Иосиф Телушкин - Еврейский мир. Важнейшие знания о еврейском народе, его истории и религии

Ответ Б-га не соответствует вопросу Иова. Иов спрашивает «почему?», а Б-г отвечает «потому». Но то, что Б-г обращается лично к нему, успокаивает Иова.

Обычно теодицея пытается понять две формы людских страданий: естественные и причиненные людьми. После Катастрофы многие вопросы теодицеи, задаваемые евреями, связаны с пассивностью Б-га: почему Он позволил нацистам так долго торжествовать?

Хотя будет претенциозным пытаться ответить на этот вопрос, важно отметить, что причиняемые людьми страдания не являются серьезным вызовом идее доброты Б-га. Основу иудаизма составляет доктрина, что Б-г дал людям свободу воли, а люди могут сами выбирать между добром и злом и часто выбирают зло. Если Б-г будет каждый раз вмешиваться, не станет и свободы воли – того, что и делает человека человеком (см. «По образу Б-га»). Конечно, это не полностью решает проблему зла в мире. Почему Б-г создал хотя бы в некоторых людях желание мучить других? Ведь свобода воли могла бы существовать и без склонности некоторых людей к садизму.

Проблема видимой пассивности Б-га перед злом осложняется верой иудаизма в то, что Б-г иногда все-таки вмешивается для предотвращения зла. «Согласно Торе, – говорил один еврей после Катастрофы, – Б-г вмешался в Египте и освободил евреев от рабства. Почему Он не уничтожил лагеря смерти?»

Вопрос острый, но наивный. Рассказ об исходе делает ясным, что Б-г не вмешивался, когда фараон порабощал евреев. Поколения их страдали от жестокости египтян, бесчисленное количество еврейских младенцев мужского пола было утоплено в Ниле, прежде чем Б-г поднял Моше против фараона. С этой точки зрения, Б-г вмешивался и в Катастрофу: Он прекратил ее, но лишь после гибели шести миллионов евреев. Я не говорю, что такой ответ хорош: по-видимому, удовлетворительного ответа здесь вообще не может быть.

Одна из опасностей теодицеи в том, что попытка объяснить человеку действия Б-га часто возлагает на самого человека вину за его страдания, – например, ортодоксы говорят, что Катастрофа была наказанием евреев за их недостаточную религиозность. Помимо того что удушение ребенка в газовой камере слишком сильное наказание за несоблюдение субботы его родителями, такой подход бессмыслен и по другим причинам: как бы нерелигиозны ни были европейские евреи в 1930–1940-х гг., процент нерелигиозных евреев в США был еще выше. Но американские евреи не пережили Катастрофы и процветали в эти годы.

Некоторые антисионистские ортодоксы считают Катастрофу Б-жьим наказанием за секуляризм сионистского движения. Это объяснение еще менее точно, так как среди европейских евреев, избежавших Катастрофы, были сионисты, которые покинули Европу до 1939 г. и репатриировались в Эрец-Исраэль. Некоторые сионисты считают Катастрофу Б-жьим наказанием несионистам, оставшимся в Европе. Этот аргумент аморален: убийство детей в газовых камерах как наказание за отказ их родителей последовать призыву Теодора Герцля тоже выглядит явным гротеском.

Опасно в попытках так или иначе объяснить Катастрофу и тем, что в любом случае Гитлер делается союзником Б-га или Его помощником, как бы выполнявших волю Б-га (см. «Б-жественное провидение / Ѓашгаха пратит»). Дающие такое объяснение обвиняют других евреев в провоцировании Б-га и Его гнева и надеются, что стоит совершенно четко установить причины гнева Всевышнего, и будет легче этот гнев умиротворить. Но чем гадать, почему Б-г пожелал умертвить 6 миллионов евреев с помощью злодеев, не разумнее ли считать Катастрофу делом злой воли людей?

Нет легкого ответа и на вопрос о естественных страданиях. Откуда землетрясения, наводнения рек? Нет ясной связи между людской добротой и людским страданием. Когда заболевает злодей, многие довольны, что тот, кто причинял страдания, страдает сам. Но если бы болезни обрушивались только на плохих людей, мы давно стали бы свидетелями массовых раскаяний. Страдания же равно обрушиваются и на хороших, и на плохих, и в этом по-прежнему – величайший вызов религиозной вере.

Без страданий в мире число верующих было бы иным. Но, как писал раби Милтон Штейнберг, «если у верующего проблемы со злом, то у атеиста трудностей не меньше. Реальность полностью его подавляет, сбивая его с толку не одной, а многими загадками – начиная от существования законов природы, инстинктивной хитрости насекомого до тайн мозга гения и сердца пророка. Есть рациональная причина веры в Б-га: хотя эта вера не освобождает от трудностей, она является лучшим ответом на загадку жизни».

«Невежда не может быть праведным», – учил Ѓилель две тысячи лет назад (Авот, 2:5). Он не имел в виду, что невежды не испытывают тяги к добру, – их слабость интеллектуальная, а праведные действия нуждаются в знаниях, и не обладающие ими не будут знать, как себя вести.

Так как Тора считается источником праведных знаний, ее изучение приравнивается еврейским законом к самой высшей заповеди. Мицва изучения заповедана Торой в словах, составляющих часть молитвы «Шма» . Родителям вменяется в обязанность: «И повторяй их (заповеди) сынам своим, и произноси их, сидя в доме своем и идя дорогою, и ложась и вставая» (Дварим, 6:7).

Главным образом вследствие этого еврейского установления еврейское право две тысячи лет назад запретило родителям жить в городе без школ. Талмудическое право даже говорит, что на одного учителя не должно приходиться более 25 учеников, и, если класс больше, следует нанять второго учителя. Бедных надо учить бесплатно.

Тяга евреев к образованию общеизвестна. В средневековом мире, когда большинство христианских и мусульманских мужчин (и тем более женщин) были неграмотными, почти все евреи умели читать и писать, а многие достигали высокого уровня знаний. В XII в. монах, ученик видного христианского теолога Абеляра, сообщал, что «еврей, даже бедный, у которого десять сыновей, всех учит грамоте, и не для выгоды, как христиане, а для познания закона Б-жия, и не только сыновей, но и дочерей».

Примерно тогда же еврейская женщина в Египте на смертном одре писала сестре: «Если Г-сподь Всевышний предрек мою смерть, мое самое заветное желание, чтобы ты позаботилась о моей дочери и постаралась дать ей образование. Я знаю, что возлагаю на тебя тяжкое бремя. У меня нет достаточно средств для нее, тем более для платы за обучение. Но перед нами пример нашей матери и учителя, слуги Г-спода». Как отметил историк Хаим-Ѓилель Бен-Сасон, «вот пример еврейской семьи, небогатой, но в которой женщины двух поколений имели образование и желали дать его своим дочерям».

Но еврейское образование не ограничивалось только детьми. Взрослые евреи также встречались для совместного обучения. Важность такого обучения подчеркивалась Рамбамом в его кодексе еврейского права «Мишнэ-Тора», написанном в XII в. «Если родители хотят изучать Тору и имеют детей, которые тоже должны учиться, родители имеют преимущество. Но если ребенок более способный и одаренный в учебе, преимущество имеет ребенок. Даже если ребенок имеет преимущество, родители не должны забывать о своем образовании, так как хотя это мицва – дать образование ребенку, – родителям заповедано обучаться и самим» (Законы изучения Торы, 1:14). Через несколько параграфов Рамбам заключает: «До какого момента жизни надо изучать Тору? До смертного дня» (1:10).