Сьюзен Бауэр - История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима

На практике расширение Спарты за счет центра Пелопоннеса привело к появлению в спартанском обществе серьезных классовых противоречий. На вершине находились урожденные спартанские граждане. Под ними располагалась огромная масса завоеванных народов, которым нельзя было доверять так, как гражданам: илоты, рабы и чернорабочие. Спартанцам нравилось такое положение дел.

Греция во времена Персидских войн

Единственное равенство в Спарте объединяло граждан-мужчин в возрасте старше тридцати лет, которым позволялось голосовать в общегородской ассамблее. Но даже там спартанцам не разрешались дебаты. Обсуждение идей в правительстве не считалось полезным. Юноши проводили детские годы, как рассказывает нам Плутарх, тренируясь в готовности к молчаливому послушанию. 18Споры не были частью этих тренировок, вот почему старое греческое название Спарты – Лаконика – превратилось в наше английское слово «лаконичный». 19

Поход Клеомена к Афинам был вызван не стремлением вернуть демократию, а страхом перед надвигающейся сокрушительной персидской силой. Если Афины распадутся на ссорящиеся друг с другом группировки, они не смогут противостоять движению персов на юг – а они были самым значительным барьером, оставшимся между Спартой и Персией. Клеомен надеялся выгнать Гиппия, остановить раздоры и восстановить мощь Афин.

Спартанская армия прогнала Гиппия и помогла афинянам провести выборы. Однако она отказалась устраниться от внутренних афинских дел и всем своим весом встала за одного их кандидатов. [223]Афиняне, которые увидели в этом попытку спартанцев сделать Афины вассальным городом, сплотились в мощный союз, чтобы избавиться от господства южан.

Кто-то из Ассамблеи (Геродот не указывает, кто именно) предположил, что спартанскую спесь можно сбить, если афиняне заключат союз с какой-нибудь подавляющей военной силой… такой, как персидская. И в Сарды отправилась делегация – просить тамошнего правителя (сводного брата Дария Артаферна, который был оставлен управлять западом империи, когда Дарий направился назад в Персеполь) заключить союз против Спарты.

Похоже, афиняне переоценили свою роль на международной арене. Их просьба казалась им совершенно разумным предложением, но Геродот пишет, что делегация «находилась в процессе передачи своего послания, когда Артаферн… спросил, кто они такие и откуда пришли». Без сомнения, он знал ответ – но это был великолепный повод сбить спесь с парламентеров. За ним последовал краткий ультиматум: персы придут помочь афинянам, только если они согласятся послать Дарию землю и воду как символ полной подчиненности.

Делегаты, окруженные персами, согласились, что, в конце концов, позволило им уйти невредимыми из Сард, хотя по возвращении им пришлось выслушать немало неприятных слов на родине, в Афинах. «Это доставило им множество проблем по возвращении домой» , – сообщает Геродот. 20Афиняне не намерены были поступаться ни одной из своих свобод. Поэтому они сами энергично взялись решать спартанскую проблему и в яростной схватке сумели вышвырнуть оставшихся вооруженных спартанцев из своего города.

Когда спартанцы исчезли со сцены, афинянам потребовалось некоторое время, чтобы перевыбрать свое правительство, ранее подчинявшееся тирану. Когда пыль от реформ осела, население города оказалось разделенным на десять «племен», причем их границы были проведены поперек старых семейных союзов в попытке разрушить древнюю сеть власти высокорожденных. Совет Четырехсот стал Советом Пятисот – с пятьюдесятью представителями от каждого племени.

В попытке окончательно избавиться от господства аристократических семей сам город был разделен на тридцать географических районов, названных «демами», и афинянам внутри каждого дема было велено использовать его название вместо своих фамилий. 21Идея была интересная, но она не сработала; большинство афинян со временем вернулись к своим старым фамилиям. [224]

Был также введен новый обычай. Любой гражданин Афин мог быть выслан из города, если шесть тысяч соотечественников напишут его имя на глиняных обломках, используемых в качестве избирательных бюллетеней. Такой обломок назывался «остракон» – именно из этого обычая десятилетняя ссылка стала известна как «остракизм». Это стало еще одной защитой от тирании. «Если кто-либо… забирает больше власти, чем положено… – пишет Аристотель , – такое избыточное превосходство ведет к правлению одного человека… Учитывая это, некоторые государства вводят остракизм» . 22

Согласно Аристотелю, первыми афинянами, пострадавшими от остракизма, стали друзья Гиппия, которых заставили последовать в ссылку за экс-тираном.

Тем временем еще один греческий город также решил попросить помощи у персидской армии.

Это был ионический город Милет, расположенный на краю управляемой персами Малой Азии. Лидером Милета являлся амбициозный военный по имени Аристагор, который многие годы властвовал в своем городе как тиран. Теперь он пожелал раскинуть свою сеть шире. Он отправился к персидскому правителю в Сарды и предложил завоевать в интересах Персии греческие острова Киклады – если только персы дадут ему корабли и солдат.

Правитель Артаферн согласился на этот план, и Аристагор, обрадованный возможностью стать тираном целой островной мини-империи, соединил войска для вторжения и отплыл к своей первой цели – Наксосу.

К несчастью, греческий город на Наксосе оказалось не так-то просто захватить. Жители, не сражаясь, просто собрали в городе все продукты и весь скот и заперли ворота. После четырехмесячной осады Аристагор истратил все деньги персов, и Артаферн, разочарованный в военном искусстве тирана, отказался поддерживать его дальше. Аристагор вынужден был отплыть назад в Милет опороченным и с разбитыми амбициями.

Однако он кое-чему научился, наблюдая через воды за греческой политикой, и, как любой хороший афинский стратег, изменил свою политику. Он решил переключиться с про-персидского союза на анти-персидский, причем без всякой материальной выгоды. Он поведет греческие города Малой Азии на мятеж против господства Персии – и со временем, может быть, объединит их под своим началом.

Несколько ответов на сделанные им осторожные запросы показали, что другие ионические тираны тоже хотели бы присоединиться к мятежу. Но из своего провала у Наксоса Арисмтагор вынес, что войны – дорогое удовольствие. А для начала войны с Персией нужна была еще большая поддержка.