Иосиф Телушкин - Еврейский мир. Важнейшие знания о еврейском народе, его истории и религии

В мире йешив дед р. Й.-Д. Соловейчика р. Хаим известен благодаря своему исключительно тонкому анализу Талмуда. Поскольку р. Хаим жил в городе Бресте (на идише Бриск), его метод изучения Талмуда получил название брискерского. Для р. Й.-Д. Соловейчика изучение Торы тоже стало предметом особой страсти. Из пяти с лишним десятилетий, проведенных им в США, он больше всего прожил в Бостоне, откуда еженедельно приезжал в Нью-Йорк, чтобы вести свои занятия по Талмуду в Йешива-Университете. Еженедельно он читал здесь три лекции, каждая из которых длилась от двух до четырех часов. Один вечер в неделю он посвящал публичной лекции о Талмуде в Нью-Йорке, кроме того, еженедельно читал еще несколько лекций в Бостоне, иногда в общей сложности выступая более двадцати часов в неделю.

И в Нью-Йорке, и в Бостоне ему часто приходилось сталкиваться с трудными вопросами относительно еврейского закона. Хотя он издавна славился либерализмом своих ответов на частные вопросы, он редко разрешал публиковать их. Все свои публичные заявления он лично просматривал перед тем, как отправить их в печать, и обычно они носили такой характер, что могли быть приняты в большинстве ортодоксальных кругов. Например, один из его бывших студентов, живший вблизи консервативной синагоги, спросил, можно ли присутствовать там на службе Рош-Ѓашана, чтобы услышать звук шофара (ритуального рога). Р. Й.-Д. Соловейчик ответил, что лучше остаться дома и не слышать шофара, чем слушать его в консервативной синагоге. Судя по всему, р. Й.-Д. Соловейчик проявлял особую нетерпимость к консервативному движению из-за того, что оно ликвидировало мехицу (перегородку в синагоге, отделявшую присутствовавших на службе мужчин от женщин). Когда ему говорили, что меняющееся время требует и изменений в еврейских традициях (таких, как мехица ), раввин Соловейчик отвечал с несвойственной ему несдержанностью: «Трансцендентный догмат исключительно обязателен, даже если он непопулярен среди масс; разве была объявлена утратившей силу заповедь, запрещающая убийство, когда нацистские орды осуществляли геноцид?»

Как бы то ни было, р. Й.-Д. Соловейчик стал главным символом ортодоксального иудаизма, которому доступны высочайшие уровни постижения как еврейских, так и светских знаний.

О Аврааме-Йеѓошуа Ѓешеле часто думают как о еврейском варианте Мартина Лютера Кинга, поскольку он был прирожденным еврейским лидером и религиозным активистом. Одна из самых известных фотографий Ѓешеля запечатлела его в тот момент, когда он шел рука об руку рядом с Кингом во время марша в защиту гражданских прав в штате Алабама (1965).

На самом деле участие в политике занимало в жизни Ѓешеля незначительное место. Его постоянной заботой было высвобождение еврейской религиозной школы из-под влияния тех, кто выступал то с эзотерическими, лишь им самим понятными, то с мракобесными идеями. Например, в изучении Библии Ѓешеля глубоко удручал чисто филологический уклон (например, сравнение угаритского и древнееврейского языков) и преимущественный интерес к археологии и сравнительной юриспруденции, тогда как сила Библии, на его взгляд, в том, что она обращена к каждому человеческому существу каждого нового поколения. Подход Ѓешеля выражен в написанной им биографии мятежного хасидского ребе Менахема-Мендла из Коцка: «Жених, стоя под свадебным пологом, – учил раби Менахем-Мендл, – может сотни раз повторять, обращаясь к невесте: «Ты обручена». Но если он не добавит при этом ли – «(ты обручена) мне», то это все равно, как если бы он не сказал ничего. Вся свадебная церемония со всеми приготовлениями к ней теряет смысл. Решающее значение имеет ли – «мне». Вся наука… ничего не стоит и все молитвы бесполезны, если они не проникают до самой глубины души. Существенно именно ли ».

В своем анализе еврейского закона Ѓешель был в первую очередь озабочен его воздействием на современных евреев. «Есть евреи, – отмечал он, – которых заботит кровяное пятно на яйце (что делает его некашерным), чем кровавое пятно на долларовой банкноте». При случае Ѓешель с горечью говорил о евреях, уделявших большее внимание ритуальным законам в ущерб этическим. «Еврейский народ, – повторял он, – это посланец, который забыл свое послание».

Ѓешель вырос в Польше и получил светское образование в Берлинском университете. Покинуть Германию перед самым началом Второй мировой войны ему помог Колледж Еврейского союза – реформистская раввинская семинария, где он стал преподавать, поселившись в Цинциннати. Ѓешель скрупулезно соблюдал еврейские ритуалы, хотя в реформистской семинарии был принят куда более мягкий подход к обрядовой практике. Реформистские раввины, которые в начале 40-х гг. были студентами Колледжа Еврейского союза, рассказывали, что Ѓешель часто подвергался насмешкам за свое благочестие. Большинство студентов редко встречали евреев, возлагавших «тфилин» и соблюдавших кашрут (кафетерий колледжа не был кашерным), и были склонны считать соблюдение подобных предписаний старомодным и бессмысленным.

Однако Ѓешель всегда испытывал чувство благодарности к реформистской семинарии за то, что она пригласила его в Америку. Впрочем, в 1945 г. он принял приглашение преподавать в Еврейской теологической семинарии консервативного течения. Здесь он вновь столкнулся с сильной оппозицией, особенно со стороны двух преподавателей – Мордехая Каплана (см. гл. 218) и Шауля Либермана. Каплан, основатель реконструктивистского движения, гордился исключительно рационалистическими позициями в подходе к религии. Назвать студента мистиком значило для Каплана обрушить на него самую резкую критику, какая только возможна. Ѓешеля же очень влекла вся еврейская духовность и, в частности, мистицизм. Таким образом, нападки Каплана на мистицизм многими воспринимались как нападки на самого Ѓешеля.

Либерман, в то время ведущий исследователь Талмуда в своей семинарии, был одним из величайших мыслителей-талмудистов XX в. и вполне ортодоксальным евреем во всем, что не касалось специфики консервативного течения, к которому он принадлежал. Он имел мало общего с Мордехаем Капланом в своих взглядах на еврейскую духовность, однако основным предметом его исследований был Талмуд, а увлеченность Ѓешеля духовной проблематикой казалась ему не слишком ценным для еврейского ученого качеством.

В это же время работы Ѓешеля привлекли на его сторону многих людей как в еврейской общине, так и среди христианских теологов. Издававшиеся им одна за другой книги написаны выразительным, поэтическим языком, что было выдающимся успехом для человека, который начал изучать английский, лишь когда ему перевалило за тридцать. К его наиболее известным книгам относятся «Человек в поисках Б-га», «Б-г в поисках человека», «Шабат» и «Земля Г-сподня».