Валерий Рыжов - Веселие на Руси

В XIX веке, стремясь приучить народ именно к водке, государство ограничило производство и продажу вин, пива и даже чая. Пивоварение стало облагаться столь большим налогом, что к 1848 г. были закрыты почти все пивоваренные заводы. Именно к тому времени относятся знаменитые слова Бисмарка, который считал, что русский народ имел бы блестящую будущность, если бы не был поголовно заражён пьянством”.

При Николае I пьянство приносило откупщикам такую прибыль, что современники сравнивали её с данью, которая собиралась во время татаро-монгольского ига. В одном только 1856 г. русский народ пропил более 151 млн. рублей, в то время как в казну поступило всего лишь 82 млн. Откупщики обладали огромной властью и невиданными возможностями. В Московском департаменте Сената в то время 15 секретарей, не считая писцов, вели громадное дело об одном нечестном откупщике. Все бумаги по этому делу было велено отправить в Петербург. Несколько десятков подвод с бумагами отправились в столицу, но исчезли в пути - бесследно пропали подводы, бумаги, извозчики. Разорение населения и увеличение смертности от пьянства вызывали тогда такое недовольство населения, что бунты в деревнях нередко начинались с разгрома питейных заведений.

В 1863 г. ненавистная откупная система была заменена введением акцизной системы.

Цены на спиртные напитки упали, но резко снизилось и качество водки (ржаная водка направлялась на экспорт, а для внутреннего потребления все чаще стали использовать

более дешевый картофельное спирт). Это привело к усилению пьянства, с одной стороны,

и к массовым отравлениям - с другой. 18 июня 1868 г. произошло знаменательное событие: Александр II утвердил решение Государственного совета, согласно которому водка должна была иметь крепость в 40 градусов (до этого допускались колебания в пределах 38-45 градусов). В 1881 г., пытаясь ввести “питие” в цивилизованные рамки, в правительстве решили заменить кабаки трактирами и корчмой, в которых к водке можно было заказать

еду. Тогда же впервые в России был поставлен вопрос о том, чтобы разрешить продажу водки на вынос порциями меньше ведра (в бутылках в то время продавали только импортные виноградные вина, которые в этих бутылках и поступали из-за границы). По предложению Витте в 1894 г. были открыты казённые лавки, где водку продавали в закупоренных бутылках навынос. Однако скоро возле “злачных мест” появились “стаканщики”, которые предлагали на улице за плату стаканы для немедленного распития водки. С этого же года постепенно начала восстанавливаться и государственная монополия на водку. Были введены и ограничения на торговлю спиртными напитками: в крупных городах водка стала продаваться с 7. 00 до 22. 00, а в сельской местности - зимой и осенью до 18. 00, летом и весной - до 20. 00. В дни проведения общественных мероприятий (выборов, общинных собраний и т. д.) продажа водки была запрещена. Это была полумера и 30 марта 1908 г.

50 крестьян-членов Государственной Думы выступили с заявлением: “Пусть водку уберут

в города, если им нужно, а в деревнях она окончательно губит нашу молодежь”. Все попытки ввести употребление алкоголя в цивилизованное русло не привели к коренному улучшению ситуации, что и вынуждены были констатировать делегаты I Всероссийского съезда по борьбе с пьянством, который состоялся в 1909 г. в Петербурге.

IV. “ПИТИЕ” В ХХ ВЕКЕ:

РЕВОЛЮЦИЯ, СССР, ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД.

Во время I Мировой войны в России впервые был введён “сухой закон”, приведший к резкому росту самогоноварения. А в ноябре 1917 г. пришедшие к власти большевики столкнулись с совершенно непредвиденной ими проблемой: в ноябре 1917 г. в погребах под Зимним дворцом хранились сотни тысяч бочек отборных марочных вин, тысячи бутылок шампанского и огромные цистерны спирта. Понятия дисциплины и ответственности за месяцы, прошедшие после Февральской революции, были основательно подзабыты, солдатские караулы Зимнего дворца регулярно напивались, и тогда в погреба врывались толпы обывателей, что приводило к массовым беспорядкам и даже к человеческим жертвам. Вот что сообщали газеты того времени: “Начавшийся в ночь на 24 ноября разгром винного погреба Зимнего дворца продолжался целый день… Вновь прибывшие караулы тоже напивались. К вечеру вокруг погреба оказалось множество тел без чувств. Всю ночь шла пальба. Стреляли преимущественно в воздух, однако, было немало жертв”. В конце концов отборные отряды матросов из Кронштадта получили приказ уничтожить запасы спиртного: они вышибали днища бочек, били бутылки о пол. По свидетельству очевидцев, редко кому удавалось пробыть на этой работе больше часа: многие, одурев от испарений, выползали на свежий воздух и слышали возмущенные выкрики толпы: “Сами пьют, а нам не дают!”. “Вино стекало по канавам в Неву, пропитывая снег. Пропойцы лакали прямо из канав”, - свидетельствует Л.Троцкий, описавший некоторые эпизоды этой эпопеи в книге “Моя жизнь”.

А вот Временное сибирское правительство 10 июля 1918 г. отменило “сухой закон” на подвластной ему территории. Правда продажа спиртного осуществлялась по карточкам. В результате на огромной территории от Перми до Владивостока появились “винные хвосты” - очереди за водкой. Ситуация усугублялась тем, что желающие приобрести спиртное должны были принести в обмен пустую тару. К тому же при цене в 15 рублей за 0, 5 литра водки в ряде мест требовали расплачиваться только купюрами достоинством в 1-3-5-10 рублей. В результате водка стала самой твердой валютой. В Томской губернии в момент перебоев в работе винных складов спекулянты поднимали цену водки в 10 раз - до 150 рублей за пол-литра. Хотя в деревнях предпочитали самогон, который обходился в 6 раз дешевле водки, казенный товар считался престижным и даже в крестьянских избах на праздник к ведру самогона всегда выставляли 1-2 “мерзавчика”.

После победы большевиков “сухой закон” некоторое время продолжал действовать, самогоноварение наказывалось тюремным заключением сроком на 5 лет, а распитие спиртных напитков в общественном месте - сроком на 1 год. Только за 1-ую половину

1923 года органами милиции РСФСР было конфисковано 75 296 самогонных аппаратов и возбуждено 295 000 уголовных дел. Но это было каплей в море: как говорил П. Вяземский, “в России суровость законов умеряется необязательностью их исполнения”.

“Ах, сегодня так весело россам,

Самогонного спирта река.

Гармонист с провалившимся носом

Им про Волгу поет и Чека…”, - писал в 1923 г. С. Есенин.

В результате уже в 1921 г. новые власти были вынуждены расширить продажу вина и пива, а в 1923 г. на июньском пленуме ЦК по инициативе Сталина был поставлен вопрос о введении государственной монополии на продажу водки. Несмотря на яростное сопротивление Л. Троцкого, который назвал легализацию водки “одним из самых недостойных моментов в истории партии”, решение о полной отмене “сухого закона” было принято и с 1 января 1924 г. в стране стала свободно продаваться водка, названная в народе “рыковкой”. Она имела крепость 30 градусов. Поллитровая бутылка “рыковки” стоила 1 рубль, в народе ее называли “партийцем”. Бутылки емкостью 0,25 и 0,1 литра назывались “комсомольцем” и “пионером” соответственно. Тем не менее, борьба с алкоголизмом продолжалась: в 1926 г. в Ленинграде были открыты первые в СССР вытрезвители, а в следующем году - первые наркологические диспансеры. Устав ВЛКСМ, принятый Х съездом (1936 г.) требовал от комсомольцев вести борьбу с пьянством. Но уже в конце 1930-х годов отношение к алкоголю стало более благодушным, в прессе тех лет широко цитировалось заявление Микояна о том, что до революции “пили именно для того, чтобы напиться и забыть свою несчастную жизнь… Теперь веселее стало жить. От хорошей жизни пьяным не напьешься. Веселее стало жить, а значит и выпить можно” (1936 г.).