Алексей Мартыненко - Зверь на престоле, или правда о царстве Петра Великого

Но даже и такая авантюра более чем безрассудного шведского короля чуть не закончилась плачевно для созидателя потешного воинства: «Карл 26 числа безпрепятственно вошел в Гродно два часа спустя после отъезда оттуда Петра» [124, с. 192].

Уточним: после позорного бегства. Так что созидателю бутафорской армии, которая никак не могла защитить своего главковерха от какой-то горстки шведов, в тот момент и действительно — достаточно крупно повезло: смыться успел вовремя. И вот как неслабо он драпанул: «28 января Петр был уже в Вильно» [124, с. 193].

То есть наш липовый вояка, выпучив от страха глаза, несся что-то порядка 90 км в день! Тут стоит лишь удивляться его просто небывалой проворности по части ретирады. Уж в этом вопросе вряд ли кто смог бы с ним и пробовать состязаться.

Но необычайная трусость, что давно является прописной истиной, всегда сопряжена со звериной жестокостью. Потому Петр своим жандармам повелевает:

«…идучи дорогою, провиант и фураж, также и скотину, лошадей, волов и овец забирать с собою сколько возможно, и чего невозможно, то провиант и фураж жечь…» [124, с. 193], «…отступать, прикрываясь выжженной пустыней» [53, с. 50].

А проживали на этой земле русские люди… Именно их «великому» и не жалко!

Но может Соловьев ошибается? Неужели же всеми историками столь помпезно воспетый монарх мог разорять уже теперь не чужеземные, но свои же — русские земли?

Но вот его в этом вопросе дублирует и Костомаров:

«Петр, узнавши, что враг его собирается через Белоруссию идти в московские пределы, приказал опустошать Белоруссию, чтоб шведы на пути не находили продовольствия, а сам убежал в Петербург…» [51, с. 657].

Вот аж куда, как выясняется, драпанул наш «великий»! Хорошо не на Северный полюс. Благо тогда дороги туда еще проложено не было.

Но притом, что и для подобной породы недочеловеков вполне естественно, беззащитное население, оставляемое на съедение врагу, решил тотально уничтожить сам. И уж отнюдь не на бумаге: этот зверь в человеческом обличье своей лютостью вдвое превзошел национальных социалистов Адольфа Гитлера, во время войны оккупировавших эти западные окраины русских земель, истребив здесь половину проживающего мирного населения. И его заячьей душонке, странным образом совмещенной с душой Бабы-яги, гетманом Мазепой дано достаточно точное определение. Ведь петровская до зубов вооруженная безчисленная орда, что и полностью подтверждают произошедшие тогда страшные события:

«…спасаясь всегда бегством от непреоборимых шведских войск, вступила к нам не ради того, чтоб нас защитить от шведов, а чтобы огнем, грабежом и убийством истреблять нас» [51, с. 784].

Очень справедливые слова. Вот что вытворял как на захваченных, так и на своих собственных землях этот нам на все лады расхваленный перехваленный палач:

«В ожидании шведского вторжения Петр I приказал превратить в выжженную пустыню все приграничные провинции… Царский указ исполнили очень добросовестно» [53, с. 232].

И «славных дел» здесь итог, то есть убийство половины населения Белоруссии, неопровержимейшее подтверждение выше приведенных слов. Что было совершено над мирным населением, не подозревающим никакого подвоха, войском, именуемым почему-то русским, но на самом деле являющимся войском пришедшего в Россию антихриста.

Но мирное население не только Белой Руси подвергал тотальному уничтожению этот наш «освободитель». Его звериные клыки, что и подтверждает гетман Мазепа, прошлись и по городам Малой Руси. Петровские убийцы, например: «…вырезали все население Батурина, не щадя женщин и детей…» [53, с. 60].

И если о безпрецедентной казни стрельцов нам достаточно подробно многое известно, то творимое здесь этим палаческим бандформированием так и осталось за кадром истории. А ведь казнено русских людей здесь было ничуть не меньше, чем тогда в Москве. Каратели вырезали: «…вместе с обывателями до 7000 человек» [53, с. 60].

И звериная жестокость у него всегда сочеталась со звериной же трусостью. Вот что он придумал для защиты России, когда понял, что Карл собирается идти на Москву:

«…и тут Петр был в своем амплуа: при наступлении Карла XII в 1708 году перепугался так, что велел вывезти из Москвы сокровища Кремля и стал по периферии страны строить систему укреплений…» [14, с. 103].

Но и «укрепления» эти его выглядели все так же однопланово: «…чтобы создать укрепления, стали засыпать землей действующие церкви» [14, с. 103].

То есть даже и здесь был найден предлог для борьбы с русскими святынями.

Потому становится понятным, что это эрзац-воинство супостата воевать всегда могло только с мирным населением. Об этом шведский король был осведомлен. Потому-то впоследствии, под Полтавой, уже практически безоружный Карл, у которого давно закончился порох, все так же настойчиво продолжал пытаться выбить четырехтысячный русский гарнизон из Полтавской крепости. При этом он не сомневался в «благоразумии» Петра, который на этот самый «газарт» не решится — в коленках жидковат, а предпочтет куда как более освоенный «маневр» — «здоровое отступление».

И возьми шведы Полтаву, все случилось бы так, как планировал Карл: Петр опять сбежал бы, уже в который раз предав очередному позору честь русского государства!

А он, собственно, это делать и вознамеривался. На эту тему им даже:

«Учинен воинский совет, каким бы образом город Полтаву выручить без генеральной баталии (яко зело опасного дела) …» [61] Голиков И. И. Деяния Петра Великого… Ч. XI. С.442. См. также: Письма и бумаги. T.VIII. Вып.1.С.334–335. [124, с. 261].

Вероятно, полтавский гарнизон, великолепно зная эти присущие ему «качества», бился до последнего, уже вовсе и не надеясь на помощь этой никчемной трусливой душонки, смелой лишь перед беззащитными, которая с огромнейшим, великолепно оснащенным воинством трусливо выжидала результата этой неравной смертельной схватки с врагом.

Так значит и не столь силен швед, коль с таким подавляющим численным превосходством так и не смог взять русской крепости?!

Советские источники о численности защитников Полтавы сообщают: «…гарнизон Полтавы (4,2 тыс. солдат и 2,5 тыс. вооруженных горожан) …» [118, Т. 6, с. 435].

Вот какое, количество русских людей не смогла одолеть армия Карла, два месяца яростно штурмуя их укрепления.

Слабым же оправданием Карла служит ожидаемая им поддержка переметнувшегося к нему в лагерь гетмана Мазепы, который так же, как и Петр, дожидался исхода сражения, где шведы победить просто обязаны — ведь у них солдат в десять раз больше (ополченцы не в счет — это полубезоружная необученная толпа).

Но эта «толпа» все же была русской (малоросской), а потому и билась с врагом насмерть, ничуть не уступая русским солдатам, сражавшимся с ними плечом к плечу. В единстве сила, а потому и враг был не только остановлен, но и разбит.