Алексей Мартыненко - Зверь на престоле, или правда о царстве Петра Великого

Он, судя по всему, уже прекрасно тогда понимал, что с таким лгуном как Петр договариваться не о чем: он один раз такой договор уже нарушил, подло ударив в спину, нарушит и все договоры иные. Потому не договариваться с ним следует, но бить, что есть сил.

Так собственно, Карл в последствии и действовал: бил петровских бандитов где только мог.

И вот интересный момент: как же можно было так постараться, чтобы образину Петра, вынутую нами на свет уже предостаточно, подчистить и подгримировать так ловко и так незаметно, что облапошенные обыватели до сих пор все продолжают петь ему дифирамбы. И многие делают это искренне, ни на минуту даже не задумываясь о правдоподобности впитанных ими всеми фибрами души пропагандистских баек.

Но вот какими примерно средствами пользовались созидатели образа царя-воителя фальсификаторы. Лажечников, например, пытается нам навязать мысль о некоем ореоле геройства этого великого дезертира следующими им якобы произнесенными словами:

«— Затем и царь я, — перебил Петр, — что должен сам во всех случаях пример являть… в баталии я должен быть напереди » [56, с. 346].

Что-то не слишком заметно стремление Петра «быть напереди». Вот если только как-нибудь Новгород передовой объявить. Только в таком случае он и может быть объявлен напереди своего воинства, которое, собственно, прямиком за ним и последовало: данному эрзац-формированию — эдакому Петра творенью — тоже шкура дорога.

Но предводитель обогнал своих подопечных весьма стремительно и непреодолимо, опередив их «атаку», тем и обозначив это самое свое неоспоримое «в баталии… напереди ». Чем, собственно, и «пример являть» вознамеривался.

Он только лишь немножечко перепутал направление этой самой своей «атаки» — не сориентировался, в какую сторону «напереди», а в какую назади получится. Тому причиной, думается (раструбить бы следовало Лажечниковым-Толстым), дурное в географиях обучение в этой самой дремучей и неотесанной Московии. А в особливости дьяк Зотов в том всенепременно повинен: пил-де много, в науках же случился не горазд . Вот его выученик Петр в свои двадцать восемь с географией-то и обмишурился. Оттого не в ту сторону наступать соблаговолил.

Так откуда взялось непонятное всеми, в один голос нам сообщаемое пятикратное превосходство петровских полицейских частей над шведской армией?! Ведь советская военная энциклопедия нам о Нарвском сражении вот что сообщает:

«К 19 (30) нояб. численность рус. войск составила около 35 тыс. чел… (27 тыс. пехоты, 1500 драгун, 6500 — поместной конницы) и 173 ор [удий]. … швед, армия во главе с Карлом XII (32,5 тыс. чел., 37 op [удий].) 19 (30) нояб. подошла на помощь осажденному гарнизону. Стремясь ускорить подход подкреплений и обозов с боеприпасами, Петр I уехал…» [118, т. 5, с. 495].

Но даже и по этому, насквозь лживому раскладу у Петра этих самых орудий было, как минимум, в пять раз больше, нежели у поистине безрассудно атаковавших его шведов!

Так почему же он столь трусливо и поспешно сбежал?!

А у страха глаза, как теперь выясняется, велики. Откуда ж знать этому «великому» было перед своим позорным бегством, что пушек у шведов, столь показавшихся ему грозными, было всего тридцать семь! Но такого их количества даже на один военный корабль едва ли хватит, а уж для наступающих войск это означает практически полное их отсутствие! И это против наших ста семидесяти трех орудий!

И такие данные о войсках Карла даже в столь ангажированном источнике, пытающемся заретушировать весь случившийся с петровским воинством конфуз!

Но полстолетием раньше Алексей Толстой, изо всех сил стремившийся как-либо выгородить полную бездарность Петра, на столь неприкрытую ложь все же не отважился. Он пишет, что Карлу пришлось:

«…с десятью тысячами голодных, измученных солдат, навьюченных мешками (обозы пришлось бросить в поспешном наступлении), броситься на пятидесятитысячную армию за сильными укреплениями…» [135, с. 431–432].

То есть еще в самом начале революционных преобразований в России подтверждали именно пятикратное преимущество Петра: на иное еще не отваживались. И лишь к 1980-му году советская пропаганда решилась на столь нахальный подлог, увеличив воинство неприятеля как минимум втрое, уменьшив почти вдвое воинство Петра.

Читаем продолжение советской версии в военной энциклопедии, уже спустя полвека после начала подправок исторической «наукой» биографии нами рассматриваемого представителя «царизма», к которому революционные власти просто ну никак не должны были относиться с симпатией:

«Утром 19(30) нояб. после двухчасового арт. обстрела швед, армия атаковала позиции рус. войск» [118, т. 5, с. 495].

Да они что ж, смеются, что ли, над своими читателями?! Это кто ж там кого, интересно бы знать, целых два часа безнаказанно обстреливал, если у нас этих самых артиллерийских орудий (как минимум, даже по выше цитируемому советскому источнику) в пять раз большей.

В течение двухчасовой перестрелки Карл должен был остаться без своей артиллерии вовсе и давно бежать без оглядки, если бы ему это только еще удалось. Но, имея артиллерию, пятикратно превосходящую противника, и получасовой перестрелки станет вполне достаточным, чтобы оставить от неприятельской армии мокрое место, стреляя к тому же еще из-под защиты заранее возведенных укреплений. Тут особого количества боеприпасов и не потребуется (сославшись на необходимость пополнения которых Петр сбежал якобы в обоз, а на самом деле куда как далее).

Что же произошло там, под Нарвой, на самом деле?

Сначала определим целевое назначение подтасовки фактов, произведенное советской исторической «наукой».

Заинтересованность в возвеличивании Петра большевиками объясняется принадлежностью к наследникам именно его «славных дел» пламенных борцов уже за нынешнее «народное» дело. А потому и потребовалась им для промывания наших мозгов столь теперь шокирующая лжеверсия, ни с какими историческими данными не совпадающая и извращающая слишком очевидные для всех факты.

Но что ж с пушками-то советские историки свой вариант случившегося с Петром конфуза как следует не подрихтовали?! Ведь высоси из пальца вдобавок к двум с половиной десяткам тысяч шведских солдат еще сотенку-другую такого же «качества» пушечек — и возводи Петра в великие гении, как и полагается, по всем правилам лжеистории. Ведь если из Ленина манекен сделали, то почему бы его не сделать и из Петра? Ведь если ленинские дела сокрыть уже просто невозможно, так как они у всех на виду, то сочинить очередную сагу о «преобразователе» — дело плевое, не создающее никаких проблем.

Так ведь конфискованные шведами у разбежавшихся петровских потешников пушки, в качестве просто ничем неопровержимого вещдока, остались-то — у неприятеля! И они их теперь имели возможность всему миру экспонировать: поглядите, мол, с какой шушерой нам воевать приходится — вояки почище чухонцев будут.