Григорий Кваша - Теория войн

1401 год – время вторжения Тимура в Малую Азию. Он нанес Османскому государству тот самый страшный удар, после которого и родился Имперский ритм 1413 года. Такова одна из моделей рождения Имперского ритма – провоцирование его за 12 лет до начала (проторитм). Так, рождение Третьей Англии (1473–1617) было предопределено, быть может, вступлением в 1461 году на престол Эдуарда IV, а рождение Второй России (1353–1497) было предопределено вступлением на престол Симеона Гордого в 1341 году.

Получив в 1402 году страшный удар от Тимура, испытав предательство анатолийских беев, живой организм Османского государства взмолился об истинной силе Империи взамен примитивного восточного деспотизма. Молитва была услышана. 10 лет, до 1413 года, три брата, три сына плененного Тимуром Баязида Молниеносного, сражались за власть между собой, пока в 1413 году не было восстановлено единовластие. Хитроумный план Тимура, давшего свободу всем покоренным османами бейликам и разделившего остаток между сыновьями Баязида, неожиданно натолкнулся на неодолимую центростремительную тенденцию, собиравшую воедино, казалось бы, на века разделенные земли. В 1413 году Мехмед Челеби стал единовластным хозяином османских владений в Европе и Малой Азии. В 1415 году Мехмед восстановил власть османов почти во всех анатолийских бейликах. В дальнейшем, как мы увидим, власть османских султанов росла на протяжении всего полуторавекового Имперского цикла.

Ю. Петросян: « Опустошительные походы Тимура и десятилетняя борьба за власть между сыновьями Баязида привели к полному разорению большинства малоазийских земель. Сельское хозяйство и ремесла пришли в упадок, а население городов и сел испытывало неисчислимые беды и страдания. Крестьяне не имели покоя, с трудом обрабатывали свои поля в короткие промежутки затишья между набегами и сражениями, никогда не зная, удастся ли собрать урожай и кому он достанется » [18].

Всего-то правил Мехмед I (1413–1421) 8 лет, но и этих лет ему хватило, чтобы продемонстрировать одновременно и Имперскую силу, и миролюбие, возможное лишь в первой фазе Империи. Символично, что рождение Имперского ритма не ухудшило отношений между молодым государством и угасающей Византией, а, напротив, резко улучшило их.

А. Крымский: « Андрианопольский двор султана Мехмеда I Челеби и константинопольский двор старика императора Мануила II Палеолога состояли в самых прекрасных отношениях, и султан титуловал императора « батюшкой » , а тот его « сыном » . Они не раз встречались, делили хлеб-соль. Для Царьграда, истомленного царствованием Баязида I Молниеносного, царствование Мехмеда I Рыцарственного было отраднейшим временем передышки » [19].

Возможно, что в 1433 году закончился четвертый подряд (857-1001), (1001–1145), (1145–1289), (1289–1433) Восточный цикл Византии и на пятый цикл сил у нее уже не было. Для православных греков невраждебные православию турки, да еще с таким благородным султаном, как Мурад I, казались симпатичнее, чем нетерпимые паписты-латиняне. Однако миролюбие – это признак только первой Имперской фазы, а не всего цикла в целом. Более пристальный взгляд показывает, как накапливается гигантская Имперская сила. Скажем, пресловутое янычарское войско, ставшее в Имперском, да и постимперском османском обществе главным хранителем султанской власти, приобрело свой истинный облик и значение именно в первой фазе. Именно в 20-х годах XV века для комплектования янычарского войска стала применяться система «девширмэ» (рекруты набирались из детей и юношей подчиненного населения Балкан, подвергались насильственному отуречиванию и исламизации). Именно Мурад II (1421–1444) начал использовать янычар в противовес старым беям, державшим себя независимо в отношении султана. В этом вся суть первой фазы – балансирование между старым и новым, старой формой и уже новым содержанием.

Первая фаза (1413–1449) катилась к закату, явным был упадок сил. Но парадокс Имперского ритма в том, что воюет народ лучше всего именно в последнем (Идеологическом) периоде фазы. Европа не дала закончиться фазе на мирной ноте. Был нарушен мирный договор и организован Крестовый поход (1443–1444). Мурад, уже передавший власть наследнику, вернулся на трон. Упавший было дух поднялся до грандиозных высот. Мурад был вне себя от негодования в отношении клятвопреступников и даже якобы призвал Христа отомстить тем, кто клялся Его именем и нарушил клятву. Моральное превосходство (да и численное тоже) было на стороне османов, в результате их войска нанесли крестоносцам, а в их лице всей Европе, такое унизительное поражение, после которого европейцы стали османам не страшны лет на полтораста – двести. Так работает Идеологический период (1437–1449).

А. Крымский: « Варнинская победа подавила энергию Европы и была причиной того, что с этих пор вся последующая история османов до конца XVI века могла явиться лишь сплошным рядом побед и завоеваний » [19].

Вторая фаза (1449–1485). Мурад II так торопил пришествие второй фазы, что в результате задержал ее приход на 2 года. И все же переломным стал именно 1449 год. Константин XI вступил в сношения с папой Николаем V и согласился на принятие Флорентийской унии. Константин видел слабость угасающего Мурада и надеялся на слабость нового султана, которому в год воцарения Константина (1449) было всего 17 лет.

А. Крымский: « Слабый царьградский властелин думал, что новый султан – это неопытный, неразвитый мальчишка, преданный только вину и грубочувственным наслаждениям. Мирный, добрый тон, которого придерживались в Константинополе послы нововзошедшего султана, мог только внушить императору доверие к своим собственным силам. Но это была крупная ошибка, не мягкость и уступчивость, а твердость и непреклонность были отличительными его чертами » [19].

Борьба между Константином XI и Мехмедом II за народ византийский складывалась не в пользу первого.

А. Крымский: « Попытка поминать в соборе Святой Софии имя папы ( 12 декабря 1452 года ) вызвала ужас православного населения. Народ толпой ринулся из церкви, считая себя оскверненным. Начальник артиллерии, т. е. главное лицо, которому надлежала защита города, с горячностью выразился: « Уж лучше Царьграду быть под властью турецкой чалмы, чем латинской тиары » [19].

Разумеется, что простые горожане выражали эту точку зрения еще более определенно. Взятие Константинополя (1453) стало, по сути дела, победой в гражданской войне византийцев над папистами. Таким образом, революция второй фазы состояла из трех главных вех – приход к власти в Царьграде прозападного Константина XI (1449), убившего последние шансы на мирную жизнь православной столицы в Османском государстве, далее – выход на арену Мехмеда II (1451) и, наконец, взятие Константинополя (1453). Падение твердыни христианства на Востоке потрясло Европу. Папа Каликст III отправляет во все стороны, ко всем христианским правителям послов, призывая, заклиная собраться в Крестовом походе против «нечестивцев». Впрочем, похоже, горевал он не столько о гибели великого в прошлом государства, сколько об ускользнувшей, в который раз, от него возможности «съедения» православия католицизмом под видом объединения. Совершенно другие настроения, разумеется, главенствовали в мире ислама. Мехмед, сумев захватить Константинополь, осуществил главную со времен арабских завоеваний цель войны с неверными.