Уильям Фуллер - Внутренний враг: Шпиономания и закат императорской России

Летом 1910 года Сергей отправился в Карлсбад подлечить обострившуюся подагру. Сухомлиновы, также планировавшие в этом году поездку в Карлсбад, уговорили Клару присоединиться к ним 9. В августе супружеские пары заняли соседние номера в роскошном карлсбадском гранд-отеле «Pupp» 10. Мясоедов, чья подагра благополучно прошла, энергично взялся за превращение этой поездки в незабываемый праздник для своих высокопоставленных друзей. Екатерина будто бы потом признавалась, что в жизни не едала лучше тех обедов, что устраивал им в Карлсбаде Мясоедов 11.

В какой-то момент их совместного пребывания в Карлсбаде Мясоедов осмелился обратиться к Сухомлинову с просьбой способствовать его возвращению в армию. Он уже и место себе подыскал — адъютанта при военном министре. Сухомлинов, пребывавший, вероятно, в благодушном настроении, охотно согласился, признав идею Мясоедова прекрасной. Однако Екатерина Викторовна высказалась против, заметив, что множество офицеров, особенно гвардейцев, выходцев из хороших семей, мешают о должности адъютанта, — не следует, добавила она, без нужды обижать их, проталкивая на это место мало кому известного отставного жандарма. Сухомлинов согласился с ее доводами, но по-прежнему был исполнен готовности порадеть чем возможно близкому другу. Он обещал Мясоедову восстановить его в Отдельном жандармском корпусе и потом оставить в столице при Военном министерстве.

Вернувшись в Петербург, Сухомлинов исполнил обещание — он сразу же позвонил своему бывшему ученику П.Г. Курлову, ставшему товарищем министра внутренних дел, чтобы прозондировать вопрос о возвращении Мясоедова на службу 12. Выяснилось, что премьер и министр внутренних дел Столыпин не забыл Мясоедова и не простил ему слов, сказанных в виленском суде. Он категорически отказал в помощи, даже в виде одолжения коллеге по министерской службе. Тогда Сухомлинов через голову Столыпина обратился к Николаю II и сделал попытку убедить императора восстановить Мясоедова в жандармской службе личным указом. Когда до Столыпина дошли слухи о том, что Сухомлинов пытается добиться fait accompli, он, что весьма естественно, впал в сильнейшее раздражение. Ярость его достигла еще большего накала, когда В.Н. Коковцов, министр финансов, в чьем ведении находились таможни, сообщил ему, что во времена службы Мясоедова в Вержболово тот был однажды пойман с поличным при попытке нелегально провезти через границу, спрятав в автомобиле, товары и оружие 13. То обстоятельство, что на самом деле все это было подстроено, не имело никакого значения, Столыпин более не сомневался в том, что протеже Сухомлинова — обычный преступник. Надавив на Сухомлинова или, возможно, обратившись прямо к императору, в начале осени 1910 года Столыпин смог заблокировать назначение Мясоедова.

Обстоятельства складывались так, что даже Сухомлинов оказался бессилен помочь Сергею Николаевичу, продолжавшему числиться в своей номинальной должности в «Северо-западной русской пароходной компании». Следующий год был для Мясоедова тяжелым — денег по-прежнему остро не хватало. В сентябре 1910 года ему удалось достать 4 тыс. рублей у своего друга Валентини, устроив фиктивную продажу всей мебели, одежды и прочей собственности из квартиры на Колокольной. В описи вещей, подготовленной для этой цели, значились столы, стулья, зеркала, три мраморных бюста, двенадцать ружей, серебряные столовые приборы, сервиз на двадцать четыре персоны, двадцать три скатерти, четыре мужских костюма, три пальто, двадцать четыре мужских сорочки, тридцать пар носков, семьсот томов книг, шестьсот бутылок вина и смокинг, — одним словом, полное снаряжение благородного джентльмена со склонностью к спортивным играм на свежем воздухе 14. Однако если джентльменский инвентарь у Мясоедова еще оставался, то средств, необходимых для поддержания соответствующего уровня жизни, уже не было. Свидетельства разных лиц позволяют нам живо представить себе его в то время: в отчаянии бывший жандармский офицер переходит от одного безумного плана мгновенного обогащения к другому — ни один из них, включая лесозаготовки на Кавказе, так и не принес ни копейки дохода 15.

Возможно, именно стремление хотя бы ненадолго вырваться из-под гнета тяжелых размышлений о безденежье подвигло Мясоедова на очередную любовную связь на стороне. Его новая пассия, Евгения Столбина, была дочерью полковника Шпейера, некогда начальника Мясоедова в вержболовском жандармском управлении. Молодой девушкой Евгения вышла замуж за жандармского офицера по фамилии Столбин и переехала с мужем в столицу. Брак оказался неудачным, супруг скоро опротивел Столбиной. В 1911 году в Петербурге судьба столкнула ее на улице с Мясоедовым. Выяснилось, что Столбина была в него влюблена еще девочкой, и вскоре между ними началась страстная связь. Клара тут же заподозрила, что Сергей Николаевич снова ей изменяет, и в семействе Мясоедовых наступили трудные дни, где бурные сцены чередовались с ледяным молчанием 16.

Сухомлинов, по-прежнему расположенный помочь Мясоедову, в 1911 году был отвлечен своими домашними несчастьями. Здоровье Екатерины Викторовны ухудшилось, и врачи сошлись на необходимости решительного хирургического вмешательства как единственного средства спасти ее жизнь. Денег на операцию у Сухомлинова не было, и Николай II приказал выделить ему 10 тыс. рублей из специального фонда 17. В июле Екатерина села в берлинский поезд, и уже 28 июля знаменитый нефролог профессор Оскар Израиль удалил ей левую почку 18. Операция прошла благополучно, однако процесс выздоровления был длинным и болезненным. Более того, хирургическое вмешательство не произвело значительного улучшения в ее состоянии, и Сухомлинов не мог не думать о том, сколько времени осталось Екатерине до последнего, фатального приступа.

1 сентября 1911 года Дмитрий Богров, маргинал и социопат, связанный одновременно с тайной полицией и террористическим крылом парши эсеров, в Киевском оперном театре стрелял в министра внутренних дел Столыпина и смертельно его ранил 19. Поскольку до сих пор существуют сомнения относительно того, к какой партии принадлежал Богров, мотивы этого жестокого убийства понятны не до конца 20. После революции 1905 года Столыпин, как министр внутренних дел и председатель Совета министров, восстановил в стране порядок и приступил к осуществлению рада реформ, направленных на поддержание социальной и политической стабильности в жизни империи. Хотя гибель его нельзя считать, как думают некоторые, фатальной катастрофой для судеб страны, поскольку к 1911 году это был уже не тот человек — уставший сверх меры, находившийся в политической изоляции и работавший все с меньшей отдачей, — все же совершенно очевидно, что России не могла пойти на пользу потеря ее самого талантливого государственника. Однако то, что было ударом для страны, оказалось выгодным С.Н. Мясоедову. Теперь, когда не стало Столыпина, Сухомлинов смог возобновить хлопоты о восстановлении Мясоедова в корпусе жандармов, и уже 28 сентября Сергей снова надел подполковничью форму. В тот же день он был приписан к Военному министерству в качестве «офицера особых поручений». 27 октября Екатерина Викторовна, находившаяся в Кап д’Эл, послала Мясоедову короткую записку, поздравляя его с новым назначением, желая успеха и благодаря за присланную соболью муфту 21.