Шейла Фицпатрик - Срывайте маски!: Идентичность и самозванство в России

Быстрый рост городского индустриального рабочего класса стал результатом довольно беспорядочной индустриализации России под руководством графа С. Ю. Витте начиная с 1890-х гг. Большинство промышленных рабочих, недавние или не слишком давние мигранты из деревни, юридически принадлежали к сословию крестьян.

О подобных взглядах см.: Freeze G. L. The Soslovie (Estate) Paradigm and Russian Social History. P. 13. Однако, как показал Леопольд Хаимсон (Haimson L. H. The Problem of Social Identities in Early Twentieth Century Russia. P. 3-4), если сословия выражали представление государства об обществе, то марксистские классы, по сути, являлись «альтернативным представлением», составленным квазидиссидентской интеллигенцией на основе наблюдений не столько за российским, сколько за западным обществом.

См. замечание Уильяма Розенберга, что «по крайней мере на короткий исторический момент доминирующие идентичности очень четко проявили линии социального конфликта» (Rosenberg W. G. Identities, Power, and Social Interactions in Revolutionary Russia // Slavic Review. 1988. Vol.47. No. 1. P. 27), и данные о том, как либералы относились к классовой поляризации, в его же кн.: Rosenberg W. G. Liberals in the Russian Revolution. Princeton, 1974. P. 209-212.

Однако в серьезных социально-статистических анализах священников и других «служителей культа» относили к категории «лиц свободных профессий».

Представитель правительства — нарком просвещения А. В. Луначарский, отвечавший на вопросы на учительской конференции в 1929 г. (Он посоветовал учителям положиться на добрую волю приемных комиссий, а не испытывать судьбу, добиваясь соответствующего закона. См.: Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 5462. Оп. 11. Д. 12. Л. 37.)

Невозможность получить такие данные из переписи 1897 г. вызвала у Ленина большую досаду, когда он писал «Развитие капитализма в России». Перепись была проведена в 1920 г., на последнем этапе Гражданской войны, но из-за социальной неразберихи и разброда в тот период ее данные относительно занятий мало чего стоили. См.: Массовые источники по социально-экономической истории советского общества. М., 1979. С. 24; Дробижев В. 3. У истоков советской демографии. М., 1987. С. 47-48, 53.

За исключением безземельных батраков.

Базовые координаты персональной идентичности, задаваемые паспортами 1930-х гг., — возраст, пол, социальное положение и национальность. См. резолюцию ЦИК и Совнаркома СССР от 27 декабря 1932 г. «Об установлении единой паспортной системы в СССР» (Правда. 1932. 28 дек. С. 1). Графа «социальное положение» оставалась в советском паспорте до 1974 г.

Коллективная ответственность общины по налогам и выкупным платежам после крестьянской реформы 1861 г.

«Колхозник» — категория особая, поскольку колхозники, имеющие паспорта, практически по определению не посвящали все свое рабочее время сельскому хозяйству в колхозе. Как и во времена царизма, чаще всего речь в данном случае шла о бывшем крестьянине, который в действительности стал рабочим, но еще не сумел изменить свой юридический статус.

Результаты переписи 1937 г. замалчивались и никогда не публиковались, поскольку убыль населения оказалась недопустимо высокой.

Вместо него вводился совершенно новый термин «общественная группа».

«Можем ли мы, марксисты, обойти в Конституции вопрос о классовом составе нашего общества?» — риторически спрашивал он. И лаконично отвечал: «Нет, не можем». См.: Там же. С. 169.

Стараясь сохранить доктринальную правоверность, Сталин назвал первые две группы «классами», а третью (не определявшуюся отношением к средствам производства) «прослойкой». Иногда эту классификацию непочтительно именуют формулой «два с половиной».

Дворянство, духовенство, городские сословия, крестьянство.

Крестьяне-единоличники имели индивидуальное (подворное) право землепользования, но не везде, а только в своей деревне.

В специально отведенных местах — на городских «колхозных рынках», куда отдельные крестьяне и колхозы привозили излишки продукции.

Отметим, что в практических целях «служащие» и в 1930-е гг. рассматривались как отдельное сословие, невзирая на сталинскую формулу «двух с половиной».

Возможно, новое казачье «сословие» получило также право держать лошадей — самую желанную привилегию в 1930-е гг., но я пока не смогла это точно установить.

В промышленной статистике 1930-х гг. в том же смысле употреблялась категория «ИТР» (инженерно-технические работники): она включала и администраторов, и специалистов, но не мелких канцелярских работников, которые выделялись в отдельную категорию «служащих».

To есть распределения скудных, строго нормированных потребительских товаров через предприятия и профсоюзные организации.

См. выше, прим. 44.

Ударниками, награжденными за высокие трудовые достижения.

См., напр., горькие сетования неграмотной работницы текстильной промышленности, которая написала (с помощью грамотной дочери) председателю ЦК своего профсоюза Марии Каганович, жалуясь на жестокую несправедливость: ее лишили статуса стахановки (и соответственно места в переднем ряду в фабричном клубе) только потому, что здоровье у нее пошатнулось и она больше не могла работать так хорошо, как раньше: ГА РФ. Ф. 5457. Оп. 22. Д. 48 (ноябрь 1935).

Такова по сути своей позиция, которую занимают два ученых, уже давно обративших внимание на проблемы, изначально присущие советской классовой классификации крестьянства в 1920-е гг. См.: Lewin M. Russian Peasants and Soviet Power. London, 1968; Shanin T. The Awkward Class. Oxford, 1972.

Это несколько дополненная версия моей работы: Lives under Fire: Autobiographical Narratives and Their Challenges in Stalin's Russia // De Russie et d'ailleurs. Melanges Marc Ferro. Paris, 1995. Настоящий вариант был впервые опубликован на русском языке (в переводе автора): Жизнь под огнем. Автобиография и связанные с ней опасности в 30-е годы // Российская повседневность 1921-1941 гг.: Новые подходы. СПб., 1995.

Подробнее о классах см. выше, гл. 2.

Ответ Абликова позволил отнести его к кустарям.

«Путевка в жизнь» — популярный советский фильм начала 1930-х гг. о перевоспитании малолетних правонарушителей.

В изложении Козина об этом не говорилось.

Ульянова объяснила (л. 273), что взяла фамилию Ульянова как псевдоним по распоряжению начальства, придя работать в ЧК; она вовсе не скрывала настоящую фамилию, в ее паспорте стояло «Ульянова-Бубер» вплоть до последнего обмена партийных документов, когда ей «вычеркнули Бубер и оставили одну Ульянову».