Геннадий Корнюхин - Воздушная война над СССР. 1941

А ведь британские пилоты совершали на протяжении 2–3 месяцев только 1 или 2 боевых вылета ежедневно. И находились на грани крайнего нервного истощения — некоторых их них выворачивало уже при одной команде на боевой вылет. С физической точки зрения 5–6 часов ежедневного пребывания в кабине самолета (а именно столько занимали времени 3–4 вылета на Ju 87) и постоянное шурование педалями и ручкой управления приводили к тупому автоматизму движений, что в условиях боевой обстановки, где требовалась особая быстрота реакции, было небезопасно для летчика. Кроме того, «замыливался глаз» от усталости, и не всегда удавалось вовремя заметить угрожающую тебе опасность. Поэтому количество боевых вылетов пилотов во всех странах, кроме Германии, всегда находилось на наиболее оптимальном уровне, и время от времени подразделениям и отдельным летчикам предоставлялся необходимый отдых. В противном случае сильно возрастали потери.

В фашистской Германии, нужно признать, с количеством боевых вылетов экипажей было не все так гладко, что весьма очевидно на примере того же Руделя. За первые 180 дней войны он совершил 500 боевых вылетов и чувствовал себя прекрасно. Конечно, можно заметить, что действовал он в условиях господства люфтваффе в воздухе и в основном при слабом противодействии со стороны зенитной артиллерии. Но после возвращения на фронт летом 1942 года он продолжал летать с такой же интенсивностью, был сбит около 30 раз и получил 5 ранений. В конце войны за ним числилось 2530 боевых вылетов — совершенно нереальный результат! Согласно воспоминаний Руделя, 7–8 боевых вылетов в день для него являлись обычным делом, а 25 ноября 1942 года он достиг своеобразного рекорда, совершив под Сталинградом 17 вылетов за день. Можно подсчитать, что при продолжительности светлого времени суток в 8 часов на каждый его вылет приходилось по 25–30 минут. Этого времени хватало в обрез лишь на обслуживание бомбардировщика перед боевым вылетом (заправку, подвеску бомб и пополнение боеприпасов). А ведь еще требовалось вырулить на взлетную полосу, взлететь, собраться над аэродромом в строй, долететь 40 км до цели, перестроиться в боевой порядок, атаковать цель, вернуться обратно, сделать «коробочку» над аэродромом, приземлиться в порядке очередности и вновь зарулить на стоянку. Так сколько же вылетов мог совершить в день Рудель? И как велся подсчет? Наверное, один вылет считать за два, а то и за три для немцев было нормой. Ведь у многих пилотов люфтваффе количество боевых вылетов составляло более 1000. Хотя, если они взлетали, тут же сбрасывали бомбы в поле и сразу приземлялись, тогда, конечно, никаких вопросов нет.

Вернемся, однако, к биографии Руделя. После отпуска следующим местом его службы стала учебная эскадрилья в Граце, командиром которой он был назначен. Летом 1942 года это подразделение перебазировалось в Крым, где еще некоторое время проводились тренировочные полеты, а затем с аэродрома в Майкопе включилось в боевые действия на Кавказе. «Юнкерсы» бомбили порт в Туапсе и его окрестности, корабли в Черном море, а также позиции советских войск Закавказского фронта. В октябре Рудель подхватил желтуху и по личному распоряжению командира 4-го авиакорпуса генерала Пфлюгбейля был отправлен в госпиталь.

Очередной этап его военной карьеры начался в ноябре 1942 года под Сталинградом, где на аэродроме Карповка базировалась вся 2-я эскадра пикирующих бомбардировщиков. Рудель был назначен командиром эскадрильи l./StG 2. Разрушая бомбами сталинградские кварталы, где за каждый клочок земли ожесточенно сражались «киргизы, узбеки, татары, туркмены и прочие монголы», Рудель записал в свою летную книжку 1000-й боевой вылет, и ведомство Геббельса посвятило ему весь очередной номер журнала «Der Adler» (Орел). Однако еще большая известность ожидала Руделя в Германии после того, как он получил в свое распоряжение противотанковый вариант «штуки» под обозначением Ju 87G.

Этот самолет представлял собой обычный серийный Ju 87D, переоборудованный под установку двух 37-мм зенитных пушек Flak 18. Пушки размещались под плоскостями крыла в специальных гондолах, имели скорострельность 120 выстр/мин и боезапас по 12 снарядов на ствол. Подкалиберный снаряд пушки с начальной скоростью полета 914 м/сек при небольшом угле встречи с дистанции около 500 м теоретически мог пробить броню толщиной до 50 мм, однако фактически при стрельбе с самолета гарантированно пробивал лишь верхнюю броню среднего танка Т-34 в районе моторного отсека. Последующий боевой опыт показал довольно низкую эффективность таких самолетов против средних и тяжелых танков, поэтому немцы изготовили всего около 300 противотанковых Ju 87 в вариантах G-1 и G-2. Имея и ранее плохую маневренность, «юнкере» с «мандолинами» под крылом стал еще более инертным и требовал от летчика изрядных усилий в пилотировании. Его небольшая максимальная скорость снизилась еще на 30–40 км/час. Точность стрельбы из разнесенных крыльевых пушек оставляла желать лучшего и хорошо, если в танк попадало 2–3 % снарядов (т. е. один снаряд из боекомплекта обеих пушек Ju 87G), причем не в моторный отсек танка, а просто в танк. При этом огонь следовало открывать с дистанции около 400 м и выходить из атаки как можно ближе к цели — максимально на стрельбу оставалось 3–4 секунды, за которые можно было выпустить 12–16 снарядов по месту цели. На перенацеливание инертного самолета в случае необходимости уже не оставалось времени. Учитывая то, что Ju 87 вблизи земли являлся громоздкой и сильно уязвимой для зенитчиков воздушной целью, подобная штурмовая атака не пользовалась популярностью среди немецких летчиков, предпочитавших стрелять издалека. Однако Рудель все еще стремился быть лучшим, и из-за этого Ju 87G пришелся ему как нельзя кстати.

Опытный «юнкере» Рудель получил весной 1943 года, и для демонстрации его боевых успехов на самолете установили кинокамеру. Испытания проводились в Крыму, и в первом же вылете на штурмовку позиций советских войск Рудель схлопотал зенитный снаряд. Гораздо безопаснее оказалось обстреливать на воде гребные лодки с десантом — за ним числилось около 70 уничтоженных в районе Таманского полуострова лодок, обозначенных в послужном списке в качестве десантных судов.

Настоящее боевое крещение противотанкового Ju 87G состоялось только в июле 1943 года под Курском, где с обеих сторон было сосредоточено значительное количество танковых соединений.

Сам Рудель описывает его так: «При виде этой массы танков я сразу же подумал о своем самолете с 37-мм пупками, на котором я прилетел из Крыма. При таком разнообразии боевой техники не грех испытать его еще раз. Правда, советские танковые соединения имеют мощную зенитную оборону, но я убеждаю себя, что между обеими воюющими сторонами расстояние составляет всего 1–1,5 км и, если я не получу прямое попадание зенитного снаряда, то всегда смогу приземлиться на поврежденном самолете за линией наших танков. И вот я лечу один в Ju 87, вооруженном противотанковыми пушками, а за мной— остальные «штуки» с обычными бомбами. Дело сделано! Во время первой же атаки четыре танка взрываются от точных попаданий снарядов моих мощных пушек, а к вечеру число уничтоженных мною танков достигает 12. Нас всех охватывает азарт охоты и чувство гордости от того, что мы спасли столько жизней немецких солдат».