Героя Советского Союза. Однако все остальные руководители во встрече отказали.

Судоплатов и Эйтингон находились в те годы в тюрьме. И нужны были усилия многих людей, включая Долорес Ибаррури, чтобы выхлопотать бывшему агенту денежное содержание, квартиру с мебелью и работу в Институте марксизма-ленинизма.

Его жена Рокелья Мендоса много лет проработала диктором в испанской редакции Московского радио. Они воспитали двух детей погибшего в Испании друга Меркадера.

Рамон был профессиональным революционером и никогда не раскаивался в том, что убил Троцкого. Красивый богатый аристократ мог прожить совсем другую жизнь, но выбрал ту, которую прожил. Он тяжело переживал отношение к нему советской власти. В середине 70-х годов он уехал на Кубу, где работал советником Фиделя Кастро. Там и скончался в 1978-м. В Москве решили, что похоронить его надо в Москве. Видимо, с точки зрения КГБ даже мертвые являются носителями секретов. В СССР тело было доставлено тайно и так же тайно похоронено на Кунцевском кладбище. Там он и покоится под именем Рамона Ивановича Лопеса, Героя Советского Союза.

Сын Троцкого Лев Седов (он носил фамилию матери) после убийства отца находился под постоянным наблюдением Лубянки. Теперь он оставался главным организатором троцкистского движения в Европе. Ведомство Судоплатова располагало двумя независимыми агентурными выходами на него. Седов умер при загадочных обстоятельствах после операции аппендицита. В мире и сейчас принято считать, что вслед за отцом и он пал жертвой чекистов. Однако Павел Анатольевич всегда отрицал это. Более того, по его указанию было проведено специальное расследование, которое не дало никаких фактов, говорящих о преднамеренном убийстве.

Анализируя рассказы Павла Анатольевича Судоплатова, даже трудно себе представить весь объем работы руководителя закордонной разведки тех лет. Это и резидентура, и агенты «глубокого оседания», и разведчики, работавшие в Европе и Америке по много лет, и связники, посылаемые для разовых контактов. Со всеми велась колоссальная работа, с каждым приходилось встречаться и досконально объяснять, что, как и с кем нужно вести диалог и что от каждого требовалось. Например, одному из наших агентов было поручено встретиться в Италии с молодым Бруно Понтекорво, еще студентом в ту пору. Резидент порекомендовал Понтекорво сблизиться с Фредериком Жолио-Кюри. Через несколько лет именно Понтекорво стал надежным каналом, через который к нам поступали многие атомные секреты. Этот же сотрудник, получив ориентировку из Москвы, вышел на «агентов глубокого оседания», которые жили и работали много лет в Америке. Эти люди сумели сблизиться с членами семьи Роберта Оппенгеймера – ключевой фигурой в создании атомной бомбы.

Кстати, с этим связан неизвестный факт, о котором нам рассказал Серго Гигечкори – носивший фамилию матери сын Берии. Он в молодости был хорошим разведчиком, а потом долгие годы жил в Киеве, где был известен как крупный ученый. Так вот, Серго Лаврентьевич был свидетелем того, что какими-то неведомыми путями Оппенгеймер тайно приезжал в Москву и целый месяц жил в особняке Берии во Вспольном переулке напротив Московского планетария. Что касается Бруно Понтекорво, то его тоже тайно вывезли в Москву, когда американская контрразведка что-то пронюхала. Интересно, что в Москве он сумел, что называется, «отбить» жену у знаменитого поэта Михаила Светлова, красивую высокую грузинку княжеского происхождения. Встречаясь с этой парой в ресторане Дома литераторов, поэт говорил, смеясь:

– Зачем мне, старому еврею, такой роскошный дворец.

Узнавая подобные истории из уст опытных разведчиков, не сомневаешься, что они были в курсе и таких дел.

На долю Павла Анатольевича Судоплатова выпали самые трудные годы для страны и ее разведки: предвоенные и военные. В конце 30-х годов, рассказывал он, советское руководство недооценивало роль разведки, не очень доверяло ей. Показательна история с вопросом о начале войны. Только из Германии с лета 1940-го до лета 1941-го поступило от наших агентов около ста сообщений о подготовке Германии к войне. И 22 июня 1941-го – это уже был седьмой, точно названный разведкой срок. Но, как известно, Кремль не среагировал.

Благодаря усилиям таких людей, как Судоплатов, руководство страны регулярно получало информацию о том, как Германия готовится в войне, какие вооружения ставятся на повестку дня, каковы политические планы. Но не всему в Кремле верили, а многому просто не хотели верить. Начавшаяся война все расставила по местам. Была создана группа «С» – группа Судоплатова, которая с первых же дней войны стала самостоятельным отделом. Павел Анатольевич со своим заместителем и давним товарищем Эйтингоном занимался организацией партизанского движения, работой агентуры на оккупированных территориях и за рубежом, сбором информации по Германии и Японии, а потом и координацией деятельности по атомной проблеме.

Мало того, что объем работы был просто сумасшедшим, еще и обстановка в органах не способствовала получению хороших результатов. Зависть, доносы, подозрения, аресты… Каждый вызов к начальству мог закончиться тюрьмой или расстрелом, а в лучшем случае инфарктом. Судоплатов отвечал за действия нескольких тысяч диверсантов и агентов в тылу немцев и за сотни источников агентурной информации за границей. Судьба многих разведывательных операций была в его руках. К тому времени органы разведки уже состояли из людей весьма опытных, хорошо знающих противника. Еще до войны была создана агентура в Западной и Восточной Европе, Скандинавии, на Британских островах и в США. Отовсюду регулярно шли разведданные по всему спектру военных, политических и экономических аспектов хода Второй мировой войны.