Иосиф Телушкин - Еврейский мир. Важнейшие знания о еврейском народе, его истории и религии

Еврейская традиция ставит стих «Люби ближнего своего» выше остальных заповедей. Раби Акива учил: «Люби ближнего своего как самого себя» – вот главный принцип Торы» (Иерусалимский Талмуд, Недарим, 9:4).

Почему израильтяне странствовали по пустыне в течение сорока лет вместо того, чтобы сразу идти из Египта в Кнаан? Ведь первоначально Б-г действительно намеревался привести их в Кнаан за несколько месяцев. Моше специально послал туда 12 израильтян, уважаемых членов каждого из двенадцати колен, чтобы разведать, какова эта земля. Десять соглядатаев вернулись испуганными: годы египетского рабства разрушили их уверенность в себе. Они рассказали своим соплеменникам, что обитатели Кнаана так сильны и высоки, что евреи кажутся «саранчой» в сравнении с ними. Кнаан – действительно богатая и обильная земля; выросшую на ней виноградную гроздь пришлось нести на шесте сразу двоим евреям. «В ней подлинно течет молоко и мед». Но евреям нечего и пытаться покорить эту землю: «не можем мы пойти на народ тот, ибо он сильнее нас».

Но двое разведчиков, Йеѓошуа бин Нун и Калев, думали иначе. Они уверяли евреев, что не стоит бояться «народа земли той». Б-г на стороне евреев, и они должны немедленно покорить эту землю.

Но Йеѓошуа бин Нун и Калев не убедили даже и членов своих собственных племен. Поверив большинству соглядатаев, евреи гневно набросились на Моше: «Не лучше ли нам возвратиться в Египет?»

Но и гнев Б-жий, обрушившийся на эту трусливую толпу, был не слабее гнева евреев. Б-г решил, что израильтяне будут бродить по пустыне до тех пор, пока не умрет все поколение, вышедшее из Египта. Он хотел, чтобы Кнаан заселили новые люди, рожденные на свободе и свободные от рабского сознания. Лишь двоим из тех, кто вместе с Моше вышел из Египта, было разрешено войти в Кнаан: Йеѓошуа бин Нуну, который станет преемником Моше, и Калеву.

Хотя еврейская традиция испытывает мало симпатии к десяти струсившим соглядатаям, слова, которыми они описали Кнаан (используемые Б-гом в Шмот, 3:17 и Моше в Шмот, 13:5), – «страна, текущая молоком и медом» – стали излюбленным определением Страны Израиля. По сей день евреи поют за субботним столом песню из четырех слов: Эрец зават халав удваш – «Земля, текущая молоком и медом». Мед, кстати, – единственный продукт, который производит некашерное существо (пчела), но который тем не менее кашерен.

Этот недолгий мятеж был самым серьезным из известных нам выступлений против руководства Моше. Корей / Корах собрал недовольных израильтян как из своего племени левитов (к нему принадлежал и Моше), так и из племени Реувена. Особенно опасным этот мятеж сделало участие знатных людей. Сам Корах происходил из столь почтенной семьи, что его рождение специально зафиксировано в Торе (Шмот, 6:21).

Мы ничего не знаем о предшествующих мятежу отношениях Кораха и Моше. Для мятежа был избран демагогический и популистский повод. «Полно вам! – укорял Корах Моше и Аарона перед «людьми именитыми». – Ведь все святы, и среди них Г-сподь! Отчего же возноситесь вы над собранием Г-сподним?» (Бемидбар, 16:3).

Моше был потрясен и обвинением себя в узурпации власти, и тем, что к Кораху примкнули 250 «начальников общины». Он молча пал ниц в молитве, а когда поднялся, то попросил Кораха и его сторонников прийти на другое утро. Тогда Б-г покажет, кого Он хочет видеть вождем Израиля.

На следующий день Корах вместе со своими союзниками из колена Реувена – Датаном и Авирамом – встали у Шатра откровения. Моше, теперь полный уверенности, сообщил собравшейся толпе: «Если смертью всякого человека умрут они… то это не Г-сподь послал меня». Моше едва кончил говорить, как «расступилась земля под ними. И раскрыла земля уста свои, и поглотила их и домочадцев их, и всех людей Кораха, и все имущество. И сошли они… живыми в преисподнюю, и покрыла их земля, и исчезли они из среды общества» (Бемидбар, 16:29, 32–33).

Выражение «все люди Кораха» явно относится к его сообщникам, а не родным: сыновья Кораха не присоединились к мятежу и потому не были наказаны. Мало кто отдает себе отчет в том, что один из величайших еврейских вождей и пророков Шмуэль – прямой потомок Кораха (I Хроник, 6:18–28). Представьте, как если бы американцы однажды избрали прямого потомка убийцы Авраама Линкольна своим очередным президентом.

В еврейской традиции Корах стал символом непримиримого оппортунизма. Он – выходец из именитой семьи и не видит причин, почему руководить Израилем должны именно Моше и Аарон, а не он. Именно такое недовольство и безграничная зависть, видимо, и подняли его на мятеж.

Самое знаменитое животное в Библии, не считая змея, соблазнившего Хаву, – это говорящая ослица пророка Бильама, которая яснее увидела ангела Г-сподня, чем сам пророк.

Нееврей Бильам (Валаам) мог стать одним из величайших Б-жьих пророков. Но вместо того чтобы поставить свой дар Ему на службу, Бильам продал его тем, кто больше заплатит.

Царь моавитян Балак испугался идущих через пустыню израильтян и послал Бильаму щедрые дары, чтобы тот проклял израильтян. Пророк выехал на следующее же утро. По дороге его ослица увидела «ангела Г-сподня, стоящего на дороге с обнаженным мечом в руке», и прижалась к ограде. Рассерженный Бильам стал бить ее. Когда ослица попыталась продолжить свой путь, ангел вновь встал перед ней, пока наконец животное не легло на землю. Бильам снова бьет ослицу.

Тут и последовал самый, если вдуматься, жуткий диалог в Библии: «Отверз Г-сподь уста ослицы, и сказала она Бильаму: «Что сделала я тебе, что ты бил меня уже три раза?» Бильам, не очень удивленный словесным протестом ослицы, отвечает: «За то, что ты издевалась надо мною; если бы у меня в руке был меч, то я теперь же убил бы тебя».

«И сказала ослица Бильаму: не я ли твоя ослица, на которой ты ездил издавна и до сего дня. Имела ли я обыкновение так поступать с тобой? И сказал он: нет».

Тогда Б-г открыл глаза Бильаму, и он увидел ангела, стоявшего перед ним с обнаженным мечом. Ангел упрекнул Бильама за то, что тот бил свою ослицу, и пророк – понимая, как сильно Б-г противится его намерению проклясть израильтян, – пытается успокоить его: «Если это не угодно в глазах твоих, то я возвращусь». Ангел разрешает ему продолжить путь, но с условием: «Лишь то, что я говорить буду тебе, ты говори».

К концу дня царь моавитян по праву чувствовал себя обманутым. Вместо проклятий израильтянам Бильам произносил им одно благословение за другим. «Проклясть врагов моих взял я тебя, – набросился царь на Бильама, – а ты вот (вместо этого) благословляешь (их)». Но все напрасно: «Не видел я нечестия в Яакове, – пояснил пророк, – и не усмотрел зла в Израиле».