Джеральд Хокинс - Кроме Стоунхенджа

Плутарх рассказывает в «Исиде и Осирисе»:

«В день зимнего солнцестояния они (египтяне) семь раз обводят корову вокруг храма Солнца… ища Осириса, ибо богиня зимой жаждет влаги; а семь раз они ведут корову потому, что Солнце завершает переход от зимнего солнцестояния к летнему на седьмой месяц… Гор, сын Исиды, приносит жертву Солнцу…

Каждый день они приносят Солнцу тройную жертву благовоний (вспомните инкских жрецов на площади в Куско. – Дж. X.) – жертву душистой смолы на заре, мирры в полдень и так называемого кифика – на закате… Они верят, что этим умилостивляют Солнце и служат ему… и есть такие, которые утверждают, что Исида – не кто иная, как Луна… и в темных своих одеяниях (период невидимости перед новолуньем? – Дж. X.)… она в томлении (страсти) преследует Солнце. По этой причине они также ищут у Луны помощи в любовных делах…»

Мне не хотелось углубляться в дебри религии древнего Египта. Я не специалист ни по религиозным культам, ни по метафизике. В Карнаке есть 15 взаимосвязанных божеств во главе с Амоном-Ра, и все фантастические домыслы, какие только написаны о них, крайне запутаны.

Однако, обнаружив храм, намеренно ориентированный на определенные точки небосвода, я уже не мог согласиться с известной энциклопедией, которая считает египтян в вопросах религии по сути варварами и дикарями, которая утверждает, что искать скрытую в иероглифических надписях истину бессмысленно, которая заявляет, что кратковременный культ солнечного диска (или, что менее вероятно, бога, стоящего за Солнцем), как подателя жизни, был слишком прост и рационален для египетской психологии и после недолгого царствования Эхнатона быстро «заброшен».

Нет. Амон-Ра в своих солнечных проявлениях был важнейшим богом Египта, оставаясь общенациональным божеством в течение многих столетий. Стоящее за этим культом представление было солнечным, космическим уже задолго до эпохи Эхнатона и Нефертити и оставалось таким вплоть до полного упадка египетской цивилизации при Клеопатре. Краткий амарнский период был не новой ересью, а новым подтверждением союза напоенной солнцем рыжей земли с познаваемой вселенной. «О Ра, Амон-Ра, ты возвращаешь Египту его красу всякий раз, когда ты рождаешься диском в небе».

Теория не может висеть на одной ниточке. Если Карнак обладает астрономической ориентацией, значит, должны быть и другие такие же храмы.

Мы отправились на пароме на противоположный берег Нила. Куры, велосипеды, всякая кладь, фески, паранджи, бурнусы – гарем и феллахи. Девушки из фиванских деревень на западном берегу, прямые и стройные, спускались к реке, чтобы набрать в кувшины, которые они несли на головах, воду пастельных тонов для питья, стряпни и умывания. По мусульманскому обычаю им следовало бы проходить мимо муж-чип как можно незаметнее. Но куда там! Слишком уж грациозны были движения их закутанных фигур, слишком томно глядели из-под паранджи карие глаза!

На том берегу мы отправились осматривать колоссы Мемнона – короткая поездка на идущих развалистой рысью верблюдах.

Эти статуи, одиноко стоящие среди полей, получили свое неудачное название не в честь Аменхотепа, воздвигшего их архитектора, и не в честь Аменхотепа III, фараона, приказавшего их воздвигнуть. Оно плод грубейшей ошибки греков, завоевавших Египет при Александре Македонском, которые увидели в них изображения мифического Мемнона, сына Зари, погибшего под Троей. Они огромны – высота их достигает 21 м. Изваяны они из красного песчаника, доставленного на восьми судах из Эдфу, и были воздвигнуты, как гласит надпись Аменхотепа, «чтобы стоять, пока стоят небеса».

Одна из этих статуй сильно напугала римлян. На восходе Солнца она испускала жалобные стоны. Это подтверждается надписью на камне. Таинственные звуки продолжали раздаваться до 195 г. и. э., когда сдвинутые землетрясением блоки на верхушке статуи опять были прилажены на прежнем месте. Стоны статуи слышали император Адриан и его жена Сабина, а также Септимий Север и Галл. Эти жутковатые звуки назывались «голосом Мемнона». Причина их возникновения неизвестна – они могли порождаться ветром или же нагреванием блоков, которое вызывало их расширение.

В 1400 г. до и. э. позади статуй находился храм, посвященный Ра-Горахте. Храм не сохранился, но направление его оси можно определить по статуям. Азимут этого направления равен 117°.

«Колоссы словно стоят на страже, – писал Фрэнсис Эйкен, – они пристально смотрят через долину Нила, ожидая нового явления божества». Да, совершенно верно. Они созерцают восход Солнца. В 1400 г. до и. э. храм и статуи указывали на «место битвы» Солнца, на точку солнцеворота в день зимнего солнцестояния. Мемнон обращен лицом к священному Нилу, а Амон-Ра – в противоположную от Нила сторону, но тем не менее они связаны с одной и той же точкой небесной сферы.

Но и независимо от надписей, независимо от архитектурных данных было ясно, что храмы имели какую-то астроархеологическую основу. В других храмах могли быть отражены крайние положения Солнца, а может быть, и Луны. Египет как будто укладывался в доисторическую схему, общую для всего мира. Я понял, что мне нужно побывать в Гелиополисе – в Городе Солнца. Его храмы посвящены Ра, и в них жрец-фараон впервые принял титул Сына Солнца. Игла Клеопатры когда-то стояла в Гелиополисе. Эти обелиски-близнецы, один из которых в настоящее время находится в нью-йоркском Центральном парке, а другой на набережной Темзы, были воздвигнуты Тутмосом III (а не Клеопатрой) – тем же фараоном, который строил обсерваторию на крыше в Карпаке. Вершины обелисков были окованы золотом, символизирующим богатство Солнца, по их граням тянулись надписи, посвященные Ра. С астрономической точки зрения обелиски представляли собой вертикальные гномоны – приспособления, отбрасывающие тень, по которой можно измерять часы дня, смену времен года, широту. Я был твердо уверен, что конец тени скользил по каким-то линиям и отметкам на земле. К несчастью, неизвестно пи точное место, где стояли обелиски, ни как они были ориентированы. Из Египта их увез Цезарь в 14 г. до и. э., а затем в 1878 и 1880 гг. они попали в Нью-Йорк и Лондон. Чтобы выяснить, где они стояли и сколько их было, требуется провести большие изыскания.

С инженерной точки зрения обелиск необходимо было вытесывать из одного камня: во-первых, из-за способа установки – его поднимали, словно телеграфный столб, который одним концом опускают в яму, а во-вторых, если бы такой тонкий и высокий столб был сложен из отдельных блоков, он не мог бы противостоять землетрясениям и воздействию стихий. В инженерном искусстве и в умении обрабатывать камни египетские каменных дел мастера превосходили и древних британцев, и инков. Иглы имеют в высоту 20,7 м и весят 200 т. В асуанской каменоломне лежит незаконченный обелиск. Работа над ним была оставлена, потому что в граните оказалась трещина. Этот монолит должен был иметь в высоту 41,8 м и весить 1170 т. А обтесывался он без каких-либо металлических инструментов. Египтяне пользовались круглыми долеритовыми молотами и тем же примитивным способом обкалывания, который применялся в Стоунхендже.