Юрий Слёзкин - Арктические зеркала: Россия и малые народы Севера

Постоянные нарушения правительственной политики «невмешательства» привели к фактическому невмешательству. К счастью для «мира и тишины» среди коренных северян и к несчастью для удовлетворения их потребительских нужд, чем меньше было шкурок, тем меньше становилось русских. За исключением относительно оживленных сельскохозяйственных сообществ в бассейне Верхней Оби и Енисея и нескольких крупных городов вроде Березова и Якутска, русская Арктика на рубеже XVIII столетия была страной изолированных острогов, населенных плохо экипированными, но все лучше приспосабливающимися к северной жизни казаками.

Русские, которые гнались за соболем до берегов Тихого океана, не наткнулись случайно на terra incognita, они не искали затерянного христианского царства и не «открывали Сибирь». Они знали, что «Восточная страна» богата пушниной и что они могут получить эту пушнину от «людей самоедь зовомых». Они, возможно, слышали также, что самоеды едят друг друга, а также рыбу и оленье мясо, закалывают своих детей на угощение гостям, ездят на собаках и оленях, метко стреляют, носят шкуры, имеют плоские лица и маленькие носы и торгуют соболем. В той же стране, по рассказам, живут самоеды, которые проводят летние месяцы в море, сбрасывая кожу; самоеды, которые каждую зиму умирают, когда вода потоком течет из их носов и примораживает их к земле; самоеды со ртом на темени, которые едят, помещая пищу под шапку и двигая плечами вверх и вниз; самоеды вообще без голов, у которых рот между плеч и глаза на груди, которые не могут говорить и едят сырые оленьи головы; самоеды, которые бродят под землей, и самоеды, которые пьют кровь человечью «и всякую» {116} 116 Сказание о человецех незнаемых в восточней стране // Оксенов А. В. Слухи и вести о Сибири до Ермака // ССб. № 4. 1887. С. 113—114. Также см.: Анучин Д.Н К истории ознакомления с Сибирью до Ермака // Труды Императорского московского археологического общества. 1890. Т. 14. С. 230—236; Сибирь в XVII в. Сборник старинных русских статей о Сибири и прилежащих к ней землях / Ред. А.А. Титов. М., 1890. С. 4—5; Пыпин А.Н. История русской этнографии. СПб., 1892. Т. 4. С. 187. .

Повесть XV в., которая содержит эти сведения, была компиляцией из сообщений русских путешественников и переводных литературных источников, особенно из популярного эллинистического романа, известного в России как «Александрия» {117} 117 Алексеев М.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. С. 122—123. Интерпретации этого сюжета, в большинстве своем «устные», см.: Анучин Д.Н. К истории ознакомления с Сибирью до Ермака; Оксенов А.В. Слухи и вести о Сибири до Ермака. Новое интересное толкование см.: Pliguzpv A.I. Skazanie о chelovetsekh neznaemykh v Vostochnei strane // Russian History/Histoire russe. 1992. Vol. 19. № 1/4. P. 401. . В большинстве своем описания этих «самоедов» — как и вечно популярных людей с песьими головами и других созданий, часто упоминавшихся в качестве обитателей полуночной страны, — долгое время были расхожим местом устных традиций Евразии и частью неизменного арсенала древних и средневековых космографии {118} 118 Алексеев М.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. С. 12; White David Gordon. Myths of the Dog-Men. Chicago, 1991. . Геродот (поместивший людей, которые спят по шесть месяцев в году, за непроходимыми горами к северу от лысоголовых аргиппеев) [20] Тем не менее он сильно сомневался в их существовании. См.: Геродот. 4.25-27. , Плиний, Помпоний Мела, Солин, Исвдор Севильский и их ученики и подражатели населяли окраины известного им мира безголовыми лемнами, одноглазыми аримаспами (которые также водились в Северной Скифии) и другими чудищами, присутствие которых отличало дикость от цивилизации {119} 119 Hodgen Margaret T. Early Anthropology in the Sixteenth and Seventeenth Centuries. Philadelphia, 1971. P. 17-77; Bemheimer Richard. Wild Man in the Middle Ages: A Study in Art, Sentiment, and Demonology. New York, 1970. P. 85-93; White David Gordon. Myths of the Dog-Men. P. 47—70; Алексеев М.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. С. 19—20. . В XIII в. купцы, миссионеры и шпионы, проезжавшие через «Таргарию» по пути к Великому Хану, подтверждали существование таких народов со слов местных информаторов. Иоанн де Плано Карпини узнал о людях, обитающих за самоедскими землями, у которых собачьи морды и каждое третье слово представляет собой лай; Марко Поло, поместивший кинокефалов (песьеголовых) на Андаманские острова, рассказывал о торговцах пушниной из «полуночной земли» как о людях, которые живут «как звери, никому не подвластны» {120} 120 Beaziey Raymond С. The Texts and Versions of John de Piano Carpini and William de Rubiuquis. London, 1903. P. 122-123; Marco Polo. The Travels of Marco Polo. Harmondsworth, U.K., 1988. P. 331. [В рус. пер. цит. по: Алексеев М.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. С. 36. — Примеч. пер.] . Посланники в Московию XVI в. нашли новые доказательства этой теории, включив местные сведения (почерпнутые отчасти из той же письменной традиции) в свои мемуары. Сигизмунд Герберштейн ссылался на русский источник о песьеголовых северянах, о безглавых людях, людях-рыбах и людях, которые умирают каждую зиму; Ричард Джонсон буквально цитировал пассаж из «Сказания о человецех незнаемых в восточней стране» о каннибализме у самоедов; Рафаэль Барберини приписывал свидетельства о людях-рыбах, замерзающей слизи из носа и о людях, впадающих в зимнюю спячку, двум татарам-очевидцам; а Даниил Принтц подвел итог господствующему мнению, назвав всех обитателей «Пермии», «Сибирии» и «Устюзии» «дикарями и почти совершенными варварами» {121} 121 Герберштейн С. Записки о московитских делах. СПб., 1908. С. 129—133; Алексеев М.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. С. 105-106, 127, 134-135, 150. .

Не все варвары были скотами, и не всякая дикость была отвратительна. Еще с момента грехопадения — в любом толковании — люди тосковали по утраченной невинности Золотого века и завидовали тем, кто не был затронут цивилизацией (или был лучше подготовлен к тому, чтобы нести ее бремя). После того как за большинством нимф и сатиров были закреплены определенные места проживания, вселенная за пределами ойкумены стала состоять из народов, которые являлись антиподами «настоящих» людей («варящих пищу», горожан/граждан, правоверных). Их могли отождествлять с деревьями и животными (savages, от silva, лес); немотой (варвары, или «бормочущие»; немцы, или «немые»); иррациональностью (тот, кто не обладает логосом, лишен и логики); или язычеством («поганый» — «pagan» — означало «неотесанный» до того, как стало означать «неверующий») {122} 122 Pagden Anthony. The Fall of Natural Man: The American Indian and the Origins of Comparative Mythology. Cambridge, 1982. P. 16-19, 203; Todorov Tzvetan. The Conquest of America: The Question of the Other. New York, 1984. P. 76; Bemheimer Richard. Wild Man in the Middle Ages. P. 20. . В любом случае они проявляли свою чужеродаость тем, что нарушали пищевые и половые табу, которые связывали человеческое общество воедино и делали его «нормальным» {123} 123 White Haiden. The Forms of Wildness: Archaeology of an Idea // The Wild Man Within: An Image in Western Thought from the Renaissance to Romanticism / Ed. by Edward Dudley and Maximilian E. Novak. Pittsburg, 1972. P. 19—22. . Дикарями были люди, которые едят сырое мясо («эскимос» в алгонкинских языках означает «сыроядец»), поедают друг друга (народная этимология слова «самоед» — «самсебя-едящий»); беспорядочно обмениваются женщинами (как мифические гараманты) и иными способами чинят надругательство над основополагающими правилами выживания и размножения. Но порочность подразумевает свободу, и звероподобным дикарям всегда противостояли дикари благородные. Немногие исторические и космографические труды в Античности и Средневековье могли обойтись без добродетельных эфиопов, мудрых «браминов», мужественных скифов и кротких гиперборейцев {124} 124 A Documentary History of Primitivism and Related Ideas in Antiquity / Ed. by George Boas and Arthur O. Lovejoy. Baltimore, 1935; Bemheimer Richard. Wild Man in the Middle Ages. P. 102—119; Baudet Henri. Paradise on Earth: Some Thoughts on European Images of Non-European Man. New Haven, 1965. P. 10—22; Fairchild Hoxie Neale. The Noble Savage: A Study in Romantic Naturalism. New York, 1928. P. 2-8. . Дикарь мог быть энергичным врагом упадка или кротким оппонентом насилию (в зависимости от того, что именно автор считал достойным сожаления в своем собственном обществе); но до тех пор, пока человечество стремилось подняться — или возвратиться — к полному совершенству (и пока оставались разные типы человечества), существовала и потребность в дикаре, хорошем или плохом {125} 125 White Haiden. The Forms of Wildness. P. 28; A Documentary History of Primitivism. P. 1—22. . Юлий Помпоний Лет указывал, что «древние угры» не имеют царей и совершенно счастливы, несмотря на холодный климат; Франческо Да-Колло писал, что они лишены всякой культуры, образования и торговли (politia, humanita et commertio) и не имеют крыши над головой, но почитают себя счастливыми и не мечтают о лучшей жизни; а Адам Олеарий сравнивал самоедов с Улиссом, который предпочитал свою суровую родину увеселениям острова нимфы Калипсо {126} 126 Алексеев М.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. С. 69, 88-89, 297. .