Леонид Млечин - Случайная война: Вторая мировая

После сорок пятого года пережившее катастрофу немецкое общество искало себе извинения и оправдания. Многие немцы были уверены, что они — исключительно жертвы, соблазненные и обманутые. Назвать участников антифашистского сопротивления героями значило признать, что были люди, которые видели преступный характер гитлеровского режима и имели мужество выступить против него. Особенно неприятно было сознавать, что такое мужество проявил не офицер из аристократических кругов, не священнослужитель и не дипломат, а простой швабский ремесленник.

Эльзер не вписывается в общую картину немецкого Сопротивления. Он голосовал за коммунистов, но не следовал линии партии. Он был христианином, но не участвовал в делах церкви. И в социалистической ГДР не сочли возможным поставить ему памятник, потому что храбрый одиночка не вписывался в историю классовой борьбы. Осенью 1939 года, когда Эльзер решил спасти Германию от Гитлера, коммунисты об этом и не думали. Только что был подписан пакт Молотова — Риббентропа, нацистская Германия и сталинский Советский Союз стали друзьями и союзниками.

Берлинский мемориал немецкого Сопротивления организовал выставку, посвященную Георгу Эльзеру. Но в книге записей посетителей можно прочитать и такое мнение:

"Я потрясен тем, что на такой выставке бездумно восхваляется террорист. Покушение стоило жизни многим людям. Кому из террористов будет посвящена следующая выставка?"

С большим опозданием в родной деревне Эльзера прозвучали слова, которые выдавил из себя местный начальник:

— Земля Баден-Вюртемберг гордится одним из своих выдающихся сыновей.

Печально знаменитую пивную "Бюргербройкеллер" в Мюнхене снесли. На этом месте прямо в тротуаре вмонтировали памятную доску, посвященную Эльзеру. Со стороны ее даже не видно. Я приехал туда специально, чтобы поклониться его памяти, и потратил немало времени, чтобы отыскать доску. Этим городские власти и ограничились.

На предложение ежегодно отмечать подвиг борца Сопротивления городское управление ответило незабываемым письмом:

"Ваше предложение ежегодно отмечать память покушавшегося на Гитлера Йоханна Георга Эльзера в день его гибели 9 апреля возложением венка на посвященную ему памятную табличку на месте бывшего "Бюргербройкеллера" было доложено господину обер-бургомистру. Господин обер-бургомистр не желал бы установления подобного ежегодного дня памяти".

Пренебрежение к Георгу Эльзеру есть, во-первых, величайшая несправедливость и, во-вторых, свидетельство того, как трудно обществу примириться со своим позорным прошлым. А ведь в реальности Йоханн Георг Эльзер и был настоящим немецким героем.

Идеологическая машина Третьего рейха превратила Польшу в главного врага немецкого народа. Уничтожение Польского государства и "освобождение" немецкого меньшинства из-под польского гнета казалось делом справедливым. Через три недели война была выиграна.

Первый боевой опыт вермахта произвел впечатление на весь мир. Фотогеничный главком сухопутных войск генерал Вернер фон Браухич появился на обложке американского журнала "Тайм".

Но Польская кампания выявила серьезные недостатки вермахта и военной промышленности, о чем знали немногие. Авиация исчерпала запас бомб и не была готова к продолжению военных действий. Ограниченные возможности немецкой экономики позволяли восстановить запас авиабомб только за семь месяцев. Выявилась недостаточная выучка пехотных подразделений.

Проблемы возникли и с танковыми частями. Меньше чем за месяц четверть боевых машин были либо повреждены в бою, либо вышли из строя. Легкие танки Т-I и Т-II вообще не годились для современной войны, требовали замены. Но именно в этот критический для Германии период между октябрем 1939 и октябрем 1940 года выпуск танков наполовину сократился.

Больше всего Гитлера, помнившего Первую мировую, беспокоила нехватка боеприпасов. Он потребовал пустить запасы стали и меди на производство патронов и снарядов. Приоритет он отдавал артиллерии (как и Сталин) — гаубицам и тяжелым минометам, оружию позиционной войны.

Две трети ресурсов страны шли на программы, лично одобренные фюрером: это самолеты и боеприпасы. Танки, машины, стрелковое оружие — на втором месте.

Главком Вернер фон Браухич и начальник Генштаба Франц Гальдер потребовали серьезной передышки для подготовки войны на Западе: нужно пополнить технический парк и арсеналы, подготовить еще миллион призывников. Гитлер не хотел ждать. Он требовал нанести удар на Западе уже в ноябре 1939 года и исполнился классовой ненависти к генералам, не желавшим его слушать.

5 ноября 1939 года генерал Браухич пришел к Гитлеру — уговаривать его отсрочить наступление. Для поддержки он привел с собой генерала Эдуарда Вагнера, отвечавшего в Генштабе за снабжение сухопутных войск. Фюрер слушал генералов нетерпеливо и обрушился на Браухича с упреками. Он требовал начать военные действия 12 ноября.

Генерал Гальдер запаниковал, испугавшись, что строптивыми генералами займется гестапо. Гальдер уверял потом, что осенью тридцать девятого он был готов сам застрелить фюрера и приходил на ежедневный доклад с заряженным пистолетом. Что же спасло фюрера? Кровь немецкого солдата, которая бежала по жилам Гальдера. Немецкий офицер не может восстать против командира, которому поклялся в верности. Впрочем, так и осталось неясным, можно ли верить рассказам Гальдера о его оппозиционности.

Плохая осенняя погода исключала массированные действия авиации, и Гитлеру пришлось смириться с тем, что наступление откладывается на следующий год.

Нападение Германии на Польшу изменило настроения в Америке. Изоляционисты утратили влияние в конгрессе. 3 ноября 1939 года президент Франклин Рузвельт подписал закон о ленд-лизе, который снимал запрет на продажу американского оружия иностранным державам. Формально Германия тоже могла воспользоваться этой возможностью. Но нацисты не имели ни валюты, ни флота, чтобы прикрыть свои конвои в Атлантике.

Германия оказалась в экономической изоляции. Вступление в войну Франции и Англии отрезало ее от поставок из-за рубежа. Импорт важнейших видов сырья — нефти, железной руды, меди — упал до кризисно низкого уровня. Немецкую военную экономику спасало только экономическое соглашение с Москвой.

Осенью 1939 года Советский Союз обещал поставить Германии в течение года миллион тонн фуражного зерна, девятьсот тысяч тонн нефти, сто тысяч тонн хлопка, пятьсот тысяч тонн фосфатов, такое же количество железной руды и другое сырье. Москва обещала даже дать больше, чем просил Берлин.

"Сталин поразил нас, — вспоминал советник немецкого посольства Густав Хильгер, — заявив, что наши страны должны помогать друг другу и во имя этого идти на жертвы. Поэтому советское правительство снизило цены на свои товары и не настаивало на том, чтобы Германия за все платила твердой валютой…