Генри Лиддел Гарт - Правда о Первой Мировой войне

Но надо также отметить и то, что, несколько поостыв и поразмыслив, министр тщетно пытался остановить политику, которой он сам раньше потакал.

Хотя тяжелое положение, явившееся следствием ослабления французской армии, а также вызванный подводной кампанией кризис на море и потребность поддержать все еще возможное наступление России и могли оправдать такое решение Хейга в мае, но к 31 июля, когда фактически началось это наступление, обстановка коренным образом изменилась.

На войне решающий фактор – время. К июлю французская армия под влиянием лечения, проведенного Петэном, хотя несколько и оправилась, однако выздоровление было неполным. Тяжелые последствия подводной кампании были уже в прошлом, а паралич русской армии как следствие революции не вызывал больше никаких сомнений.

Несмотря на это, планы британского главного командования остались неизменными. Историк может смело утверждать, что урокам истории, недавнему опыту и материальным факторам уделялось недостаточное внимание. Это наблюдалось как при решении вопроса о больших наступлениях, так и при выборе направлений, где эти наступления следовало развивать.

В данной операции ось наступления не приводила, а уводила от основных коммуникаций германцев, и наступление не могло серьезно угрожать позициям противника во Франции.

Странно, что Хейг в 1917 году пошел на такое «эксцентричное» направление наступления. Между тем через год, по его совету, Фош и Першинг отказались от точно такого же направления на другом фланге Западного фронта. Наступление на бельгийском побережье не обещало никаких широких стратегических выгод. По этой же причине оно вряд ли было лучшим направлением хотя бы как средство с выгодой для себя сковать и истощить мощь противника. Больше того, мысль, будто спасение Британии от голода зависит от захвата баз подводных лодок на этом побережье, давно уже была развенчана, так как подводная кампания базировалась, главным образом, на германские порты.

Но для справедливости надо отметить, что ошибочное представление, создавшееся у Хейга, было ему внушено Адмиралтейством. Хуже всего, что Ипрское наступление было обречено на неудачу раньше даже, чем оно началось, сопровождаясь сознательным разрушением сложной системы дренирования этой части Фландрии. Поощрялась легенда, что проклятые «Пашендальские болота» в результате несчастного стечения обстоятельств и проливных дождей, представили собой естественное и потому непреодолимое препятствие, которое нельзя было предвидеть.

В действительности, еще до сражения штабом танкового корпуса была послана в главный штаб докладная записка, где указывалось, что, если район Ипра и система дренирования будут разрушены артиллерийской бомбардировкой, то поле боя превратится в трясину. Эта докладная записка была составлена на основе информации, полученных от бельгийского общества «Ponts et Chaussees» и на основе произведенного исследования на месте, хотя столь важные факты должны были быть давным-давно известны командованию и оценены им.

Район этот – болотистая местность – был осушен упорным трудом втечение многих столетий, и местные фермеры под страхом кары были обязаны содержать в порядке плотины и осушительные рвы на своей земле. Земля здесь использовалась под пастбища, так как она часто затоплялась и была слишком сыра для земледелия. Невнимание к этому предостережению – основная и неизбежная причина никчемных результатов «Пашендальского наступления».

Быть может, яркий блеск успеха 7 июня – наступления у Мессина – также пробудил необоснованные надежды, связанные с этой совершенно иной по замыслу и целям операцией. Прошло почти два месяца, пока закончилась подготовка к наступлению, и за этот промежуток времени германцы имели достаточно предупреждений, чтобы подготовить свои контрмеры. Меры эти включали и новый способ обороны, соответствовавший местности, пропитанной водой, как губка. Методы наступления британцев, напротив, совсем с этим не считались.

Не в пример британцам, совершенно не учитывавшим местности, германцы великолепно приспособили к ней свою оборону.

Вместо старой линейной системы окопов, они развили систему отдельных опорных пунктов и небольших блиндажей, сильно эшелонированных в глубину, причем местность должна была возможно больше удерживаться пулеметами и возможно меньше – людьми. Передовые позиции были слабо заняты, а сохраненные, таким образом, резервы сосредоточивались в тылу для быстрых контратак, выбивавших британские войска из захваченной в порыве наступления местности. И чем глубже проникали бы британцы, тем совершеннее и организованнее были бы перед ними оборонительные сооружения германцев. Более того, использовав иприт, германцы применили новый трюк, серьезно мешавший работе британской артиллерии и отравлявший даже районы сосредоточения войск.

Таким образом, когда наконец грянул давно ожидаемый противником удар, то он привел кронпринца Рупрехта в такое хорошее настроение, что, позабыв обычный для него пессимизм, он записал в своем дневнике:

«Я совершенно спокоен, думая об этой атаке, так как никогда еще мы не располагали столь сильными резервами – резервами, так хорошо подготовленными для предстоящей им задачи, как на данном участке фронта».

Фронт этот защищали войска 4-й германской армии, во главе которой стоял Сикст фон Арним.

Главная роль в атаке британцев была дана 5-й армии, а один из корпусов 2-й армии должен был играть второстепенную роль на крайнем правом фланге.

22 июля началась артиллерийская бомбардировка, в которой участвовало 2300 орудий. Продолжалась она десять дней, пока в 3 часа 50 минут утра 31 июля пехота не двинулась вперед на фронте в 15 миль, сопровождаемая проливным дождем. Левый фланг достиг существенного успеха: войска захватили Биксхоот, Сен-Жюльен, гребень Пилькен и достиг линии реки Стеенбек. Но на наиболее важном участке – у дороги на Менин – атака была отбита. А дождь продолжал лить день за днем, задерживая развитие следующей попытки смять фронт обороны и ускоряя превращение плохо осушиваемой местности в болото, в котором первыми (и задолго до пехоты) увязли танки.

Второй удар 16 августа был по своим результатам лишь ослабленным эхом первого удара. Левый фланг вновь продвинулся по небольшой лощине, образованной маленькой долиной реки Стеенбек, и прошел развалины того, что когда-то называлось Лангемарк. Но на правом фланге, где наступление только и могло иметь стратегический эффект, атакующие тяжелой ценой расплачивались за ничто. Даже число пленных не превышало двух тысяч. Войска чувствовали, что не только умелое сопротивление неприятеля и топкая грязь являются виновниками их бесполезного самопожертвования. Всюду раздавались горькие жалобы на руководство и работу штаба армии Гауфа. Справедливость этих жалоб видимо нашла должное признание. Хейг расширил фронт 2-й армии к северу, включив сюда и участок дороги на Менин, тем самым поручив Плюмеру руководство главным ударом, проводимым в направление гребня высот к востоку от Ипра.