Александр Асов - Великие тайны Руси. История. Прародины. Предки. Святыни

Скилица, правда, нигде прямо не говорит о том, что Ольга приняла тогда крещение от императора Константина. Он всего лишь намекает, что архонтиса русов придерживалась некого еретического направления в христианской вере, до того как «отдала предпочтение» вере византийской. Но в чём выражалось это предпочтение? Не было ли сие лишь дипломатической фразой, оброненной арианкой Ольгой при пребывании в столице империи, то есть просто знаком вежливости, неправильно понятым уже русскими толкователями хроники Скилицы?

К тому же сам император Константин VII Багрянородный, как писатель-историк, оставил подробнейшее описание торжественного приёма «Эльги, архонтиссы россов» в своей книге «О церемониях». Из сего также следует, что княгиня Ольга Константинополь точно посещала.

Однако император не только о своём сватовстве, но и о таком важном событии, как крещение княгини Ольги, не говорит ни слова! Обед, приём послов, подарки, подробно дано и описание десерта…

Ну, в самом деле, не мог же он запамятовать о том, что после десерта состоялось-таки крещение? Или же последующее причащение вином ему совсем затуманило память? Нет, всё же при сём императоре Константине в 955 году (точнее, в 948-м, учитывая арианское смещение дат) крещение Ольги явно состояться не могло.

Но тогда, может быть, что-то подобное было, в предположительный второй приезд, уже при Иоанне Цимисхии? Но почему же тогда подробнейшая византийская летопись сего периода, составленная Львом Диаконом, этого совсем не помнит? Нет, и это невероятно, да и тогда все эти анекдоты о крещении и сватовстве пришлось бы отнести уже к старухе восьмидесяти лет.

Опять загадка! В любом случае, доверия сим сведениям нет. К тому же о принятии Ольгой новой веры и крещении её в Византии не помнит и Булгарская летопись, также внимательная к сим вопросам…

Зачем же она приезжала в Константинополь? Может быть, тут и в самом деле были замешаны некие матримониальные дела? Высказывалось и предположение, что княгиня Ольга безуспешно сватала за византийскую принцессу сына Святослава.

Почему бы и нет? И отказ был вызван как раз тем, что Святослав был иной веры… Сама же Ольга, судя по всему, с рождения придерживалась одного из течений христианства – а именно, арианства, кое для неё не противоречило ни вере византийской, ни родовой ведославной традиции. В новом крещении она не нуждалась.

Однако само посещение Ольгой Константинополя означало, что Киевская Русь тогда искала путей сближения с Византией, а платой за мир могло быть укрепление позиций греческой церкви в русских землях. Притеснения христиан, бывшие ещё при Игоре, отныне прекратились.

Точно так княгиня Ольга налаживала тогда отношения и с Римом. В 959 году, согласно продолжателю Хроники аббата Региона Пюрмского, Ольга также послала посольство к императору Оттону I во Франкфурт-на-Майне, у коего просила епископа и пресвитеров.

И в 961 году в Киев прибыл епископ Адальберт. Можно не сомневаться, что таким образом княгиня Ольга, болгарка по рождению, да ещё и имеющая варяжское воспитание, хотела покончить с замкнутостью страны, только что освободившейся от хазарского ига, а значит, открыть врата Западу – и византийцам, и римлянам. Прекратить войны на западной границе, сгладить предубеждения, наладить торговлю. Она полагала так обезопасить и усилить страну…

Наивность сей политики вполне понимал её сын Святослав. И он изгнал епископа Альдаберта, начал войну с Византией… И видел середину своей земли в Болгарии. Сам он, как внук болгарского царя Владимира Борисовича, заключавший союз и с булгарами волжскими, желал возродить великую Русскую державу от Дуная до Волги.

По булгарским летописям, вначале он даже заключил союз с византийцами против булгар. Но потом Византия стала видеть более опасными не булгар, а уже саму крепнувшую Русь, и сей союз был разорван.

Саркофаг княгини Ольги в Киеве

Потому Святослав и не желал следовать исканиям истинной веры ни в Византии, ни в Риме, к чему его призывала княгиня Ольга. И он не внимал увещеваниям княгини: «Как мне одному принять иную веру? Ведь дружина-то моя смеяться начнёт!»

Святослав Игоревич (942–972), великий князь Киевской Руси, стал править сразу после гибели своего отца в 945 году, то есть с трёх лет. В полную силу же он вошёл в середине 60-х годов.

Христианская вера была ему чужда, как воину, воспитанному в варяжской дружине воеводой Свенельдом. И он, обретя настоящую власть и будучи ревнителем старой веры, разрушил церковь Святого Николая, возведённую ещё самим Аскольдом, однако потом она была восстановлена.

Святослав решил расширить границы Киевской Руси на востоке, ходил на Оку и Волгу, воевал также в Болгарии, а столицу хотел перенести на берега Дуная, в град, названный им Киевец, дабы быть подальше от Киева на Днепре, где уже крещёное боярство опиралось на византийцев и хазар.

В те годы Святослав собрал вокруг себя много храбрых русичей, призвал и наемников варягов.

Святослав никогда не нападал тайно, не нарушал заключённые договоры. Перед походом он предупреждал врага словами: «Хочу идти на вы».

В 964 году Святослав повёл рать из 50 тысяч русичей и 20 тысяч варягов (согласно Булгарской летописи) в земли вятичей и кривичей, что были частью под булгарами, а частью под хазарами.

И первым освободил древний русский город Ростов. Наместник тех земель Гусман не оказал сопротивления (очевидно, потому что ростовчане, русичи и меряне, просто открыли врата войску Святослава). Гусману ничего не оставалось, как бежать в Булгар, где на Оке к нему присоединился и воевода Саин с остатками булгарской рати.

Кстати, и сами булгары не воспринимали Святослава захватчиком. Тем более что под его властью уже была Болгария на Дунае, он был ведь и болгарским царём. А болгары и булгаре по сути были одним народом, только одних (на Дунае) христианизировали византийцы, а другие (на Волге) с 900 года подвергались исламизации. Да и от русичей они отличались по большей части лишь верой. Они, как народ, смешанный из славян и тюрок, всегда свободно говорили и на древнерусском.

И тут нужно понимать главное: Святослав не только восстанавливал старые пределы Руси-Русколани, но также и древнюю ведическую веру, общую для русичей и булгар. Не потому ли и многие булгары, недовольные исламизацией, стали переходить тогда под стяги Святослава?

Один из булгарских воевод, Хаддад, присягнул тогда Святославу и привёл под его знамёна своё войско. Затем он взял город Муром, древнюю столицу финно-угорского племени мурома, как утверждает булгарская летопись «для вятичей». Вятичей в сем городе было уже много больше, чем муромы. Желая отличиться и доказать верность Святославу, Хаддад устроил резню в сём городе, по преимуществу уже вятичском.