Владимир Цыпин - Евреи в Мстиславле. Материалы к истории города.

Как отмечалось, второй путь решения вопроса заключался в развитии в городах промышленности и ремесленничества.

Для открытия фабрики у бедного поселянина не было ни денег, ни умения, да и невозможно было искусственно насаждать фабричный промысел без предварительного обеспечения рынка для сбыта продуктов. Поэтому количество открываемых новых предприятий было небольшим.

Однако некоторое развитие промышленности наметилось, в том числе и в Мстиславле, где евреи продолжали заниматься торговлей и ремесленничеством, особенно после войны 1812 года. Основными занятиями ремесленников были кузнечное дело, жестяные работы, изготовление кирпича, обуви. Мстиславль славился своими кожевенными товарами, которые вывозились в Могилёв и другие города.

В 1815 году в городе имелось 6 промышленных предприятий. Успешно работала мстиславская суконная фабрика, принадлежащая титулярному советнику Игнатию Цихановскому и мещанину Меиру Фрумкину. В 1823 году на ней было произведено 3.157 аршин тонких суконных тканей. Занимались евреи также изготовлением товаров и чисто религиозного назначения. Было освоено производство талесов (накидок, одеваемых при молитве) и в 1828 году работало уже две фабрики по изготовлению талесов. Владельцами их были Евзик Фрумкин и Гершон Болотин. Но эти небольшие предприятия, конечно, не могли дать работы многим людям.

В 1817 г. император издал указ, запрещающий обвинять евреев в убийстве христианских детей "без всяких улик, по единому предрассудку".

С 20-х годов 19 века начинается новый этап в реформировании еврейской жизни, имевший целью не только уберечь христиан от экономического закабаления евреями, но и сохранить неприкосновенность религиозных убеждений христиан. Евреям запрещалось:

— держать в домашнем услужении христиан. Это запрещение мотивировалось усвоением еврейских обычаев и обрядов христианками, служащими в еврейских домах, и т. п. (1820 г.);

— арендовать помещичьи имения с крепостными "душами", что было связано с давнею тенденцией правительства вытеснить евреев из деревень. Указами 1819 и следующих годов предписывалось местному начальству преследовать всякие арендные сделки, известные под именем "крестенций" и состоявшие в том, что помещик сдавал еврею в аренду сбор урожая данного года с правом пользоваться услугами крестьян при уборке хлеба и сена и исполнении других сельскохозяйственных работ. Усматривая в этом преступное посягательство евреев на права дворян владеть крепостными "душами", правительство отбирало у евреев такие сельские аренды, разоряя арендаторов;

— постоянно проживать в России (1824 г.);

— проживать в тех районах, где были обнаружены субботники, а также в соседних уездах (1825 г.);

— производить торговлю вне черты оседлости (1825 г.).

Царь надеялся также на частичное разрешение еврейского вопроса путём привлечения евреев в христианство. С этой целью для покровительства крестившимся или готовящимся к крещению евреям было создано "Общество израильских христиан". 25 марта 1817 года по этому поводу был опубликован специальный царский указ. Новообращённым назначалось весьма солидное обеспечение: каждой группе выкрестов отводятся даровые казённые земли в южных или северных губерниях, с правом осуществлять там поселения с предоставлением им всех гражданских прав, широкого общинного самоуправления и особых льгот по уплате податей. Откликов на этот призыв почти не было. Между тем, как правительство Александра Первого мечтало о десятках тысяч окрещенных евреев, перед ним встала картина обратного порядка — обращение десятков тысяч христиан в близкое к иудейству вероучение. Раскрылось движение "субботников", исповедующих иудаизм даже в тех местах, где еврейских поселений вовсе не было и, следовательно, не могло быть попыток миссионерства со стороны евреев. Это дало повод и нравственное оправдание последующим репрессиям против евреев.

Одновременно правительство приступило к осуществлению своей заветной мысли — удалению евреев из сёл и деревень, намеченному ещё Положением 1804 года, но приостановленному вследствие выяснившейся жестокости этой меры, грозившей разорением десятков тысяч семейств. Были забыты все разумные доводы еврейского комитета, убедившего в 1812 году царя в нецелесообразности такого насильственного переселения народов. Для возобновления наступления против сельского еврейства прибегли к испытанному со времён Державина приёму. Когда в 1821 году злосчастную Белоруссию постиг неурожай, от которого косвенно пострадали и евреи, местное дворянство снова попыталось снять с себя ответственность за разорение крестьянства, свалив всю вину на евреев-арендаторов и шинкарей. Помещики предлагали правительству выселить из края всех евреев или, по крайней мере, запретить им продажу вина в селениях, потому что они "доводят крестьян до разорения". В таком же духе высказались местные губернские власти, мнения которых были собраны командированным в Белоруссию сенатором Барановым. Вопрос обсуждался в петербургском комитете для оказания помощи белорусским губерниям и репрессивный проект дворянства был здесь одобрен. За него высказался и Комитет министров. Результатом этого был суровый указ 11 апреля 1823 года на имя двух белорусских губернаторов, которым предписывалось:

1) во всех селениях Могилёвской и Витебской губерний воспретить евреям содержать аренды, шинки, кабаки, постоялые дворы, почты, "и даже жить в них" (деревнях), причём все арендные контракты такого рода теряют силу с 1-го января 1824 года;

2) в обеих губерниях переселить евреев из селений в города и местечки к 1 января 1825 года.

Подписывая этот указ, нёсший горе и бедствия тысячам семейств, Александр Первый словесно приказал, чтобы комитет министров указал белорусскому генерал-губернатору Хованскому "способы промышления и прокормления тамошних евреев, на местах их нового жительства". Но никакими "способами" нельзя было смягчить бедствия людей, обречённых на изгнание из старых гнёзд, на разорение и скитания. Тотчас по получении указа, власти принялись выдворять сельских евреев с беспощадной жестокостью. К январю 1824 года было уже выселено из деревень обеих губерний свыше 20 тысяч евреев обоего пола. В переполненные города и местечки стекались эти несчастные толпы изгнанников с жёнами и детьми. Там они размещались по десять человек в одной комнате, ютились в синагогах, а многие в связи с недостатком жилищ подолгу оставались на улице с семействами в зимнюю стужу. Возникали болезни и усилилась смертность. Нужно ли было для блага страны это человеческое жертвоприношение? Ответ на это дало само правительство, но уже слишком поздно. "В Белоруссии опыты не оправдали предположений о пользе означенной меры (выселения из деревень), — говорилось в Государственном совете в 1835 году. — Двенадцать лет протекло со времени приведения оной в действие, но из сведений, имеющихся в Департаменте законов, известно токмо, что сие разорило евреев, и отнюдь не видно, чтобы улучшилось от того состояние поселян".