Юрий Слёзкин - Арктические зеркала: Россия и малые народы Севера

От всех «обьясаченных иноземцев» требовали дать торжественную клятву верности (шерть) — напрямую или через одобренных русскими представителей. Русские ясачные сборщики предполагали, что у каждого народа есть своя «вера» и что в каждой вере есть своя сакральная формула, скрепляющая всех верующих узами взаимных обязательств. Некоторых звероловов-хантов, например, заставляли клясться перед медвежьей шкурой, на которую клали нож, топор и другие «страсти орудия». Жуя кусок хлеба, звероловы слушали, как толмач говорил: «Аще лестию сию клятву утвораете, и неправедно служить и радеть в отдании ясаку будете, зверь сей отмщение вам да будет и от него смертию да постраждете. Хлеб сей и нож да погубит тя» {49} 49 Новицкий Г. Краткое описание о народе остяцком, сочиненное Григорием Новицким в 1715 г.// Памятники древней письменности и искусства. СПб., 1884. Т. 21. №53. С. 54. . Подобные обеты редко оказывались эффективными, и служилых людей постоянно побуждали приложить усилия для выяснения «прямой шерги» {50} 50 Бахрушин С.В. Ясак в Сибири в XVII в. С. 66. . На дальнем северо-востоке, где оказалось, что у чукчей, коряков и ительменов «веры никакой нет» {51} 51 Ефимов А.В. Из истории великих русских географических открытий. С. 100. , ясачные сборщики приводили «их к присяге вместо креста и Евангелия к ружейному дулу с таким объяснением, что тому не миновать пули, кто присягает неискренно» {52} 52 Крашенинников С.П. Описание земли Камчатки. С. 457. .

К «изменникам» можно было «многими крепкими приступами приступать» {53} 53 ПСИ. Т. 1. С. 461. , но большинство ясачных людей были кочевниками, которые «по все годы шатаются, живут самоволно и русских людей побивают» {54} 54 Там же. С. 426. . Преследовать их в тундре было опасным и по большей части неблагодарным делом. (На Тазу, например, служилые люди «за ними для ясаку не ходят… да и от зимовий де своих отходити не смеют, бояся от них, иноземцев» {55} 55 Бахрушин С.В. Ясак в Сибири в XVII в. С. 62. ). Одно из решений состояло в том, чтобы признать взаимовыгодность отношений между звероловами и казаками и обменивать на ясак товары повышенного спроса. Тунгусы, например, «прошают… подарков, олова и одекую [15] Т.е. бус. , и себе корма, муки, и масла, и жиру, и как де им подарков, олова и одекую дадут и их накормят, и они де против того, по упросу, с двух, с трех семей по соболю дадут. А бес подарков ничево дать не хотят… А как только станут им говорить чтоб они… ясак давали… и они их [ясачных сборщиков] побивают» {56} 56 Степанов Н.Н Присоединение Восточной Сибири. С. 108. . Иногда сделки осуществлялись в соответствии с местными обычаями, когда «данники» оставляли свою пушнину на снегу и ждали на расстоянии большими вооруженными отрядами, что будет предложено взамен {57} 57 Бахрушин С.В. Ясак в Сибири в XVII в. С. 76—77. . Другим традиционным ритуалом было дарение в обмен на гостеприимство. Казаки принимали своих гостей, одетые в свое лучшее «цветное» платье. Разряжали пушки (если таковые имелись) и мушкеты, подавали хлеб и водку {58} 58 Там же. С. 73; ДАИ. Т. 2. С. 267-268; Т. 4. С. 219, 347; Т. 7. С. 137; Миллер Г.Ф. История Сибири. Т. 2. С. 174; Lantzeff George V. Siberia in the Seventeenth Century. P. 93; Открытия русских землепроходцев. С. 426. . «А без государева жалованья, — сетовал один ясачный сборщик, — тунгусы государева ясаку… не дают» {59} 59 Бахрушин С.В. Ясак в Сибири в XVII в. С. 74. . Очевидно, впрочем, что то, что тунгусы считали торговлей, русские считали данью. Как бы ни были запуганы государевы служилые люди, они называли пушнину «ясаком», а вещи, которые они давали в обмен, «подарками». Этому могли способствовать поступавшие из Москвы напоминания («а оне б того, иноземцы, не плутали, государю оне ясак дают, а не продают») {60} 60 Там же. С. 75. , но, вероятно, главной причиной важности подобных различий была разница между рыночной (русской) стоимостью пушнины и предложенными за нее подарками.

Несмотря на популярность российских товаров, поведение северян оставалось «бесстрашным и самовольным», а поставка пушнины — ненадежной. Наиболее эффективным средством борьбы с перебоями в поставках было взятие заложников, метод, распространенный на южном приграничье и, вероятно, родственный степной практике похищения с целью выкупа. В большей части Северной Евразии узы родства были достаточно сильны, чтобы использовать их как способ воздействия на сородичей пленника. Захваченных в бою или соблазненных угощением и выпивкой заложников (аманатов) держали взаперти в русских зимовьях и периодически показывали родственникам в обмен на ясак {61} 61 Там же. СДАИТ. 2. С. 270-271; Т. 7. С. 138, 142; Lantzeff George V. Siberia in the Seventeenth Century. P. 96; Сафронов Ф.Г. Русские на северо-востоке Азии. С. 87; Открытия русских землепроходцев. С. 131—132; Кулешов В.А. Наказы сибирским воеводам в XVII в. С. 23. . При случае их могли отпускать «домой, к их женам и их детям» и заменять на добровольцев из числа их сородичей («каждый год или полгода, или каждый месяц»), так что в некоторых местностях пребывание в заложниках стало семейной обязанностью {62} 62 ДАИ. Т. 2. С. 270; Т. 4. С. 21; Миллер Г.Ф. История Сибири. Т. 1. С. 399. .

Не все члены семьи были достойны уплаты ясака. Полезные заложники должны были быть видными членами рода (желательно шаманами, старейшинами или вождями) и выглядеть откормленными и довольными, «чтоб ясачным людям в том сумнения никакого не было» {63} 63 ДАИ. Т. 2. С. 273. См. также: РИБ. Т. 2. С. 856. . Даже если дело обстояло именно так [16] Некоторых заложников кормили собачьей пищей или морили голодом до смерти. См.: Lantzeff George V. Siberia in the Seventeenth Century. P. 96. , выплата ясака не была гарантирована. Как объяснял русскому царю один самоед-аманат, покинутый своими сородичами, «а се государь, мы, сироты твои, люди дикие и кочевные, на одном месте жить невозможно» {64} 64 Бахрушин С.В. Ясак в Сибири в XVII в. С. 67. . Иными словами, члены его стойбища откочевали в другое место и до поры до времени не могли вернуться. В подобных случаях ясачные сборщики должны были разъезжать по тундре, демонстрируя заложников и требуя пушнину в обмен на их благополучие {65} 65 ДАИ. Т. 2. С. 268; Т. 4. С. 103-104. . Бесполезных аманатов (в основном чукотских и корякских «оленных людей») охранники вешали, морили голодом или пытали; другие спасались бегством, «сами давились и друг друга кололи до смерти» или поступали на русскую службу {66} 66 ДАИ. Т. 7. С. 139, 297—298; Гурвин И. С. Этническая история северо-востока Сибири. С. 35; ПСИ. Т. 2. С. 525. . Молодой человек по имени Апа выбрал последний способ:

В прошлом, государь, во 156-м [1647] году на усть Колымы реки поймал меня, Any, Якугцково острогу сын боярской Василей Власьев. И с тоя поры, государь, и отец и мати мои, и род, племя отступилися, и твоего, государева, ясаку под меня не платят. И топерво, государь, я, сирота твой, хочю служить тебе, праведному государю, и во всем прямить и чюхоч своих родников приведу под твою, царскую, высокую руку {67} 67 Открытия русских землепроходцев. С. 254—255. См. также: Гурвин И.С. Этническая история северо-востока Сибири. С. 49. .