Фридрих Хоссбах - Пехота вермахта на Восточном фронте. 31-я пехотная дивизия в боях от Бреста до Москвы. 1941—1942

Войска, сменившие на оборонительных позициях 82-й пехотный полк, были значительно слабее нас. Возникала реальная опасность, что русские не замедлят воспользоваться этой слабостью и воспрепятствуют нашему отходу, сбору и переходу на новые позиции. Эта опасность была вполне реальной и усугублялась тем, что все перемещения происходили по единственной дороге между деревнями Старая Истонь – Новая Истонь, шедшей параллельно фронту, то есть практически на виду у противника. Требовалось надежное охранение и максимальная маскировка для того, чтобы по возможности скрыть от противника массированные встречные перемещения войск, неизбежные при смене позиций и подготовке наступления.

82-й пехотный полк, усиленный 1-м батальоном 12-го полка и 1-й ротой саперного батальона 31-й дивизии, закончил сосредоточение на позициях, расположенных на высотах к северу от Голубково, до 1 часа ночи (в ночь с 1 на 2 октября), – 3-й и 2-й батальоны в первой линии, 1-й батальон 82-го полка и 1-й батальон 12-го полка – в резерве, на северном фланге дивизии. На юге находился стык с 17-м пехотным полком, где был создан ударный кулак 31-й дивизии. На севере между нашими позициями и позициями 52-й пехотной дивизии зияла брешь шириной около 30 километров. В этой бреши находилась возвышенность, тянувшаяся от деревни Столбы до деревни Морачево. По данным наземной и воздушной разведки, на этих высотах находился противник, прочно обосновавшийся на хорошо оборудованных позициях. Все предшествовавшее время наблюдатели засекали там появление батарей легкой и тяжелой артиллерии. Предполагалось во время наступления LIII и XII армейских корпусов обойти эти укрепленные позиции, так как для их штурма в распоряжении войск не было достаточных сил. Отсюда для 82-го полка, который должен был наступать южнее господствовавших над местностью укрепленных высот, создавалась угроза его северному флангу. Эта угроза должна была возрастать по мере продвижения полка на восток. Исходя из этих соображений, командир 82-го полка предложил командованию 31-й дивизии нейтрализовать противника в районе деревень Столбы и Морачево до того, как 82-й полк начнет наступать на район Долгань; без этой меры наше наступление может оказаться под угрозой (особенно учитывая то, что на Долгани ожидалось упорное сопротивление противника, которое могло оказаться гибельным при ударе с северного фланга). Ожидаемый удар во фланг наступающих немецких войск следовало подавить артиллерийскими обстрелами и авиационными бомбовыми налетами. Если же это по каким-то причинам окажется невозможным, но направление удара надо сместить к югу, в зону недосягаемости для огня с господствующих высот в районе деревни Столбы. Эти опасения не были приняты в расчет во время обсуждения положения в штабе вышестоящего командования; к сожалению, они подтвердились в ближайшие 48 часов.

Главная линия обороны русских находилась на восточном берегу речки Долгань, между Шистово и Морачево. Линия эта была снабжена всеми возможными полевыми укреплениями, а главным препятствием для наступающих была не сама река, а длинный, глубокий и широкий противотанковый ров [77] Осмотр русских полевых укреплений, выполненный автором книги непосредственно после завершения боев, произвел на него неизгладимое впечатление. Русские мастерски расположили траншеи, окопы и блиндажи, превосходно их обустроили и замаскировали. Должно быть, эти укрепления строили не меньше недели. Одна только выемка грунта при рытье противотанкового рва потребовала титанического труда. Оборона была продуманно эшелонирована на всю глубину, а окопы были такими глубокими и узкими, что солдаты, сидевшие в этих окопах, были практически неуязвимы не только для ружейно-пулеметного и артиллерийского огня, но и для огня минометов. Это была отличная защита для обороняющихся. Задние траншеи имели глубину от двух с половиной до трех метров, и покинуть их можно было только по лестницам. Противотанковый ров был вырыт с учетом особенностей склона реки и представлял собой серьезное препятствие для наступающих. Частично ров был заполнен водой, а в его дне имелись волчьи ямы, утыканные остроконечными кольями и металлическими прутьями. . Боевые охранения русских прикрывали предполье до самой реки Рошь. Напротив, на западном берегу этой речки, лишь изредка появлялись разведывательные группы противника. Расстояние от исходных позиций 82-го пехотного полка (к северу от Голубково) до реки Рошь составляло приблизительно 3 километра, а до реки Долгань – 6 километров. Наша наступающая пехота должна была преодолеть первые четыре километра под прикрытием готовой в любой момент открыть огонь нашей артиллерии (3-го дивизиона 31-го артиллерийского полка 31-й дивизии), прежде чем вступить в бой с русской пехотой, используя собственное стрелковое вооружение. Это приближение к позициям противника было выполнено внезапно, под покровом темноты, беззвучно и без потерь. В 1 час ночи 3-й и 2-й батальоны 82-го полка начали выдвижение, перешли Рошь у Дорохово и в рассветных сумерках прошли без боя еще около километра. Отсюда должна была, собственно, начаться атака пехоты в том виде, как она была до мельчайших подробностей разработана в планах. До сих пор противник не реагировал на наше продвижение. На этой стадии атаки фактор внезапности сработал превосходно. После 15-минутной артиллерийской подготовки в 5 часов 30 минут 3-й и 2-й батальоны 82-го полка перешли в атаку под прикрытием артиллерии. Следующая задача заключалась в том, чтобы занять исходный рубеж для следующей атаки в 300 метрах перед русским противотанковым рвом.

В это время на командный пункт 82-го полка в Юрково приехал командующий LIII армейским корпусом генерал (Карл Вайзенбергер). Было холодно и промозгло, обстановка была серьезной и не стала лучше от приезда В., который к тому же принялся обсуждать какие-то второстепенные вопросы. Он придал представлению членов своей свиты значение, на которое прежде в 82-м полку никто не обращал внимания. С особым значением генерал указал, что один из сопровождавших был в гражданской жизни крупным министерским чиновником, а предок другого написал историю 82-го пехотного полка (что едва ли соответствовало действительности). Все это не способствовало тому, чтобы мы восприняли этот разговор как полезный. Подарок, привезенный нам генералом В. в виде военного корреспондента, также не нашел благодарного отклика в наших душах. Результат последовавшего разговора по существу тоже оказался неудовлетворительным, так как генерал В., когда ему указали на угрозу нашему северному флангу, не смог помочь нам ничем конструктивным. В тот же день командир 82-го полка из телефонных разговоров со штабными офицерами 31-й дивизии и LIII корпуса узнал, что генерал В. пожаловался на ледяной прием, оказанный ему на командном пункте 82-го полка.