Валентин Янин - Я послал тебе бересту

Связь этого Максима с усадьбой «И» и Юрием Онцифоровичем дает возможность установить самым конкретным образом их взаимоотношения. Вот что рассказывает летопись под 1376 годом. Зимой в начале года новгородский архиепископ Алексей решил отказаться от своего высокого сана и удалился в один из монастырей под Новгородом, предоставив новгородцам поступать, как им заблагорассудится. Мы не знаем, что заставило обидеться владыку Алексея, но обиделся он, по-видимому, всерьез. Новгородцы «в скорби великой» гадали так и эдак, а потом надумали отправить послов к московскому митрополиту, чтобы и он включился в уговоры закапризничавшего архиепископа. Послы привезли Алексею митрополичье благословение, и тот вернулся в свой сан. И «рады были новгородцы своему владыке». В этом эпизоде для нас особый интерес представляют имена ездивших в Москву новгородских послов. Это были архимандрит Савва и «Максим Онцифорович с другими боярами».

Максим Онцифорович. Но ведь и Юрий тоже Онцифорович! Значит, сироты пишут братьям Онцифоровичам: «Поклон ко Юрию и ко Миксиму…». Выше мы насчитали десять представителей семьи Мишиничей-Онцифоровичей, имена которых запечатлелись в берестяных грамотах и в надписях на найденных при раскопках предметах. Максим Онцифорович, брат Юрия и Афанасия, — одиннадцатый.

Да, но из этого вовсе не следует, что наш Максим и Максим Онцифорович грамоты № 370 — одно и то же лицо. Один живет на усадьбе «Е», а другой связан с усадьбой «И». Мало ли на свете людей с одинаковыми именами? И разве люди с одинаковыми именами не могут жить по соседству? Конечно, находка в одном слое, но в разных местах огромного раскопа таких писем еще не доказывает тождества двух Максимов. А было бы неплохо, если бы наш Максим к тому же оказался бы еще и дипломатом да вдобавок братом прославленного посадника и сыном другого — еще более выдающегося деятеля новгородской истории!

Ну что же! Так в самом деле и оказалось. Летом 1957 года на усадьбе «Е» была найдена еще одна берестяная грамота, начинающаяся словами: «Поклон от Маскима…». Я подчеркиваю: «От Маскима, а не от „Максима“». Это грамота № 290, сохранившаяся в обрывке. Самое интересное в ней — имя адресата и обращенная к нему просьба:

«Поклон от Маскима ко Гюргю. Бей чело батку…».

Максим пишет Юрию («Гюрги» — это древняя форма имени Юрий), просит его кланяться отцу. Это переписка двух братьев, детей Онцифора. Правда, найдена грамота № 290 в слоях первой половины XIV века, точнее — в прослойках с дендрохронологической датой: 1299–1340 годы, что дало основание А. В. Арциховскому написать: «Надо отказаться от искушения видеть здесь братьев Юрия и Максима Онцифоровичей. Стратиграфия этого не позволяет. Да и имя Гюрги слишком архаично».

Прориси грамот № 253, 177, 290. Три автографа Максима Онцифоровича.

Такой вывод, однако, слишком поспешен. Если мы сравним грамоту № 290 с грамотами № 177 и 253, то узнаем уже хорошо нам знакомый почерк Максима. Не было тезок Максимов. Был один Максим Онцифорович, сын и брат посадников, новгородский дипломат, он же владелец библиотеки, покупатель овса, сотский и разоритель Савелия. И порядочный чудак. Вряд ли он так последовательно ошибался, всегда называя себя «Маскимом». Скорее всего, он так именовал себя из чудачества или детским прозвищем, сохранив его до старости. Может быть, пытаясь в детстве первый раз написать свое имя, он старательно вывел «Маским». И возможно, его брат Юрий, будущий посадник, прозвал его так, что на всю жизнь Максим остался «Маскимом». Кто знает?

Генеалогическая таблица Мишиничей.

Стратиграфия находки — то есть ее дата, определяемая положением в культурном слое — не так уж противоречива. Если к началу 1380-х годов у Максима были уже взрослые дети, то родился он до 1340 года. Юрий Онцифорович в летописи упоминается впервые под 1376 годом, когда он был уже важным боярином и сопровождал архиепископа в Москву. Значит, и он появился на свет, скорее всего, еще в первой половине XIV века. Если даже письмо Максима Юрию написано и в пятидесятых годах XIV века, оно легко могло оказаться в чуть более раннем слое, будучи затоптано в грязь или же попав в небольшую яму.

И вот о чем еще нужно сказать. Мы уже знаем, что Онцифоровичам на Великой улице в пределах раскопанного участка принадлежали не одна, а две усадьбы: «Д» и «И». Теперь к ним прибавляется третья — усадьба «Е», которой владел в середине XIV века Максим Онцифорович, но среди обитателей которой был и человек, собиравший карельские дани и принадлежавший, нужно думать, к семье Максима. Ведь подавляющее большинство «карельских» писем найдено как раз на усадьбе «Е».

Напомню также, что именно здесь, на усадьбе «Е», найдены печать Афанасия Онцифоровича, брата Максима, и грамота, адресованная Афанасию и Юрию.

И еще. Выше уже упоминалась духовная грамота Орины, правнучки Юрия Онцифоровича. Это самый поздний документ семьи Онцифоровичей, написанный незадолго до падения Новгорода. До последнего времени о нем было известно по очень краткому упоминанию в одном историческом сочинении, изданном свыше ста лет тому назад. Предполагалось, что он безнадежно утрачен. Однако несколько лет назад В. И. Корецкий обнаружил в архиве копию этой духовной, снятую в конце XVII века. В ней подробно перечисляются земли, завещанные Ориной Колмову монастырю. В числе этих земель названа унаследованная ею от предков «волость на Паше». Вспомним, что к этой волости имел самое прямое отношение владелец усадьбы «Е» Максим, среди переписки которого обнаружено и берестяное письмо «от всех Пашезерцев».

Наше представление о посадничьей усадьбе с каждой новой грамотой усложняется, а картина этой усадьбы становится все более детальной. Три связанные друг с другом усадьбы на перекрестке Великой и Козмодемьянской улиц принадлежат одной семье. Здесь не только ведут счет доходам с вотчин и отдают хозяйственные распоряжения. Сюда не только идут письма об урожаях и ценах на рожь, оброках и тяжелой жизни вотчинных крестьян. Здесь, в этих усадьбах, контролируют государственные доходы, поступавшие и через сотского, и через карельского данника. Здесь решают вопросы войны и мира. Здесь, как нельзя нагляднее, видно, что управление крупной вотчиной и государством находится в одних руках. И это руки крупных бояр, владеющих Новгородом и Новгородской землей, как своей вотчиной.