Михаил Жирохов - Меч и огонь Карабаха. Хроники незнаменитой войны. 1988-1994

Однако некоторая доля небоевых потерь тоже присутствовала: «От офицеров узнал, что имеются убитые и раненые во 2-м МСП и других частях дивизии, которые подверглись обстрелу боевиками. Кроме этого, узнал, что десантники обстреляли из КПВТ солдат ОБС, которые устанавливали антенны на крыше райкома, к счастью, никто из них не пострадал. Бойцы ОМОНа, приняв за боевиков, в упор расстреляли автомобиль с солдатами дивизии, прибывшими им на помощь, имеются убитые и раненые. Все это было следствием того, что не было общего руководства операцией, отсутствовала связь взаимодействия между подразделениями различных ведомств» 1.

О количестве мирных жителей, погибших в результате штурма города, есть официальные данные Минздрава Азербайджанской ССР, согласно которым по состоянию на 9 февраля 1990 года погибло 170 человек, и том числе русских — 6, евреев, татар, лезгин — 7. Среди погибших 6 женщин, 9 детей и подростков. Ранено.170 человек. Пропал без вести 321 человек.

20 января 1990 года Москва, в сущности, «потеряла» в геополитическом смысле Азербайджан. Почти псе население Баку вышло на общие похороны жертв ночных событий. Они стали первыми шахидами («мучениками»), похороненными на специально организованной Аллее Шахидов в Баку, на вершине холма. И эти же дни тысячи членов коммунистической партии публично сожгли свои партийные билеты, и даже председатель Президиума Верховного Совета Азербайджана Эльмира Кафарова осудила действия «военных преступников».

В завершение рассказа о январских событиях в Баку хотелось бы привести еще одно свидетельство — на нот раз бывшего министра обороны СССР Д. Язова:

«Вместе со мной в Баку должны были полететь министр внутренних дел и председатель КГБ. Но они по каким-то причинам увильнули и послали своих заместителей. Член Президентского совета Евгений Примаков, который уже находился в Азербайджане, сразу же сказал, что он не полководец и вообще это не его дело. По должности выходило, что вроде бы, кроме меня, так и некому. Тогда пригласили первого секретаря ЦК компартии Азербайджана Абдул-Рахмана Ветрова и председателя президиума Верховного Совета республики Эльмиру Кафарову, и я объявил решение: войска в город вводим в три часа ночи с трех направлений… Вопрос о руководстве решился сам собой…

Стреляли в городе буквально из каждого окна, поэтому я приказал не открывать люков и не высовываться. В Сальянских казармах, например, снайперы сразу же положили шесть человек. Пришлось врезать по чердаку, откуда стреляли, из БМП. Артиллерийским огнем ответили и на обстрел наших кораблей, которые эвакуировали семьи моряков Каспийской флотилии. Еще был эпизод, когда поймали наших солдат и на кладбище привязали их проволокой к крестам. Расправиться не успели только потому, что подоспела помощь.

На следующий день после ввода войск в Баку я зашел к председателю Совета министров Азербайджанской ССР Аязу Муталибову. Сидит в своем кабинете и плачет. Весь в слезах. Спрашиваю: «Не верите, что наведем порядок?» — «Мне жалко, что столько людей погибло». — «А сколько погибло?» — «Больше ста человек». Действительно, на горе, где раньше стоял памятник Кирову, вырыли сто десять могил. А похоронили сорок девять человек… На этом эпизоде я еще раз убедился, что в политике нет ничего святого. Дело в том, что накануне ввода войск в полуторамиллионном Баку две недели, пока продолжались армянские погромы и митинги, было не до похорон. Естественно, оказалось много непогребенных тел, которые потом представили жертвами. Просто и цинично.

На волне эмоций кто-то, возможно, и поверил. Сторонников у Народного фронта Азербайджана тоже было немало. Но многие все понимали и откровенно выжидали, чем дело кончится. Вспомнить хотя бы историю с массовым выходом бакинцев из КПСС: четыре человека несли через центральную площадь города простыню, и в нее, как в мешок, грудами летели партбилеты. Так вот, я потом попросил верных людей занести эту простыню ко мне в штаб. Стали разбираться — а там одни обложки, партбилетов насчитали не более десятка» [41].

Что касается общего положения вокруг Карабаха, то операция по вводу войск в Баку координировалась по срокам с развертыванием 60-й и 75-й мотострелковых дивизий вдоль границы с Ираном, вводом частей двух дивизий особого назначения внутренних войск (имени Дзержинского и «Дон-100») в НКАО. С воздуха эти части активно поддерживались многочисленными вертолетами как из состава ВВС СССР, так и из авиации ВВ и погранавиации. В Баку, Карабахе, Нахичевани, западных и южных районах Азербайджана был введен более жесткий режим ЧП: войска приступили к оперативным мероприятиям по изъятию оружия у населения. В ряде районов эти операции осуществлялись до конца февраля.

В создавшихся условиях военизированные формирования Комитета обороны НФА частично самораспустились, частично перешли на нелегальное положение, рассредоточившись в различных населенных пунктах Азербайджана.

Одновременно произошла резкая активизация армянской стороны, так как режим ЧП на Армению не распространялся. Увеличилось количество нападений на посты охранения железнодорожной магистрали Азербайджан — Нахичевань, осуществлялись обстрелы подвижного состава, подрывы полотна. Стоит сказать, что командование ВВ и СА старалось бороться с этим и провело ряд спецопераций против армянских боевиков. В частности, по некоторым данным, в ходе столкновений 27–28 мая в Ереване было убито более 20 боевиков группировки «Тигран Мец».

Ужесточение режима ЧП на территории НКАО в январе 1990 года привело к тому, что конфликт фактически был перенесен на приграничные территории. В марте армянские отряды совершили первую операцию против населенных пунктов Газахского района Азербайджана. В течение весны — лета количество боевых столкновений с применением градобойной артиллерии возросло на порядок, что привело к первым серьезным потерям среди населения, разрушениям объектов инфраструктуры, срыву сельскохозяйственных работ во всех семи приграничных районах Азербайджана, а также в Нахичеванской АССР.

Одновременно в так называемом Верхнем Карабахе в 1990 году велись вялотекущие боевые действия: армянские группы продолжали операции против населенных пунктов и коммуникаций в районах компактного проживания азербайджанской общины. В ответ азербайджанские боевики проводили «акции возмездия».

Вот, например, что вспоминал один из следователей, полковник Валерий Владимирович Шахов:

«В начале девяностых годов я был в командировке в Карабахе. Поступает сообщение — в горном азербайджанском селе застрелили одного старика. Он ветеран войны был, азербайджанец. Его из мелкашки убили в тот момент, когда он был высоко на дереве — сухие сучки ломал на дрова. Одна пуля попала в голову, другая в бок.