Вальтер Скотт - Песнь последнего менестреля

"Поверьте, что мои советы

Не страх диктует и не гнев.

Не знает страха Белый Лев!

Но на прямое пораженье

Цвет воинства вести в сраженье,

Когда сильнее втрое враг,

Ненужный и безумный шаг.

Но есть окольный путь к победе:

Принять условие миледи.

Пусть Масгрейв наш и Делореы

Сразятся здесь, у этих стен.

Вернется Масгрейв с поля боя

Мы будем чествовать героя,

А не вернется - только он

Один и будет побежден.

И мы покинем эти горы

Без пораженьл и позора".

31

Совет умен и верен был,

Но лорда Дакра оскорбил.

Высокомерно промолчал он,

Ни слова другу не сказал он,

Но больше никогда потом

Никто не видел их вдвоем.

Так злоба порождает ссоры,

А ссоры - кровные раздоры.

82

Глашатай у ворот опять.

Его труба протяжным ревом

Упрямо начала взывать

К шотландским воинам суровым:

"Лорд Масгрейв вам перчатку шлет.

На поединок он зовет

Сегодня сэра Делорена.

Пускай увидят эти стены

Их честный бой, открытый бой.

Решится все само собой:

Победа Масгрейва сочтется

Победой Англии - тогда

Сын леди Брэнксом остается

В плену английском навсегда.

Зато победа Делорена

Освободит его из плена.

Но что бы ни было - затем

Без всяких споров англичане,

Как безоружные крестьяне,

Уйдут от Брэнксома совсем".

33

Вожди шотландские решили,

Хотя сильны и смелы были,

Что уговор такой хорош.

На помощь Севера едва ли

Они серьезно уповали:

Не скоро с Севера придешь.

Лишь леди Брэнксом возразила,

Что помощь, несомненно, шла,

Но то, что ей известно было

Из прорицаний темной силы,

Она поведать не могла.

Для поединка все готово.

Его условия суровы,

Но точно все обсуждены:

У замка, посреди поляны,

Сойтись противники должны

Чуть встанет солнце, утром рано,

И, спешившись, решить свой спор,

Лишь нож имея да топор.

Дается право Делорену

Любого выставить в замену,

Кто с храбрым Масгрейвом в бою

За честь сеньера и свою

Спасет высокий род Баклю,

34

Не раз я слыхивал, как пели

В своих балладах менестрели

О том, как рыцари умели

Разить на всем скаку;

И если копья их ломались,

За верный меч они хватались,

И кони взмыленные мчались,

Покорны седоку.

Но мне, юнцу, учитель старый

Про поединок этот ярый

Рассказывал не раз.

Он, долгой жизнью умудренный,

Всех поединков знал законы

Гораздо лучше нас.

За точность своего рассказа,

Как воин, в бой вступал он сразу,

В сердцах бывал он зол:

Убит им бард неосторожный,

Который шуткою ничтожной

На грех его навел.

Я помню: кровью обагренный,

Стоял он, гордый, непреклонный,

Весь месть и торжество.

Я помню шум ветвей унылый

И белый камень над могилой

Обидчика его!

35

Мне ль петь о том, как раньше срока

Наставник пал по воле рока,

Как плакали мы все потом,

Как девы, глаз не осушая

И руки в горести ломая,

Печалились о нем?

Давным-давно уж это было.

Его друзья сошли в могилу,

Один лишь я томлюсь уныло

Воспоминаньем прошлых лет,

Скорбя о том, что больше нет

Турниров, рыцарей, побед...

Забыто менестрелей пенье,

И я хочу отдохновенья...

----

Умолк старик, предавшись думам,

Но одобренья льстивым шумом

Смущен, а может быть, польщен,

Невольно ободрился он.

Хозяйка вежливо и мило

Певца седого похвалила

За то, что в памяти своей

Хранит он были прежних дней

Про достославные деянья,

Раздоры, битвы, состязанья,

Про чащи вековых лесов,

Про замки знатных гордецов,

Так долго спавших в тьме могилы,

Что их дела молва забыла,

Венчая древней славой их

Чело любимцев молодых.

Но старого поэта пенье

Их извлекает из забвенья!

И улыбнулся бард седой,

Польщенный этой похвалой.

Любезна похвала поэтам,

И знают все льстецы об этом:

Певец за шепот льстивых слов

Весь день вас веселить готов.

Нередко песнопенья пламя

Слабеет медленно с годами,

Но это пламя вихрь похвал

Не раз мгновенно оживлял.

И озаряло, как сиянье,

Мечты высокое пыланье

Веков далеких очертанья...

"Да, я уж это замечал",

Старик с улыбкой отвечал

И продолжал повествованье.

Песнь пятая

1

Не ради славы, вовсе нет,

Чтут вещих бардов вдохновенье.

Весь мир, когда умрет поэт,

Бывает погружен в смятенье.

Пещеры, скалы слезы льют

Под гнетом горестных минут,

Все горы плачут ручейками,

Цветы горят росы слезами,

Средь рощ вздыхают ветерки,

Дуб вторит стонами тоски,

А реки, горькой грусти полны,

К могиле барда катят волны.

2

И вся природа в скорби бурной

Рыдает над печальной урной,

Потоки, лес и ветерок

Шлют смерти жалобный упрек.

И слышится в упреке этом

Грусть тех, кто был воспет

поэтом:

Ведь с ним, чья порвана струна,

Вторая смерть им суждена.

Вот призрак девы, провожая

Любовь, что скрылась, улетая,

Роняет слезы над холмом,

Где менестрель спит вечным сном.

А вот над давним полем брани

Усопший рыцарь длит стенанье,

И далеко разнесено

Ветрами буйными оно.

Вот вождь, воитель горделивый,

Чье имя в древних песнях живо,

Взирает с горной вышины

На лес и луг своей страны.

Он обречен в могиле тесной

Отныне истлевать безвестно.

Лишь вздохи грудь его теснят

Да слезы ярости кипят.

Так все, чья слава не воспета,

Взывают к памяти поэта.

3

Едва врагов остановили

И перемирье протрубили,

Дозорные издалека

Опять увидели войска.

Клубилась пыль на горном склоне,

Копытами стучали кони

И, отблеск молнии струя,

Мелькали копий острия.

То кланы дружеской земли

На помощь Брэнксому пришли.

4

И каждый клан имел свой знак.

С Мидл-Марча склонов,

к ряду ряд,

С кровавым сердцем гордый флаг

Нес грозный Дугласа отряд.

Вослед ему другой возник

Держали четкий строй "Семь пик"

Под властный крик и стук копыт.

И Суинтон, весь в металл одет,

Вздымал копье, которым сбит

Был встарь с седла Плантагенет,

Сынов своих послали с гор

Богатый Мерс, и Ламмермор,

И светлый Твид, чтоб вел их в бон

Отважный Данбар, вождь седой,

А Хепберна бесстрашный род

Спускался в дол с крутых высот

С суровым кличем: "Хьюм!

Вперед!"

5

К тем, что на помощь дружно встали,

Гонцы из замка поскакали,

Чтоб благодарность передать

За то, что выставили рать,

О перемирье рассказать

И поединке непременном

Меж Масгрейвом и Делореном.

Их просит леди в замок свой

На рыцарский и честный бой,

А после славного сраженья

В парадный зал для угощенья.

Шотландцы знают пусть заране:

Приглашены и англичане.