Э. Фрежак - Аспазия

К числу тех, кто пользовался этой привилегией, принадлежал юный скульптор и архитектор Каллимах, привезший в Афины из Коринфа молодую сирену по имени Филандра. Он нежно любил девушку и по-видимому решил жениться на ней. Но будучи низкого происхождения и к тому же еще очень молодой, Филандра нуждалась в воспитании, которое сделало бы ее достойной своего друга. Естественно, наиболее подходящим местом, где она могла приобрести это воспитание, был кружок Аспазии. Конечно и Аспазия была очень рада увеличить число своих учениц.

Ничто неблагородное не допускалось в этот круг; взгляд Аспазии умел держать в границах даже порывистого Алкивиада. Аспазия никогда не забывала, что она обязана поддерживать честь дома своего супруга.

Однажды, юный Алкивиад пригласил Аспазию и ее воспитанниц прокатиться по морю в его лодке. Аспазия приняла приглашение юноши с тем условием, что он не возьмет с собою своих веселых товарищей.

Одним летним утром Аспазия в обществе племянниц Дрозы и Празины, Зимайты и Коры вошла в лодку Алкивиада, к ним присоединились и Каллимах с Филандрой и ее приятельницей Пазикомбой, которая также была введена в дом Аспазии.

Они поплыли вдоль берега и скоро достигли красивой Саламинской бухты. Слева от них был веселый зеленый остров, сверкавший в утренней росе, справа берег Аттики.

Ничто не может гармоничнее настроить душу, как удовольствие от путешествия на лодке по морю и нигде нет более голубого моря как в Саламинской бухте. Общество в лодке Алкивиада в самом веселом настроении качалось на волнах. Над ними расстилался голубой небесный эфир, под ними — чудная синева моря; они как будто скользили между ними и не могли сказать что лучше. Они только видели, что птицы спускаются на несколько мгновений из синевы эфира в синеву моря, а рыбы, напротив весело выскакивали из воды. Мимо лодки Алкивиада прошел большой торговый корабль и, так как этот корабль прошел совсем близко от лодки, то его экипаж мог рассмотреть людей, находящихся в лодке Алкивиада. Но так как судно шло гораздо быстрее, то оно скоро оставило лодку позади и веселое общество не обращало более на него внимания, только Каллимах заметил, что это было мегарское судно.

Когда лодка вошла в маленькую бухту, было решено выйти на берег. Это было как раз то место, на котором было высечено в скалах гранитное кресло персидского царя Ксеркса — кресло, с которого великий царь следил за битвой своего флота при Саламине, с полной уверенностью в победе, но вместо этого видел его поражение.

Каллимах и Алкивиад повели Аспазию и молодых девушек к этому гранитному креслу и Алкивиад заставил Аспазию, как достойнейшую, опуститься на него. Аспазия исполнила его желание; Каллимах занял место рядом с нею; девушки, вместе с Алкивиадом расположились вокруг их веселою группой. Чудное спокойствие царствовало вокруг.

С этого возвышения Саламин казался еще красивее чем с моря; между островом и далеким берегом синело неподвижное море; нигде не было слышно ни звука.

— Клянусь всеми морскими нимфами, — сказала Аспазия, — здесь также спокойно и идиллически тихо, как на сицилийском берегу, так и кажется, что где-нибудь недалеко сидит влюбленный циклоп Полифем, глядя на море, в котором отражается образ, выходящей из волн, Галатеи. Дикий циклоп с ревом протягивает к ней руки, но нимфа, смеясь, убегает от него.

По знаку Алкивиада, раб принес кувшин с дорогим вином и вскоре раздался звон кубков, сопровождаемый веселым пением. Чудно звучала веселая песня в морской тишине, повторяемая далеким эхом.

Весело наслаждалось маленькое общество прогулкой, и его безмятежность, казалось, ничто в мире не могло нарушить, а, между тем, за их беззаботной компанией наблюдали враждебные взоры.

Когда мегарское судно прошло мимо лодки Алкивиада, один из его экипажа с волнением сказал своим товарищам:

— Заметили ли вы афинянина, выехавшего кататься в море с юными гетерами — это никто иной как дерзкий похититель, Алкивиад, я его узнал — я часто видел его в Афинах… и в числе девушек была и Зимайта, похищенная Зимайта. Этот подлый Алкивиад безнаказанно наслаждается, так как находится под сильным покровительством. Как вам известно, все старания наших сограждан, требовавших у афинян выдачи девушки, остались напрасны. Но не всегда этим собакам-афинянам смеяться над мегарскими законами, придет время доказать им, что они напрасно презирают наш город. Друзья, мы должны сами восстановить справедливость и случай, как нельзя более, нам благоприятствует: на этой лодке в обществе безбородого похитителя, за исключением нескольких гребцов, только одни женщины, нас же достаточно много чтобы отнять у них Зимайту и увезти ее с собою в Мегару.

Это предложение всем понравилось. В то время, как они советовались, каким образом напасть на лодку, гости Алкивиада появились на берегу маленькой бухты.

Мегарцы заметили это издали.

— Тем лучше, — сказал их предводитель, — мы спрячем наш корабль у берега. Большинство из нас оставит судно и потихоньку проберется на берег. Нам легко будет пробраться к девушке и овладеть ею, так что афиняне не только не помешают нам, но, может быть, даже и не заметят этого. Стоит только выбрать минуту, когда Зимайта отойдет от своих подруг. Они даже не будут знать, куда подевалась девушка.

Мегарцы высадились на берег и наблюдали из засады за беспечным, веселым обществом.

Долго благоприятная для мегарцев минута не наступала, наконец, Зимайта, Дроза и Празина, срывая цветы, ничего не подозревая, приблизились к выступу скалы, за которым скрывалось несколько мегарцев.

Алкивиад с Корой, и Каллимах с Аспазией были довольно далеко от них.

Мегарцы выскочили из засады, чтобы броситься на Зимайту.

Увидев приближавшихся к ней людей Зимайта громко вскрикнула и кинулась бежать. Дроза и Празина также побежали, но Зимайта далеко опередила обеих подруг и уже почти добежала до Алкивиада.

Алкивиад выхватил кинжал, чтобы вместе с гребцами, вооруженными веслами, броситься на похитителей: мегарцы схватили Дрозу и Празину, которые в испуге почти не могли бежать. Не желая вступать в бой, мегарцы кинулись к берегу, сели на свой корабль и ушли в море, прежде чем Алкивиад со своими помощниками успели начать преследование.

Вне себя от гнева, Алкивиад хотел броситься вслед за похитителями, но девушки подняли крик, испугавшись, что он хочет оставить их на берегу, где, может быть, их ожидают новые враги.

Каллимах, гребцы и больше всех Аспазия, убедили его, что преследование бесполезно и что для возвращения похищенных найдутся другие средства.

При виде мегарцев Аспазия побледнела, но бледность скоро сменилась яркой краской гнева, тем не менее она первая пришла в себя и почти с улыбкой торопила Алкивиада возвращаться в Афины.