Эрик Лор - Русский национализм и Российская империя: Кампания против «вражеских подданных» в годы Первой мировой войны

Большевики также не отменили законы царского правительства, направленные против вражеских подданных, и не распустили ликвидационные комитеты, введенные при царском режиме. В первые месяцы правления большевиков, до известного декрета 28 июня 1918 г. о национализации крупной промышленности, еще 191 предприятие, на котором до революции были сформированы ликвидационные комитеты, было ликвидировано {274} . По сути, вопрос о собственности вражеских подданных оказал важнейшее влияние на выработку положений и дату принятия этого основополагающего декрета [84].

По причине того, что роль иностранцев в экономике позднего имперского периода была велика и в основном это были подданные враждебных государств, санкционированная государством кампания против последних имела существенные последствия для экономики империи в целом. Роль иностранцев в экономике империи была не просто значительна сама по себе — инвестиции, коммерческие связи, акции и паи иностранных подданных были теснейшим образом переплетены с русским бизнесом. Спеша создать более русскую экономику, власти весьма агрессивно вмешались в функционирование общеимперской экономической системы и попытались распутать сложный многонациональный узел смешанных сфер промышленности, торговли и финансов, стремясь выявить и нейтрализовать секторы, как считалось, захваченные врагом. Деятельность властей влияла на характер внутренней политики и на отношение не только непосредственно к вражеским подданным, но и к более широким категориям населения, включая иностранцев вообще и российско-подданных членов коммерческих диаспор. Государство отказалось от своей роли защитника прав собственности, круто изменило прежнее отношение к иностранным инвестициям и приняло радикальную программу национализации экономики путем передачи собственности и рабочих мест подданных враждебных государств русским, лицам других «благонадежных» национальностей или самому себе.

Одним из краеугольных камней кампании против вражеских подданных в Российской империи во время Первой мировой войны был план конфискации земельной собственности и передачи ее представителям русской и других привилегированных национальностей. В некоторых отношениях сосредоточение усилий на землевладении отражало известное положение о том, что земля есть главный инструмент достижения социальной и политической власти, а на применение экстраординарных мер военного времени до определенной степени оказывала влияние традиционная сословная система. Однако также оно отражало переменчивые подходы к национальному вопросу и системе имперского правления на приграничных территориях. Меры военного времени имели ряд серьезных непредвиденных последствий для экономики, стабильности и легитимности частной собственности в деревне.

Ограничения еврейского землевладения

Задолго до Первой мировой войны имперская власть тщательно разработала ограничения на приобретение земли представителями определенных национальностей, и прежде всего евреями и поляками. Хотя экспроприация применялась лишь в редких случаях, ограничения еврейского землевладения стали решающим прецедентом для мер военного времени.

Меры по ограничению еврейского землевладения относятся уже к временам разделов Польши в конце XVIII в., когда Россия получила большую часть ее еврейского населения. Екатерина II приписала евреев к купеческому сословию, пытаясь тем самым содействовать сбору налогов и росту городов. Это привело к принятию ряда мер, направленных на вытеснение евреев из сельской местности в города. В 1784 г. лицам нехристианских вероисповеданий было запрещено владеть крепостными крестьянами, а до 1800 г. члены городских сословий не имели права владеть землей. Применение этих и других мер привело к тому, что к 1840 г. до 200 тыс. евреев переселились из сельских районов в города. Хотя эти обстоятельства, в сущности, лишали всю национальную группу права владения землей, законоположения и правила были выдержаны в сословных терминах. Евреев вытесняли из сельской местности не как евреев, а как лиц, приписанных к городским сословиям. Несмотря на многочисленные ограничения, многие из них остались в сельской местности, а некоторым даже удалось получить значительные участки земли, официально или неформально, на правах аренды у дворян-помещиков в черте оседлости {275} .

Более строгие ограничения были введены после освобождения крестьян в 1861 г. и польского восстания 1863 г. Важным последствием восстания стал закон 1864 г., запрещавший евреям приобретать землю у дворян-помещиков или крестьян. После волны погромов 1881 г. правительство не давало разрешения евреям селиться в сельских районах и запрещало им приобретать недвижимость в сельской местности на правах аренды, купли-продажи или каким-либо другим способом. Эти весьма серьезные ограничения на тот момент были установлены как часть печально известных Временных правил 3 мая 1881 г., которые действовали до падения старого режима в 1917 г. [85]

Ограничения частично основывались на представлении правительственных чиновников о том, что крестьяне христианского вероисповедания не могли конкурировать с евреями в сельском хозяйстве; если ограничения будут сняты, поток евреев хлынет в сельскую местность и приведет к «еврейскому засилью» над необразованными и неумелыми крестьянами «практически в любой сфере жизни и труда» {276} . Запрет на приобретение земли евреями оказался основой для множества других ограничений, в том числе на выбор места проживания, прогрессии и экономической деятельности. Даже когда 4 августа 1915 г. была вынужденно отменена черта оседлости, правительство так и не решилось открыть сельские районы для еврейского расселения и землевладения {277} .

Недостаток земли в европейской части России, наблюдавшийся в результате быстрого роста населения после освобождения крестьян, был важным фактором для сохранения и расширения ограничений, но не менее значимыми стали новые, реализуемые после польского восстания 1863 г. попытки увеличить процент надежных землевладельцев среди населения западных пограничных губерний {278} .

Хотя ни правительство, ни армия не предприняли официальных шагов для экспроприации небольшого числа участков в сельской местности, все еще находившихся во владении или аренде у евреев во время войны, все старые запреты на приобретение земли оставались в силе. Эта запретительная модель настолько прочно укоренилась в сознании русских чиновников, что в оккупированной Галиции власти никак не могли смириться с мыслью о существовании здесь еврейского землевладения (что было разрешено австрийским законодательством) и предпринимали попытки конфисковать все их земельное имущество. Осуществление этого бюрократического проекта было прервано летом 1915 г. в связи с вытеснением русских войск с данной территории. Более того, когда началась экспроприация земельной собственности враждебных подданных немецкого происхождения в Российской империи во время войны, власти стремились удостовериться, что это имущество не попадет в руки евреев {279} .