Сергей Нечаев - Ришелье. Спаситель Франции или коварный интриган?

7 октября 1637 года в довершение всех несчастий Франция потеряла своего союзника в Северной Италии — герцога Виктора-Амадея Савойского, незадолго до этого победившего испанцев в сражении при Момбальдоне. Регентшей была объявлена его вдова Кристина (дочь Генриха IV и Марии Медичи), но её права сразу же начали оспаривать братья покойного герцога — принц Томас Кариньянский, сражавшийся в рядах имперской армии, и кардинал Мориц Савойский, убеждённый сторонник испанского короля Филиппа IV.

Таким образом, Пьемонт, служивший надёжным тылом для французских войск, оказался под угрозой.

Значительно успешнее складывались дела в районе Пиренеев, где испанцы вынуждены были оставить Сен-Жан-де-Люз. Наступление испанцев на Лангедок захлебнулось, и они с потерями отступили к Перпиньяну.

Достаточно неплохо складывалась обстановка и на севере, на границе с испанскими Нидерландами. Там французам удалось потеснить противника и осадить крепость Ландреси. Осада обещала быть трудной и весьма продолжительной, но французам удалось соорудить подкоп и заложить мощный пороховой заряд под крепостную стену. В результате взрыва в ней образовалась брешь, в которую и устремились солдаты Луи де Ногаре д’Эпернона де Ла Валетта. Ожесточённые бои развернулись на улицах города, но силы были неравны, и испанцы вскоре выкинули белый флаг. 26 июня 1637 года крепость полностью перешла в руки генерала, заслужившего поощрение короля и выражение "особенной радости" от кардинала де Ришелье.

На германском фронте военная активность Франции ограничивалась главным образом Эльзасом и Лотарингией, где действовал знаменитый генерал Бернгард Саксен-Веймарский, служивший королю Швеции. В связи с явным превосходством здесь австрийцев и испанцев, располагавших опорными базами в соседнем Франш-Конте, герцог Саксен-Веймарский, у которого было всего около пяти тысяч солдат, которых он содержал на французские деньги, вынужден был ограничиваться оборонительными действиями. С наступлением зимы он отступил в Бургундию, чем прикрыл эту провинцию от готовившегося испанского наступления из Франш-Конте.

Гораздо хуже развивались события в Северной и Восточной Германии, где действовали союзные Франции шведские войска: они не смогли взять Лейпциг и дважды потерпели поражение.

В результате, Франция даже не смогла воспользоваться смертью императора Фердинанда II, наступившей 15 февраля 1637 года, и на престол Священной Римской империи без каких-либо затруднений взошёл его сын Фердинанд III, известный своей победой над шведами при Нёрдлингене.

В самой Франции нашему герою в это время пришлось пережить очередной заговор, в центре которого стояла Анна Австрийская, начавшая тайную переписку со своими родственниками в Мадриде и Брюсселе. Её цель заключалась в том, чтобы склонить Людовика XIII к невыгодному для Франции миру с Габсбургами, предварительно добившись нейтрализации кардинала де Ришелье.

Естественно, кардиналу стало известно о намерениях супруги короля, но он тщательно скрывал это от неё, желая получить как можно больше информации. В переписке со своими шпионами он для конспирации даже именовал королеву вымышленным именем "месье де Генелль".

Ничего не подозревавшая королева сообщала своим братьям, в том числе и Филиппу IV Испанскому, о заговоре и заверяла их в том, что война скоро закончится. Все письма Анны Австрийской направлялись в Брюссель на имя маркиза де Мирабеля, бывшего посла Испании в Париже. Наивная женщина и не подозревала, что некоторые из её самых доверенных слуг, которым она поручала доставку писем, были завербованы кардиналом де Ришелье.

Так, некоторые из писем королевы стали добычей кардинала. А потом, опасаясь, что Анна Австрийская успеет уничтожить остальные компрометирующие бумаги, он добился разрешения короля произвести обыск в её апартаментах. Обыск почти ничего не дал, но Людовик XIII приказал канцлеру Пьеру Сегье лично провести допрос королевы.

Первый допрос состоялся 14 августа 1637 года. И, надо сказать, Сегье с самого начала повёл дело весьма неумело, что дало возможность королеве всё начисто отрицать. Уже на следующий день Анна Австрийская обратилась с письмом к самому кардиналу де Ришелье. В нём она заверяла его в том, что её оговорили, что она в своих письмах к маркизу де Мирабелю лишь осведомлялась о состоянии здоровья членов испанской королевской семьи, что она никогда и не помышляла о какой бы то ни было антигосударственной деятельности.

С кардиналом подобные комедии никогда не проходили, и Анна Австрийская быстро поняла, что у него имеется достаточное количество неопровержимых доказательств её тайных связей с врагами Франции. Королева была явно смущена и решила пойти на примирение с ненавистным ей кардиналом. Она подумала, что лучше всего будет лично встретиться с ним, и пригласила его к себе. В своих "Мемуарах" он потом подробно описал эту встречу Увы, ого единственный источник информации, который невозможно перепроверить.

При встрече кардинал чётко дал понять Анне Австрийской, что ему известно всё, вплоть до мельчайших подробностей. Она попыталась выразить своё сомнение, и тогда он сообщил ей некоторые детали. В конечном итоге своими вопросами кардинал довёл королеву до полного изнурения, требуя называть фамилии, даты и т. д. И королева слалась, сообразив, что её теперь ожидает: в лучшем случае — заточение в монастырь, а то и постыдное судебное разбирательство с гораздо более жёсткими последствиями.

После этого, забыв о гордости, она упала на колени и попыталась целовать руки кардинала. Заливаясь слезами, она умоляла заступиться за неё перед супругом. Кардинал, по его собственному признанию, поспешил поднять её, а потом засвидетельствовал ей своё полное понимание и сочувствие. Затем он привёл её к Людовику XIII, заставил во всём признаться, а потом в два счёта доказал королю, что в данном случае семейные счёты должны отодвинуться на второй план, ибо интересы государства — превыше всего этого.

— Расторжение брака, — сказал он, — вызовет скандал во всей Европе, и, скорее всего, римский папа не санкционирует его. К тому же, сир, всё это крайне несвоевременно в условиях войны, и я считаю, что Ваше Величество поступит мудро, если простит королеву Ведь она раскаялась, а дальше, Бог даст, решится вопрос с наследником…

И тут возникает вполне резонный вопрос: а зачем кардиналу нужно было защищать интересы женщины, которая и не думала скрывать свою ненависть к нему? Ответ на него прост. Конечно же он не был влюблён в королеву, как это пытаются доказать некоторые авторы. И в этом деле он руководствовался исключительно государственными соображениями. Да, он не любил Анну Австрийскую, но ему необходимо было её сотрудничество.