Леонид Млечин - Случайная война: Вторая мировая

Предварительно министр Дарре съездил в Бергхоф, чтобы получить одобрение Гитлера. Тем не менее законопроект встретил сопротивление. Крупные землевладельцы не любили Дарре и Бакке, которых именовали "аграрными большевиками".

Глава Имперского банка Яльмар Шахт считал, что законопроект подрывает экономику сельского хозяйства. Крестьянин берет кредит под залог земли, покупает посадочный материал, технику, удобрения, выращивает урожай, продает его и возвращает кредит. Откуда крестьянин возьмет деньги, если землю запретят закладывать?

Министр экономики Курт Шмитт предупреждал, что появятся землевладельцы, которые совершенно не будут заинтересованы в эффективном хозяйствовании, потому что, как бы плохо они ни вели дела, государство спасет и от долгов, и от падения цен.

Идея передавать землю одному наследнику, чтобы надел не дробился, нравилась. Но получалось, что в таком случае хозяин и вовсе лишается права решать судьбу своей собственности. К тому же остальные наследники не могли рассчитывать даже на компенсацию за то, что земля досталась другим. Обделялись жены и дочери землевладельца. Гестапо фиксировало недовольство сельского населения. Был и другой аспект: Дарре и Бакке хотели стимулировать рождаемость, а этот закон подталкивал крестьянина к тому, чтобы иметь только одного наследника.

Тем не менее закон 29 сентября 1933 года приняли, земельные наделы площадью до ста двадцати пяти гектаров перевели в разряд наследственных неотчуждаемых владений. Но закон не привел к изменению структуры землевладения в Германии. Он прижился только в тех районах, где наделы равнялись примерно тем самым двадцати гектарам, что нужны были для эффективного хозяйствования.

Сельское хозяйство Германии оставалось отсталым, ему не хватало специалистов и умелых управляющих. Ситуация только ухудшалась тем, что Дарре и Бакке старались вывести сельское хозяйство из-под влияния сил рынка, введя систему контроля над производством и над ценами. Деревню пронизали партийные структуры. В каждой из пятидесяти пяти тысяч немецких деревень появился ортсбауэрнфюрер, который присматривал за односельчанами. Они докладывали о ситуации пятистам крайсбауэр-фюрерам (секретарям сельских райкомов партии), а те девятнадцати ландесбауэрнфюрерам (секретарям сельских обкомов)…

Закупочные цены были повышены — к радости крестьян, но к неудовольствию остальных немцев: расходы правительство напрямую переложило на потребителя путем повышения цен на продовольствие, что ударило по карману горожан.

В 1933 году был хороший урожай, и нацистские идеологи радовались. В 1934 году урожай был плохим. Министр продовольствия и сельского хозяйства Вальтер Дарре 21 июля попросил правительство выделить полтора миллиона марок в валюте на закупку за границей продовольствия и кормов. Предупредил: иначе придется сократить потребление. Но валюты катастрофически не хватало. Летом 1934 года президент Имперского банка Яльмар Шахт каждый день лично распределял валюту на покупку важнейшего сырья. Шахт не только отказал коллеге-министру в деньгах, но еще и обвинил Дарре в создании бесполезного бюрократического монстра. Дарре в ответ назвал Шахта масоном.

В 1935 году Дарре и Бакке объявили "битву за урожай". Проводились собрания и митинги, распространялись листовки. Нацистские уполномоченные ездили с лекциями по деревням. Пытались уменьшить зависимость от импортных кормов. Сократили вдвое закупки масличных семян, в два с половиной раза — закупки жмыховой муки. От покупки кукурузы отказались почти полностью. Крестьянам рекомендовали заменять импортные корма отечественными — сеном, турнепсом (то есть репой), ботвой сахарной свеклы. Свиней — откармливать картошкой.

Урожаи ржи и пшеницы в 1934–1937 годах были очень низкими. Пустили в ход стратегические резервы, оставшиеся от рекордного урожая 1933 года. Крестьян заставляли продавать молоко и масло по низкой цене. Они несли убытки. Теми, кто пытался самостоятельно торговать продовольствием, занималось гестапо.

Немцы получали работу на военном производстве, стали зарабатывать, хотели нормальной еды и не желали удовольствоваться диетой, предписываемой нацистскими лидерами. Летом тридцать пятого возникла идея введения карточек на хлеб. По политическим соображениям ее отвергли. В муку подмешивали кукурузу и картофельный крахмал. А вот масло и мясо в 1935 году продавали уже только местным жителям — по спискам.

"Даже я, дипломат, — записывал в дневнике американский посол в Берлине Уильям Додд, — должен написать заявление, чтобы покупать мясо у местного торговца. Магазинам разрешено продавать продовольствие только тем, кто включен в список, да и то в ограниченном количестве".

В 1936 году стало очевидно, что сельское хозяйство Германии не в состоянии обеспечить страну продовольствием. Но что-то менять в аграрном секторе нацистские руководители не хотели. Они видели выход в территориальных приобретениях — нужны еще семь-восемь миллионов гектаров плодородной земли. Взоры обращались на восток.

— Естественная сфера обитания немецкого народа, — говорил министр продовольствия и сельского хозяйства Вальтер Дарре, — это территории к востоку от рейха — до Урала, к югу до Кавказа, Каспийского моря, Черного моря. Мы должны освоить это пространство, следуя тому природному закону, что более полноценный народ имеет право захватывать землю, принадлежащую неполноценному народу. Вопросы морали к этой ситуации неприменимы. Немецкий народ имеет право считать своими огромные территории на востоке и выселить оттуда тех, кто там сейчас живет. На земле действует только один закон: слабый уступает место сильному…

Призыв в армию молодых мужчин, разгром и плен, сокращение выпуска кормов для скота и удобрений (их производство сократили ради выпуска взрывчатых веществ), мобилизация конского поголовья для военных нужд привели к тому, что во многих странах Европы, которые поставляли зерно и мясо Германии, в 1940 году разразился сельскохозяйственный кризис. Германия начала Вторую мировую войну, имея меньше девяти миллионов тонн зерна. Через год войны остался миллион.

Немецкие проблемы с продовольствием не были секретом для советского руководства. 13 августа 1940 года нарком внутренних дел Лаврентий Павлович Берия со ссылкой на своих разведчиков доложил Сталину:

"Германия начала вывозить из Норвегии и отчасти из Голландии имеющиеся там запасы продовольствия. В самой Германии нынешний урожай, по предварительным справкам, будет далеко хуже среднего. Положение же в Польше, Бельгии и Франции такое, что Германии придется заботиться о снабжении продовольствием этих стран".