Иосиф Телушкин - Еврейский мир. Важнейшие знания о еврейском народе, его истории и религии

Однако самым важным в наследии Ѓилеля стала не его твердая преданность учению, не его доброта и обаятельность, а могучий интеллект, который направил иудаизм по пути тикун олам , «совершенствования мира». Вот характерная история о Ѓилеле: некий нееврей попросил его коротко определить сущность иудаизма. «Что неприятно тебе, не делай и ближнему своему, – ответил Ѓилель, – а остальное – комментарий (к этому). Теперь иди и изучай все остальное» (Шабат, 31а).

Наиболее важна для развития права работа Ѓилеля о займах и долгах. Тора постановила, чтобы личные долги прощались через каждые семь лет (Дварим, 15:1–2) – по-видимому, для предотвращения появления безнадежных должников. На практике это законоположение нанесло ущерб как раз тому, кого стремилось защитить: люди не хотели давать взаймы бедным, особенно в конце очередного семилетнего цикла.

Озабоченный тем, что один закон Торы разрушал всю этику Торы, предписывающую помогать бедным, Ѓилель нашел способ решить проблему. Предписывалось аннулировать через семь лет именно личные долги, а не долги, подлежащие взысканию через суд. Даже до Ѓилеля евреи передавали такие личные долги в ведение судов, которые становились их агентами. Например, если А брал заем у Б, считалось, что А должен суду, который взимал этот долг и платил Б. Так как перевод долга на суд был очень сложным делом, Ѓилель ввел процедуру, названную «просбуль». С ее помощью заимодавец должен был лишь уведомить суд, что хочет потребовать погашение долга, и посредством такой обязательной декларации долг автоматически переводился с должника на суд.

Тем самым «просбуль» поддерживал этику Торы и обеспечивал помощь бедным. Можно спорить, было ли необходимо обходить постановление Торы, не стоило ли попробовать настоять на том, чтобы люди делали займы бедным вне зависимости от того, смогут ли те вернуть долг… Но Ѓилель хотел помочь бедным, а не проповедовать неэффективные действия. Позднее Талмуд объяснил, что Ѓилель предложил свой способ мипней тикун олам («ради совершенствования мира»), ибо увидел, почему люди воздерживаются от предоставления займов друг другу.

Стремление Ѓилеля направить еврейские законы на тикун олам , а не просто на соблюдение традиции создало прецедент, позднее позволивший мудрецам решать многие этические проблемы. Например, основной правовой принцип иудаизма – это адам муад леолам («человек всегда должен отвечать за причиненный им ущерб»). Рамбам, знаменитый кодификатор еврейского права (XII в.), говорит: «Если кто-либо гонится за преследователем, чтобы спасти преследуемого, и при этом портит нечто, принадлежащее… кому-либо третьему, он освобождается от ответственности. Это правило не следует из строго библейского закона, но это указание, введенное, чтобы не препятствовать преследованию другого или быть слишком осторожным при погоне за преследователем». Сам Талмуд признает, что в соответствии со строгой справедливостью человек должен отвечать за ущерб, «но если вы этого не учтете, никто не будет спасать своего ближнего от преследователя» (Санѓедрин, 74а).

Ѓилелю приписывают множество мудрых пословиц, многие из которых вошли в трактат Авот («Поучения отцов»). «Застенчивый не выучится» (2:5) – здесь он имел в виду, что тот, кто стесняется задавать вопросы, никогда не достигнет необходимого понимания. «Невежда не может быть святым» (2:5), потому что праведность требует делать правильные вещи, а не только иметь добрые намерения. Самое знаменитое изречение – «Если я не за себя, то кто будет за меня, а если я только за себя, то кто я? Если не сейчас, то когда?» (1:14).

Ѓилель воспринимается и как неизменный оппонент Шамая: Талмуд описывает бесчисленные споры между ними, а позже и между их учениками. Хотя каждая из этих школ имела своих последователей, еврейское право почти всегда решает в соответствии с мнением Ѓилеля. Одна из самых необычных историй Талмуда объясняет, почему так случилось: «Б-жественный голос возвестил: «Слова обеих школ [Ѓилеля и Шамая] – слова Б-га живого, но закон соответствует мнению школы Ѓилеля, ибо его последователи мягки и скромны, высказывают не только свои мнения, но и мнения других школ и смиренно приводят слова других школ прежде своих» (Эрувин, 13б). Если учесть, что большинство разногласий между Ѓилелем и Шамаем возникало по проблемам ритуала, то замечательно, что решение в пользу школы Ѓилеля сделано на основе морали, – потому что они «мягки и скромны… и смиренно приводят слова других школ прежде своих». Такой неизменный акцент на этическом начале, даже если речь идет о ритуале, – видимо, самая прочная часть наследия Ѓилеля, которому насчитывается две тысячи лет.

Санѓедрин (еврейский суд в Древней Иудее) имелся в каждом городе. Великий Санѓедрин состоял из 71 члена и заседал в Иерусалимском Храме. Нечетное число членов гарантировало, что равного разделения голосов не будет. Санѓедрин был высшим юридическим и религиозным авторитетом для евреев. Его важнейшей задачей была интерпретация библейских текстов. Однако он мог и вводить новые законы в случае необходимости. Судьи заседали ежедневно с утра до полудня.

Местные суды, или малые Санѓедрины, состояли из 23 судей каждый. Они находились по всей Иудее и разбирали гражданские и уголовные дела.

При особо важных преступлениях глава Санѓедрина назначал различных судей (одних для расследования свидетельств против обвиняемого, других для сбора доказательств его невиновности). Эти судьи затем сообщали результаты своих расследований коллегам. В отличие от современных прокуроров (или адвокатов), судьи Санѓедрина не были заинтересованы в вынесении как можно большего числа обвинительных (или оправдательных) решений. Особое правило постановляло, что если члены Санѓедрина единогласно признали человека виновным в преступлении, караемом смертной казнью, – его не казнили; само единогласие означало, что никто из судей не искал как следует опровергающих обвинение свидетельств. В других случаях для поддержания обвинения было достаточно 37 или более голосов. В дни, когда судьи рассматривали преступления, караемые смертью, им запрещалось есть и употреблять спиртное. При открытом голосовании самые молодые, недавно назначенные судьи высказывались первыми, чтобы не подпасть под влияние мнений более опытных коллег.

Два талмудических текста (Санѓедрин, 17а и 36б) перечисляют качества, необходимые для назначения судьи в Санѓедрин: он должен хорошо разбираться в Торе и общих науках, включая математику и медицину. Хотя еврейское право осуждает колдовство, судьи Санѓедрина были знакомы с его практикой, чтобы быть в состоянии судить колдунов. Требовалось знание многих языков, чтобы не полагаться на переводчиков. Старики и скопцы не назначались в суд, потому что считалось, что им не будет хватать мягкости. То же касалось бездетных: мудрецы считали, что опыт отцовства делает человека более чувствительным и терпимым. Позже Рамбам так кодифицировал семь дополнительных требований к судьям Санѓедрина: «Мудрость, смирение, богобоязненность, ненависть к неправедно полученной прибыли, любовь к правде, любовь к людям и добрая репутация».