Жан Мари Констан - Повседневная жизнь французов во времена Религиозных войн

Наряду с публикацией Перонского манифеста герцог Гиз предпринял наступление и захватил Шалон-на-Марне, главный город Шампани, и устроил там свой штаб. Но, как пишет в мемуарах Бовэ-Нанжи, силы, которые ему удалось мобилизовать, были крайне малы. Этот недостаток Гиз компенсировал мощной наглядной пропагандой, вполне способной напугать двор. Решив вести переговоры с монархом с позиции силы, он полагал, что таким образом усилит влияние католической партии в случае войны за престолонаследие. Еще одна акция была призвана мобилизовать католиков в Пикардии и Шампани: кардинал де Бурбон, этот избранный Лигой будущий король, прибыл из Перона в Реймс в сопровождении герцогов де Гиз и д'Омаля, а затем отправился в Шалон. Толпы народа наблюдали за продвижением этого необычайно пышного, почти королевского кортежа. Был ли Генрих III информирован о том, как обстоят дела в стране? Похоже, нет, раз он поддержал предложение королевы-матери вступить в переговоры с герцогом Гизом по сценарию, разработанному самим герцогом.

Бовэ-Нанжи, бывший фаворит Генриха III, оттесненный д'Эперноном и присоединившийся к герцогу Пизу, увидев слабость противников Гизов, не задумываясь, обвинил Екатерину Медичи в поддержке Лиги. «Без участия королевы-матери, женщины, без сомнения, умной, однако в этом случае явно перемудрившей, партии Лиги не существовало бы вовсе», — писал он. Этот дворянин из Бри подчеркивал, что мать короля и герцог Гиз действовали заодно: оба хотели устранить Эпернона и вернуть себе власть. Но если вначале герцог Гиз в сущности не располагал серьезными силами, то теперь он прибыл в сопровождении двенадцати тысяч пехотинцев, тысячи двухсот всадников, немецких ландскнехтов и рейтаров, а также швейцарцев под командованием полковника Пфайфера. Обнаруженный на берегу Марны в селении Ланьи склад контрабандного оружия свидетельствовал о том, что лигисты шутить не собираются и основательно готовятся к наступлению.

Военные успехи не заставили себя ждать. Армия лигистов взяла Туль и Верден; герцог Майеннский, брат герцога Гиза и губернатор Бургундии, захватил Дижон, Макон, Оксон, а его кузены, герцоги д'Омаль и д'Эльбеф, подняли смуту в Нормандии и Пикардии. Лашатр занял Бурж, а Антраг — Орлеан. Казалось, только Юг остался верен королю; впрочем, большая часть населения Юга шла за Генрихом Наваррским и Монморанси-Данвилем; первый был губернатором Гиени, второй — губернатором Лангедока.

После долгих перипетий и переговоров Генрих III и его мать согласовали и 20 июня 1585 года подписали Немурское соглашение, на основании которого в распоряжении принцев оказались несколько крепостей, подобных тем, что в недавнем прошлом отошли к протестантам. Герцог Гиз поставил двору те же условия, что и партия протестантов, видимо, намекая таким образом, что пока он не собирается вступать в партию короля. Эдикт, обнародованный 18 июля, полностью совпадал с подписанным соглашением: он отменял все статьи законодательства о протестантах, запрещал сторонникам реформированной веры отправление культа, приговаривал к изгнанию пасторов, отбирал у протестантов пожалованные им города и лишал Генриха Наваррского прав на корону.

1586 год стал годом выжидания, на протяжении которого противоборствующие стороны старались привлечь к себе как можно больше именитых сторонников. В каждой провинции губернаторы стремились забрать себе побольше власти в ущерб власти централизованной. Положение монарха нельзя было назвать устойчивым. В начале 1587 года папский посол в Париже нунций Морозини в письме Сиксту Пятому описал положение во Франции весьма мрачными красками: страну раздирают на части различные фракции, соперничающие кланы знати и ненависть «популяров». В этом же послании он довольно точно охарактеризовал Генриха III, подчеркнув его набожность и искреннее желание бороться с еретиками. Нунций писал, что плачевное состояние государственной казны не позволяет королю начать активные действия. Но, реально оценивая свое положение, монарх не хочет поражения протестантов, так как из-за слабости своей боится оказаться один на один с Гизами и Лигой. Нунций тонко подметил, что король больше верил герцогу д'Эпернону, чем самому себе, и именно герцогу поручал проводить свою волю в жизнь. Однако Эпернона народ ненавидел, а ненавистного королю Генриха Гиза обожал.

Прочитав это донесение, 30 июня 1587 года Сикст Пятый повелел своему посланнику приложить все усилия для объединения католиков вокруг короля и таким образом добиться от вождей Лиги повиновения королю.

Однако мудрая политика папы потерпела поражение. Посол Филиппа II в Париже Мендоса опубликовал подложное письмо Сикста Пятого, в котором папа якобы убеждал короля доверить руководство королевской армией некоему знатному сеньору, дабы тот наголову разбил еретиков. Столкнувшись с политикой дезинформации со стороны как испанцев, так и лигистов, Генрих III попытался перейти в наступление.

Полагая, что проблему можно решить военным путем, король поставил под ружье три армии. Лучшие отряды он отдал под командование своего фаворита герцога де Жуаеза и отправил его в Шень сражаться против Генриха Наваррского. Король надеялся, что даже небольшая победа над протестантами с помощью пропаганды сделает из Жуаеза нового героя, защитника католического дела, и слава Жуаеза затмит славу Гиза.

Гиза король сразу поставил в неравное положение, отдав под его командование самые слабые отряды и приказав выступить против немецких рейтаров, прибывших на помощь сторонникам реформированной церкви. Король надеялся, что рейтары разобьют лотарингца и это поражение повлечет за собой падение его популярности. Сам монарх предполагал встать на Луаре во главе мощной армии и остановить рейтаров.

Однако судьба решила иначе. 20 октября 1587 года в битве при Куртра герцог Жуаез был убит и вместе с ним погибли триста или четыреста дворян. Армия Жуаеза была разбита, победа досталась протестантам под предводительством Генриха Наваррского, который в письме к Генриху III даже принес извинения за то, что так легко одержал победу.

Спустя несколько дней, 26 октября 1587 года, герцог Таз наголову разбил рейтаров в Вимори, что неподалеку от Монтаржи, а 24 ноября—в Оно, к востоку от Шартра. Последнюю победу король торжественно отпраздновал в Париже. Но народ решил, что триумф принадлежит не столько королю, сколько Генриху Гизу. Опасаясь роста популярности герцога, монарх запретил ему приезжать в Париж и отослал его в Шампань. Герцог обосновался в Суассоне и начал плести новые интриги. Парижанин Пьер де Летуаль записал в своем дневнике: «Победа при Оно стала гимном Лиге, радостью для духовенства, поводом для гордости дворян — сторонников Гизов и поводом для ревности со стороны короля, понимавшего, что лавровый венок, которым увенчала себя Лига, посрамил его собственный венец».