Барбара Такман - Первый блицкриг. Август 1914

«Окончательное решение будет принято после повторного изучения всей обстановки в целом».

Примерно в этот час Галлиени вернулся в Париж и прочел телеграммы от Вильсона и от Жоффра. Главнокомандующий поддерживал предложение о том, чтобы Монури начал наступление южнее Марны 7 сентября. Новостью это не было, тем не менее эти телеграммы заставили Галлиени приступить к решительным действиям. Времени оставалось все меньше, а армия Клюка по-прежнему развивала наступление. Видя, что шансов почти не остается, Галлиени попытался ускорить ход событий и сам позвонил в главный штаб. Жоффр попробовал было посадить на телефон вместо себя Белина, однако губернатор Парижа требовал к телефону только главнокомандующего. По свидетельству адъютанта Жоффра, записавшего этот разговор, Галлиени сказал: «6-я армия уже подготовилась к атаке севернее Марны. Поэтому изменить направление развертывания этой армии сейчас невозможно. Наступление следует проводить без изменения места и времени, указанных ранее».

Слыша голос своего бывшего начальника, Жоффр, возможно, невольно подчинился властному темпераменту Галлиени. Или, как признавался он позднее, вынужден был «неохотно» согласиться на перенос срока наступления вперед на один день из-за опасений, что переброска частей Монури, ускоренная распоряжениями Галлиени, раскрыла бы немцам план операции. Как Фош, так и Франше д'Эспери, оба заявили о готовности к наступлению. Франше д'Эспери, думал главнокомандующий, благодаря какой-то магической силе сумел добиться согласия англичан на поддержку. Жоффр еще не знал, что это согласие еще не было подтверждено английским командующим. И все же охотно или неохотно, но Жоффр все-таки согласился, чтобы 6-я армия перешла в наступление севернее Марны при поддержке всех французских сил шестого сентября, как «требовал Галлиени». Последний немедленно в восемь тридцать направил Монури телеграмму, в которой подтвердил ранее изданные Приказы о передислокации войск. Главный штаб пересмотрел Сроки выхода всех частей на рубежи атаки с учетом начала общего наступления на один день раньше. В десять вечера, через два часа после того как Мольтке подписал приказ о прекращении наступления правого крыла германских армий, Жоффр издал Общий приказ № 6.

«Пришло время, — говорилось в нем с чувством важности исторического момента, — воспользоваться благоприятной возможностью, появившейся в результате маневра германской 1-й армии, и нанести по ней концентрированный удар всеми союзными силами левого крыла».

Французские 6-я, 5-я и английская армии получили боевую задачу в точном соответствии с предложениями Франше д'Эспери. Поддержку генеральному наступлению должны были оказать также 3-я и 4-я армии.

Однако на этом события дня не закончились. Едва Жоффр подписал приказ, как стало известно об отказе Джона Френча утвердить план совместных действий. Ему требовалось время для «тщательного изучения обстановки». Жоффр был поражен. Принято важное решение, отданы приказы, через тридцать шесть часов начнется сражение ради спасения Франции, а союзник, занимавший важный участок фронта, вновь отказывался воевать. С учетом времени на рассылку и дешифровку приказы прибудут в армейские штабы только на следующее утро. Жоффр использовал для убеждения англичан последнее средство — отправил союзникам специального курьера с копией приказа № 6. Офицер, прибывший в Мелен в три часа утра, узнал, что войска экспедиционного корпуса в соответствии с распоряжением Мэррэя уже начали ночное отступление.

Пятого сентября на рассвете войска противника также находились на марше. Клюк безостановочно гнал армию вперед, торопясь закончить окружение французов. Приказ Мольтке об изменении направления движения и принятии мер для ликвидации угрозы с фланга был принят по радио в семь часов утра.

Четыре корпуса, растянувшись на пятьдесят километров, шли в направлении реки Гран-Морен. Клюк не остановил их. Не обратил он внимания и на предупреждение о концентрации французских войск на его фланге, считая, что «германские армии победоносно наступают по всему фронту». Клюк, как истинный немец, верил в собственные военные сводки и не думал, что французы смогут собрать достаточно сил и создать угрозу для его армии. Отступление противника не было совершенно беспорядочным — Клюк в последнее время тоже стал замечать это, поэтому он и требовал не ослаблять натиска и не давать врагу передышки. К тому же следовало сохранить «свободу маневрирования и высокий наступательный дух». Вопреки директиве Мольтке, Клюк продолжал наступление и приказал переместить штаб армии вперед на сорок километров в Ребэ между Гран-Мореном и Пти-Мореном. К вечеру части германской 1-й армии находились на расстоянии пятнадцати-двадцати километров от английских войск и армии Франше д'Эспери. Это был последний день немецкого наступления.

Вечером в штаб Клюка прибыл полномочный представитель верховного командования. Памятуя о скверной радиосвязи и бурном темпераменте Клюка, Мольтке отправил к нему своего начальника разведки полковника Хенша. Тот, проделав 300-километровый путь из Люксембурга, лично разъяснил Клюку суть приказа Мольтке и потребовал его выполнения. К своему «удивлению», Клюк и его штаб узнали, что армии Рупрехта и кронпринца ведут тяжелые позиционные бои, безуспешно пытаясь прорвать оборону французов. Хенш представил офицерам штаба армии доказательства, свидетельствующие о создании «очень сильной группировки противника», перемещающейся в западном направлении и создающей серьезную угрозу флангу немцев. Только грозная необходимость заставила главный штаб отдать приказ об отступлении: 1-й армии предлагалось повернуть обратно и двигаться севернее Марны. Малоутешительными были и слова Хенша о том, что «этот маневр может быть проведен не спеша».

Еще большее беспокойство вызвало донесение IV резервного корпуса, прикрывавшего правый фланг армии с севера от Марны. Германские части столкнулись и завязали бои с отрядом противника численностью до двух дивизий, поддерживаемого тяжелой артиллерией. Это были передовые войска Монури, выходившие к Урку. Хотя атака французов была «успешно отражена», командир IV резервного корпуса все же приказал отступить с наступлением темноты.

Клюк подчинился приказу Мольтке. Теперь армия, вырвавшаяся слишком далеко вперед после форсирования Марны, должна была отойти назад. Клюк отдал распоряжение приступить к отводу войск со следующего утра, то есть с шестого сентября. Совершив победный марш от Льежа почти до Парижа, он тяжело переживал эти минуты. Если бы он шел в эшелоне за армией Бюлова, как ему приказали, и сегодня в семь утра остановил армию, он бы смог противодействовать угрозе, нависшей над его флангом. По свидетельству генерала Кюля, «ни верховное командование, ни штаб 1-й армии не имели ни малейшего представления о том, что вся французская армия готова была перейти в наступление… Не было никаких признаков — ни показаний пленных, ни предупреждений комментаторов газет». Если Клюк не предполагал, что ждало его в будущем, то, во всяком случае, он не мог не понимать, что прекращение преследования противника и отвод войск сейчас, когда до выполнения графика главного штаба осталось всего четыре дня, не было прелюдией к окончательной победе.