Сергей Дроков - Адмирал Колчак и суд истории

В Нью-Йорке состоялась встреча представителей богемских евреев для выражения протеста против антисемитской вспышки в Богемии. 5 марта 1919 г. из Праги Генри Г. Алсберг сообщал Оскару Страусу о нападениях на евреев легионеров, вернувшихся из Франции и России. Должностные лица Американской продовольственной администрации докладывали из Праги, что «пропаганда прессы настроена против евреев и что на них было предпринято несколько нападений; что движение было настроено выслать пешком множество евреев в Прессбург, очаг большевизма». Сионистский руководитель Нахим Соколов рассказывал чехословацкому министру иностранных дел, что причиной волнений и нападений на евреев являлся недостаток продовольствия. Действительно, Объединенный распределительный комитет обсуждал идею о предоставлении Масарику 100 000 долларов для беженцев-евреев Галиции в Чехословакии.

Не страдали недостатком антисемитских чувств и некоторые чехословаки в Соединенных Штатах. Приведем всего лишь один пример. 18 января 1919 г. редактор чешской ежедневной газеты New Yorkske Listy Славомир Краточвил писал сенатору Ли С. Оверману, исследовавшему тогда пронемецкие и радикальные действия, что Эдвард Бенеш и Бретард Грэгр состояли «на службе одних и тех же еврейских международных банд, которые пытаются контролировать славянскую торговлю, контролируя славянскую прессу и порты Триест и Риека, являющиеся единственными морскими выходами для югославов и чехословаков…». Краточвил отмечал, что Грэгр издавал ежедневную газету Hlas Lidu на деньги, «полученные от некоторых еврейских деляг».

«Масарик, – продолжал он, – не может самостоятельно решить славянскую проблему в Европе, потому что он также весьма зависим. Он окружен людьми, исключительно евреями, враждовавшими с поляками и югославами, а большевики расценивают его как предателя их дела, направляя свой удар против него по антисемитской линии, как вся карьера президента Масарика, так и его отчет «Положение дел в Праге», зиждутся на еврейских деньгах. Вследствие исторической ненависти между славянами и евреями, основанной на полном противоречии в религиях и философиях, Масарик слетел бы с поста, а чехословаки переполнились бы большевизмом, если бы другой деятель, доктор Крамар, очень популярный среди славян, не был выдвинут на передний план. Доктор Крамар теперь чехословацкий премьер-министр и с доктором Бенешем, другим чехословаком, участвуют на Мирной конференции. Доктор Бенеш – человек Масарика и представляет франко-итальянскую группу международного еврейского капитала».

Мисс Анна Харрингтон от американского Красного Креста и Краточвил также осуждали доктора Людвига Фишера, председателя Богемского национального союза Чикаго. Согласно мисс Харрингтон Фишер являлся «красным билетом для этих радикалов». Чарльз Речт, американский адвокат, еврей богемского происхождения, секретарь Нью-Йоркской Чешской Ассоциации по оказанию гуманитарной помощи, писал: «В Америке, особенно в Нью-Йорке, Чешский национальной союз, который является американским отделением Парижско-Богемского национального совета, дискриминировал евреев. Фактически же лидеры Союза говорили автору этих строк, что «нужда была не в евреях»… Другой факт заключается в конфликте между большевистским правительством в России и чехословаками. Отовсюду доносились слухи, что большевистское правительство состоит в очень большой степени из евреев… Когда мы обнаружили чехословацкие полки, занимавшиеся совместно с казаками прогремевшими погромами, мы вздрогнули и призадумались, а не предзнаменует ли это движение темных дней для евреев во всей Центральной Европе?»

С другой стороны, во Владивостоке Чехословацкий национальный совет упоминал антиеврейский погромный характер славян как аргумент против формирования специальных славянских батальонов в Сибири. Во время церемонии благословения отрядов польский священник отказывался от службы, потому что в Польском легионе состоял солдат-еврей. В феврале 1919 г. Польский национальный Комитет во Владивостоке опубликовал грубо сформулированную декларацию против евреев, их требований национальной автономии, еврейского большевизма и т. д. Затем Комитет заявлял, что евреи, уволенные из польской армии, организовывали демонстрации и кричали на улицах «Да здравствует Ленин и Троцкий!» и «Долой Польшу!» и т. п.; что польское население «разогнало этих анархистов» и имелись «некоторые убитые», но убиты они были как лидеры анархизма, а не потому, что являлись евреями. Лондонские газеты Times и Daily Mail цитировались как надежные источники подобной информации.

Поляки должны были бы знать обо всем этом лучше, потому как именно они обвинялись Колчаком и другими во всем зле, «исходящем от греха Израилева», под прикрытием французского генерала Жанена и других пособников. Одно время польские командиры в Сибири называли «колчаковскую диктатуру… неслыханной репрессией… карательным лагерем» и т. п. Это не мешало польскому Высокому комиссару в Сибири докладывать, что «американцы находятся в превосходных отношениях с большевиками». Следует обратить внимание на замечание владивостокского торговца еврея Симона Л. Скидельского, заявлявшего: «Польские погромы никогда не повторятся в Сибири, пока он [Колчак] управляет регионом».

Согласно представителю Объединенного распределительного комитета в Сибири Розенблатту японцы «не считали себя обязанными» способствовать распространению антисемитизма в России. Тем не менее «конечно же американские солдаты обзывались евреями. Генерал Грэвс был евреем, и все экспедиционные части в Сибири также состояли из евреев». Японские штабисты считали, что если американские солдаты были большевиками, то только потому, что среди них присутствовали евреи. В Чите японский армейский командир потребовал к себе раввина и запросил от того официальные подсчеты численности евреев за все время их проживания там и т. д. Затем приказал заняться переписью еврейского населения. Местный раввин спрашивал его: «Для какой цели Вы этого хотите?» – «Что ж, – отвечал японец, – я не хочу знать персонально каждого. Хочу знать, чем они занимаются, как живут? Какова их деятельность?»

Согласно Розенблатту большинство антиамериканской прессы в России субсидировалось Японией и «естественно, еврей был козлом отпущения». Если в сибирском городе издавались три русские газеты, две из них печатались на японской бумаге. Антисемитизм на их полосах достигал такой стадии, что генерал Грэвс насильно входил в типографию и изымал бумагу. 6 сентября 1919 г. лейтенант Х.А. Хорган докладывал, что Розенблатт, вернувшись из поездки в Омск и по многим другим городам, предупреждал американцев о необходимости остерегаться японцев.