Алексей Безугольный - Генерал Бичерахов и его Кавказская армия. Неизвестные страницы истории Гражданской войны и интервенции на Кавказе. 1917–1919

Начались контакты и по менее важным вопросам, которые должны были демонстрировать реальное вливание бичераховских вооруженных сил в состав вооруженных сил Временного Всероссийского правительства. Так, например, второй генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего полковник Леонов попросил передать в Омск наградные списки на офицеров Бичерахова 480.

После переворота в Омске 18 ноября 1918 г. и установления диктаторской власти Верховного правителя адмирала А.В. Колчака легитимность Кавказско-Каспийского правительства и полномочия главнокомандующего Кавказско-Каспийской армией и флотом были подтверждены 481.

Передача власти от Директории в руки диктатора Колчака прошла бескровно. Верховный главнокомандующий генерал-лейтенант Болдырев был отпущен восвояси и вскоре, уже на Дальнем Востоке, в газетных интервью подводил итоги собственной деятельности по возрождению русской государственности и армии. Один из главных итогов – собирание русских земель – иллюзия, ставшая возможной благодаря Лазарю Бичерахову. «В тот момент, – сообщал Болдырев корреспонденту газеты «Далекая окраина», – Северный Кавказ и ряд других крупных областей изъявили согласие подчиниться Директории и все более и более ощущалось, что сплочение русских сил начинает принимать реальные формы» 482.

Тем не менее теперь Лазарь Бичерахов стал «представителем центральной власти» и, что важно, ощущал себя таковым. Подводя итог дагестанскому периоду его деятельности, его сподвижник Б.В. Никитин отмечал: «Бичерахов получил весь флот Каспийского моря и почти весь Каспийский бассейн, отбитый им у большевиков. Стратегическое положение освобожденных областей, богатства территорий и войска, связанные флотами коммерческим и военным, делали их большим русским центром всей окраины в течение половины 1918 года и начала 1919 года» 483.

Возможно, что Бичерахов смог бы вырасти в крупномасштабного вождя антибольшевистского движения. Дипломатичность, ответственность, твердость – качества, необходимые хорошему политику, – отмечали в нем очень многие люди из самых разных политических лагерей. В свое время представитель Энзелийского комитета ВКП(б) С. Буданцев констатировал его «несомненные дарования в области стратегии и политики». Он назвал его «кавказским Наполеоном» 484. Большевик А.П. Челяпин незадолго до этого сообщал Бакинскому совнаркому: «Бичерахов – очень умный, тонкий дипломат и ведет политику очень умело» 485. В то же время многие отмечали его скрытность: «Его намерения неизвестны»; «Что-либо заподозрить в его словах нет возможности» и т. д. 486

Отвлекаясь от основного повествования, отметим, что если кто и извлек выгоду из высокого положения Л.Ф. Бичерахова, так это его жена. Надежда Георгиевна Бичерахова, в отличие от своего лично скромного и непритязательного в быту мужа, имела задатки светской дамы, не была чужда роскоши. Лазарь Федорович потакал ее женским слабостям по части модных нарядов и обуви. Надежда Георгиевна в полной мере использовала положение мужа, которого он добился во второй половине 1918 г. Например, когда судьба занесла бичераховский отряд в «захолустный» с точки зрения светской жизни Порт-Петровск, Н.Г. Бичерахова, используя служебные возможности мужа, отправляла в Баку своему сапожнику заказы на новую обувь. Не могла она себе отказать и в последнем писке моды того времени, весьма недешевом, – она владела личным легковым автомобилем, который приобрела в Баку. Благодаря распоряжениям Л.Ф. Бичерахова он также путешествовал вслед за своей хозяйкой, куда бы ни забрасывала ее судьба.

В отличие от Лазаря Бичерахова его старший брат Георгий давно окунулся в политику, был профессиональным революционером Политической работой начал заниматься в 1902 г. в Москве как социал-демократ. В 1905 г., с началом первой русской революции, он принял самое активное участие в событиях, развернувшихся в Терской области. Под его влиянием 2-й Горско-Моздокский полк отказался от подавления революционных выступлений во Владикавказе и в 1906 г. крестьянского восстания в Ставропольской губернии. Г.Ф. Бичерахову пришлось всячески лавировать, чтобы не попасть в руки жандармов и агентов охранки, которые наблюдали за ним и пытались его арестовать. Сначала он выехал в Петроград, а затем, когда и там его стали беспокоить, он вынужден был уехать в Забайкальскую область, где в 1908 г. все же был арестован и водворен во Владикавказскую тюрьму.

С началом Первой мировой войны, будучи инженером по специальности, он попал на Юго-Западный фронт, дослужился до заведующего авиационно-автомобильными мастерскими Юго-Западного фронта. В конце 1916 г. штабом авиации фронта он был командирован через Швецию в Норвегию, Англию и Францию для ознакомления с постановкой авиационного дела на фронтах и проведения специальных заказов за границей. Там его застал Февраль 1917 г. Еще находясь в Великобритании, он заклеймил знаменитый Приказ Петроградского совета номер 1, указывал, что этот документ спровоцирует полное разложение фронта, что и случилось. Не закончив служебных дел, он поспешил в Россию, чтобы окунуться в привычную для себя стихию политической борьбы. При отъезде из Лондона русскими политическими кругами Г.Ф. Бичерахову было поручено сопровождать в Россию знаменитого ученого и революционера П.А. Кропоткина 487.

Вернувшись в Россию и попав в июне на Юго-Западный фронт, он, уже убежденный меньшевик, повел энергичную борьбу с большевистскими агитаторами по вопросам о продолжении войны, государственном устройстве, распределении земли. В ноябре 1917 г. он снова вернулся в Терскую область. В момент разгара национальной войны и вражды между казачеством и горскими народами Георгий Бичерахов принял провозглашение советской власти в Терской области, был избран комиссаром Моздокского отдела Терской области, а затем – председателем Моздокского отдельного Совета.

Главная ось раздора в регионе пролегала между казачьим и горским населением – чеченцами и ингушами с одной стороны и казаками с другой. Глубокий антагонизм между ними был заложен дискриминационной по отношению к горцам земельной политикой царизма. Со времен Кавказской войны плодородные земли речных долин на плоскости занимали казачьи станицы. К 1913 г. на одну душу мужского пола в казачьих отделах приходилось по 13,6 десятины удобной земли, а в горских округах – по 6,1 десятины 488(по другим данным, на мужскую душу горца и иногороднего приходилось лишь по 2,5 десятины земли) 489. Казачье население имело большой излишек земель, которые сдавало в аренду тем же горцам (до 25 процентов) 490. Качество пригодной для хозяйственного использования земли в долинах и горах тоже существенно различалось. Скудные почвы на каменистых плато смывались частыми ливнями, уничтожая плоды тяжелых трудов горцев. Значительное количество земель в лесистой горной местности находилось в ведении Управления государственными имуществами. Казне принадлежало около 40 процентов всех лесов на склонах Северного Кавказа 491. Наконец, само землевладение горцев до революции не было юридически урегулировано. В ходе войны многие аулы и семьи неоднократно переселялись, оседали на новых местах, что неизбежно порождало поземельные споры между самими горскими обществами.