Александр Волков - Карфаген. Белая империя чёрной Африки

Наступившая ночь спасла карфагенян; они переправились через Тахо, убедив иберов, что спасаются бегством. Наутро иберы пустились в погоню, не заботясь о сохранении боевого строя. В этот момент Ганнибал и направил на пеших врагов кавалерию. Многих убивали прямо в реке; других топтали слонами на берегу. Если бы Ганнибал не переправился через реку, его войска были бы сметены врагами. Он же сумел навязать им сражение в самых выгодных для себя условиях и победил.

После этого Ганнибал прошел огнем и мечом всю землю карпетан, живших близ современного Мадрида. Их область лежала открытой и беззащитной; все воины племени полегли на берегу Тахо. Ганнибал разорял и сжигал встречавшиеся ему селения и города. Вернулся он в Новый Карфаген с огромной добычей.

Там его ждали римские послы, прибывшие в новую столицу Иберии после войны с кельтами. Здесь они, к своему ужасу, увидели, что на Пиренейском полуострове возникла новая могучая держава. Она охватывала территорию современной Андалузии и Гранады до Сьерры-Морены, юго-западную часть побережья до Тахо и восточное побережье вплоть до Эбро. Обширные внутренние области страны были также завоеваны карфагенянами, хотя и не покорились им окончательно. У Рима появился грозный противник, овладевший, по словам греческого географа Посидония, "неисчерпаемым складом сокровищ". Послы потребовали, чтобы Ганнибал соблюдал договор — не переходил Эбро, а также не нападал на Сагунт. Это был единственный город к югу от Эбро, что хранил верность римлянам.

Вернувшись домой, послы сообщили, что война с Ганнибалом неизбежна. К ней начали спешно готовиться, но время было упущено. Звезда Ганнибала взошла. Никто из врагов не мог обмануть его или подкупить; он был равнодушен к любым их ухищрениям, писал Юстин. "Насколько большую смелость он проявлял, принимая на себя опасность, настолько большую мудрость он выказывал в самой опасности. Никакая тягость не могла утомить его тело или победить душу. Он одинаково терпеливо переносил жару и холод… многие часто видели, как он, завернувшись в военный плащ, спал на земле среди воинов, стоявших на постах и в караулах. Ничто из одежды не отличало его от ровесников; его можно было узнать по оружию и коню. Он далеко опережал всадников и пехотинцев, первым вступал в бой, последним покидал сражение", — писал о нем Тит Ливий.

В Карфагене начались аресты. Давние враги Гамилькара и Гасдрубала воспряли духом. Они с презрением относились к юнцу, ставшему правителем Испании, и, не считая, что он может помешать им, принялись преследовать друзей семьи Барка. За них теперь некому заступиться, считали они. Сторонники мира с Римом, — их партию возглавлял Ганнон, — получили решительный перевес. Они были заинтересованы в расширении карфагенских владений в Северной Африке и выступали против такой дорогостоящей затеи, как восстановление флота; они не нуждались в развитии заморской торговли.

Под давлением "партии мира" был возбужден ряд судебных процессов против сторонников Ганнибала. Их обвиняли в присвоении огромных сумм денег, поступавших из Испании. По закону эти деньги принадлежали государственной казне. Народ, возбужденный слухами о сокровищах Испании, завидовал новым богачам и поддерживал обвинителей.

До Ганнибала доходили слухи о скандалах на родине. Преследуемые обращались к нему с просьбой помочь им. Он понимал, что готовится нападение на него самого. "Он считал недостойным для себя вечно со страхом терпеть эту вражду, как терпели ее его отец и шурин, и всю жизнь зависеть от изменчивости карфагенян, так легко плативших неблагодарностью после полученных благодеяний", — описывал перемену, совершавшуюся в молодом человеке, Аппиан. Когда-то его отец, оказавшийся в том же положении, двинулся на Пиренейский полуостров. Теперь свободных земель впереди не было. За рекой Эбро начинались римские владения. Путь туда вел через войну.

Без одобрения карфагенских властей Ганнибал не мог начать войну. Олигархи же были против; все они принадлежали к "партии мира". Надо было спровоцировать римлян, заставить их самих объявить войну Карфагену.

Неожиданно вспыхнули волнения в Сагунте — городе, дружественном Риму. Там имелась своя пуническая "партия", небольшая по численности и представленная в основном городскими чиновниками. Это не нравилось римлянам, и они возмутили чернь. В Сагунте начались беспорядки; сторонников дружбы с Карфагеном убивали прямо на улицах, как бешеных собак. Теперь вся администрация города была настроена враждебно по отношению к пунийцам. Эти события ясно показали, что Рим не примирится с потерей Сагунта. Любая угроза этому городу может привести к большой войне.

Тогда Ганнибал решил напасть на Сагунт. Этот город лежал к северу от современной Валенсии, то есть на территории, находившейся в сфере интересов карфагенян (сейчас здесь расположен город Сагунто). Сагунт представлял собой небольшую республику. Город был основан греками, выходцами из Закинфа; теперь же его населяли иберы. Земли Сагунта отличались плодородием, и народ этой испанской общины был довольно богат. Жители города, видя, как граница карфагенских владений с каждым годом приближается к ним, перешли под покровительство Рима — могущественной державы, расположенной достаточно далеко, чтобы не тяготиться ее опекой. Сами римляне были рады получить опорный пункт на Пиренейском полуострове. Отсюда они могли повести со временем наступление на испанскую провинцию Карфагена. Римляне рассчитывали, "что воевать будут не в Италии, а в Иберии, и воспользуются городом сагунтианцев, как опорным пунктом для войны" (Полибий). Для современного читателя все значение Сагунта в предстоявшей войне будет понятнее, если сравнить его с ролью Кубы в 1962 году, в канун Карибского кризиса. Пока был свободен Сагунт, карфагеняне могли в любой момент ожидать переброски сюда римских войск.

Зимой 220/219 годов до нашей эры Ганнибал сообщал в Карфаген, что жители Сагунта причиняют обиды племени торболетов (турдитан), союзному карфагенянам. Римляне же подговаривают племена, покорные Карфагену, отложиться от него, и сагунтианцы немало этому способствуют, подстрекая друзей Карфагена к бунту. Подобным донесением он подготавливал карфагенский народ к скорой войне с Сагунтом и, возможно, Римом, который покровительствовал этой маленькой республике. Из Карфагена пришел ответ: Ганнибалу позволили действовать так, как он сочтет нужным. Теперь Ганнибал выступал в роли человека, которому приходится выполнять постановления властей, пусть даже это приведет к войне с Римом. Если начнется война, воображал ход его рассуждений Аппиан, "карфагеняне будут в великих заботах и страхах, а сам он, если выиграет дело, достигнет бессмертной славы, сделав свою родину властительницей вселенной, так как после поражения римлян у карфагенян не будет больше равносильных противников".