Галина Шебалдина - Заложники Петра I и Карла XII. Повседневный быт пленных во время Северной войны

Белыми называли талеры бранденбургско-прусского происхождения.

Бархатный двор был построен в Кремле при царе Михаиле Федоровиче как шелковая мануфактура, но к началу XVIII века превратился в мастерскую по изготовлению оружия.

Фондерстам — под этой фамилией он фигурирует в русских документах.

Хилков отвечал за положение гражданских лиц, а Долгорукий — военных.

Спустя несколько лет генералы и резидент писали специальные письма в Москву о том, что Я. Лантинг проявлял особую чуткость к их нуждам и поэтому его надо освободить от постоя войск и поборов.

Немалую роль играл и тот факт, что жена его, урожденная Кристина Торнфлюхт, происходила из семьи одного из крупнейших шведских банкиров.

Чего стоит то, что она приняла в свою семью прижитого Трубецким в плену будущего знаменитого государственного и общественного деятеля времен правления Екатерины II И. И. Бецкого.

Существует легенда о том, что капитан, вернувшись на родину, назвал свой хутор «Соликамск».

Скорее всего, он уже был крещен в православие и получил русские имя и фамилию.

И Долгорукий, и Измайлов понимали, что такое плен: в разное время их родственники — родной брат Измайлова — Михаил и двоюродный брат Долгорукого — Яков Федорович — были в плену в Швеции.

Кстати, эту сумму Карл XII безуспешно пытался получить с беглецов-генералов вплоть до 1707 года.

Так русские называли «Барнхусет» — Сиротский дом.

Людвиг Николай фон Алларт бы обменен Августом II с доплатой в 4000 ефимков на шведского генерала А. Горна. В 1706 году он перешел на русскую службу.

Письмо князя Я.Ф.Долгорукого русскому царю Петру I о побеге из шведского плена (написано в Санкт-Петербурге 30 июня 1711 года): «Доношу тебе государю как мы повезены на размен были с началу зимы царевич и Трубецкой на Пипера, а я и Головин на Реншольта да на полковника шведского и везли нас кругом все ботницкой голфы (Ботанического залива. — Г.Ш.)а потом остановили меня в Якобстате. Царевич в пути умер (3 февраля 1711 года в Питео. — Г.Ш.). Трубецкого и Головина остановили близ Абова, а потом от генерала Нирота привезен князь Андрей Хилков к князю Ивану Юрьевичу и к Автоному Михайловичу и держали нас в тех местах 4 месяца. Потом генерал Клерк по указу велел везти нас через море ботницкое на шведскую сторону в город Умео, и Трубецкого и прочих не знаю, куда повезли. А сущих со мной посадили на шкуту под городом Нелнкарсби и хотели везти в Умео но за противном ветром мы несколько дней стояли у берегов между островов. Славим Троицу и милосердие что дал узникам благой случай и бесстрашие и дерзновение, что мы могли капитана и солдат, которые нас провожали “пометать в корабль под палубу” и ружье отнять и поднять якорь 3 июня и ехали морем 120 миль. И не доехав до Стокгольма 110 миль поворотили на остров около острова Эзель, который завоеван победоносным оружием вашим. Шкипер наш и штурман знали путь до Стокгольма а от него через Балтийское море они ничего не знали и не бывали и карт морских не имели и море мы переехали безо всякого ведения… и как мы пообещали, солдата шкипера мы отпустили, а капитан при мне, и 19 июня приехали мы в Ревель, а потом в Нарву 26-го и в Петербург в торжественный день тезоименитства твоего и приняты были сиятельным князем торжественно. Обошли мы все места в городе и на островах и славили твое имя. И желаем только видеть твои преславные очи. И освободились из неволи со мною 2 полковника Гулицда Козадавлев, 3 подполковника Гордон, фон дер Вилден, Декудре, 2 капитана Бабичев и Каратаев, 2 поручика Опочинин да Путилов, 2 прапорщика, несколько урядников и драгун и солдат и посадских. Со мной же выехали те, кто в Стокгольм приехали своей волей священник мелетинской (отец Панкратий), племянник мой князь Андрей князь Борисов сын Долгорукий, которого я взял к себе из Копенгагена, а всех нас свободных 44 человека».

Реверс — обязательство.

Або — современный Турку (Финляндия).

Еще один представитель семьи Измайловых — брат русского посла в Дании Андрея Измайлова.

Картель — договор об обмене или выкупе пленных.

Потентат — правитель, монарх.

Лимонов и апельсинов.

Повышенный интерес герцога Голштинского объяснялся не реализованными, но вполне законными претензиями на шведский престол как племянника Карла XII. Сын его Карл Петер Ульрих, будущий российский император Петр III, был одновременно внуком Петра I и Карла XII.

Эта предосторожность не помогла, Книперкрона не вернулся, а в 1715 году умер.

Он имел в виду, что Книперкрона уже вернулся в Швецию.

Сифилис.

Ныне финский Усикаупунки.

По условиям Ништадтского мира Россия должна была выплатить компенсацию в размере 2 млн. ефимков за утерянные шведами балтийские провинции.

См., например: Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона. T.XXVII. Розавен — Репа. СПб., 1899. С. 199; Русский биографический словарь. Т. XVIII. Фабер — Цяшювский. СПб., 1901. С. 321.

Шифр, которым снабдили русских дипломатов в Посольском приказе в конце XVII — начале XVIII века, а именно Хилкова (Стокгольм), Измайлова (Копенгаген), Матвеева (Лондон), был одинаков. С 1707 года, с приходом нового руководителя дипломатической службы, графа Г. И. Головкина, шифр меняется и усложняется.

Симпатические чернила были сделаны на основе квасцов и при нагревании проступали на поверхности листа. Неслучайно некоторые письма резидента имеют довольно «поджаренный» вид.

Известно лишь несколько эпизодов, когда Книперкрона просил свое руководство не задерживать его жалованье.

Например, если в октябре 1703 года он был должен царевичу Александру Имеретинскому 200 ефимков, то к началу декабря его долг вырос до 800 ефимков. Тогда же он занял у «купецких людей шведов» 1500 ефимков и у московского купца Ивана Шапкина 1300 рублей.

Его отец был подьячим, он сам обладал хорошим почерком и часто привлекался Хилковым для шифрования писем. По возвращении ему было выплачено недостающее жалованье и «за полонное терпение» 200 рублей, и он был зачислен в Сенат подканцеляристом.

Газеты, новостные листки и пр.

Он был принят Карлом 18 августа, то есть речь идет о выступлении 1—2 сентября.