Денис Абсентис - Злая корча. Книга 1. Невидимый огонь смерти

Эту известную гравюру сейчас можно заказать во множестве печатных фирм в интернете. Называется она «Ведьма околдовывает ореховой стрелой» или «Колдунья наводит порчу на ногу крестьянина». Но что это за «порча», и почему ведьма стреляет именно в ногу?

Историки и искусствоведы об этом мало задумывались. Точнее, не задумывались вовсе. Ведь и так все понятно — ведьма приносит вред по определению. Века господства демонологии не прошли даром. Ну а если такой вопрос все же кому-нибудь пришел бы в голову? Ответ, надо заметить, лежит на поверхности — стоит лишь заглянуть в таблицу Гирша [397] Hirsch, August, Handbook Of Geographical And Historical Pathology. London, 1883. p. 205. . За два года до выхода книги Молитора Германия оказалась широко поражена эрготизмом, причем его гангренозной формой, которой там уже давно практически не было (более ранние эпидемии Гиршем не отмечены, но он упускает пляски св. Витта). В некоторых изданиях трактата Молитора (обычно Иоганна Отмара или Иоганна Прюсса) крестьянин на гравюре ничего в левой руке не держит, а его пальцы и кисти рук выглядят очень характерно для симптомов «злой корчи» («руки загибаются ладонями внутрь, пальцы корчатся» [398] Герхардтъ, Карл Адольф Христиан Якоб. Практическое руководство к гомеопатической медицинѣ, доктора медицины Адольфа фон Герхардта: переведено заново с последняго, значительно дополненнаго и исправленнаго нѣмецкаго изданiя. Изданiе 2-ое, А. Форбрикнера. М. Катковъ, 1883. С. 131. ), да и целится ведьма направленно именно в ступню. А ступни при огне св. Антония поражаются обычно в первую очередь. Вероятно, болезнь развивалась в переходной форме к гангренозной.

Широкое распространение эпидемии 1486 года подразумевает, что с первой зафиксированной эпидемии IX века спорынья в Германии крепко прижилась. Паразитный грибок не мог появиться сразу на всей территории внезапно и неожиданно. Но, постепенно распространяясь, он приводил к небольшим вспышкам заболевания, которые остались хронистами не отмеченными, к пляске св. Витта, которую некоторые ошибочно с эрготизмом не связывают, а также к психозам и галлюцинациям, что, скорее всего, как раз и могло явиться поводом к мыслям об охватившем страну колдовстве. Вероятно, не случайно годом раньше инквизитор Крамер искал ведьм в Тироле именно с августа по октябрь. При этом про обвинения ведьм, например, во Франции мы можем иногда прочитать: «Некоторых из них обвиняли в смерти людей и животных от эрготизма — болезни, которую вызывает употребление в пищу зараженного зерна, что часто случалось во Франции XVI–XVII вв.» [399] Горелов, 2001. С. 147. , а в Германии такие обвинения не были распространены. Хотя ситуация была схожей, но в Германии болезнь чаще проявлялась в виде конвульсий, а ведьм стали обвинять позже — только когда демонологические работы, подобные трактату Молитора, сформировали определенные стереотипы.

Но действительно ли ведьма на гравюре насылает порчу, как принято считать, или это просто проекция дискурса самого демонологического трактата? Демонология еще не была развита, ее собственный понятийный аппарат не разработан, образы злых колдуний народу еще не привиты. Похоже, что сюжеты гравюр взяты оформителями книги Молитора напрямую из средневековых дьяблерий, спектаклей с ряжеными бесами. Дьяблерии были неотъемлемой частью мистериального представления, они импровизировались, носили резко выраженный карнавальный характер и обладали известной степенью легальности. Причем иногда «чертям» предоставлялось право свободно бегать по улицам городов уже за несколько дней до постановок и создавать вокруг себя атмосферу бесовщины и необузданности. Народ не вкладывал в такие образы ничего отрицательного — это был лишь грубый ярмарочный юмор, праздник, средневековый «Хэллоуин». Мистерийный черт — вне образа официальных церковных проповедей, он в этом отношении похож на дурака и шута. Карнавальный момент превращал преисподнюю в веселое народно-площадное зрелище. Создается впечатление, что задачей Молитора как раз и было изменить вектор представления, придать изображениям новое значение, показать причастность ведьм миру дьявола и внедрить в сознание читателя зловещий миф о реальном заговоре демонов и их приспешниц-ведьм против христианского мира.

Поэтому вполне вероятно, что изначально «народный» смысл прототипа гравюры был строго противоположный — ведьма лечит огонь св. Антония с помощью прутика из лещины, которая еще с античных времен считалась священной, помогала тушить пожары, останавливать огонь и устранять многие болезни. Лещина (орешник) относилась к «благословенным» деревьям, в которые «не бьет гром», служила для изготовления магических орудий — жезлов и посохов. Волшебная палочка в фольклоре была из орешника. Священные ореховые рощи друидов представляли мудрость, магию и вдохновение. «Орешник был священным деревом у кельтов. В Эдинбурге и Глазго районы и сейчас известны как Calton (Gaelic Calltuinn) в увековечение памяти о священных рощах» [400] Spence, Lewis. The minor traditions of British mythology. Ayer Publishing, reprint, 1972. p. 109. . «Германские народы также рассматривали орешник как священный кустарник» [401] Cleene, Marcel De; Lejeune, Marie Claire. Compendium of symbolic and ritual plants in Europe, Vol. 1. 2003. p. 309. . Ветка лещины способна указать на клад и защитить от колдовства. Благодаря своему священному статусу, лещина широко использовалась в качестве оберега от нечистой силы. Ни о какой порче и речи быть не могло. Возможно, на изначальном прообразе этих гравюр не было даже и лука — просто добрая ведьма с волшебной палочкой, пытающаяся помочь несчастному крестьянину. То есть — прямая конкуренция церкви и ордену св. Антония. Это экономический вопрос, а не духовная борьба с пережитками язычества. Те суеверия, которые церкви не мешали, она не трогала, как будет видно из «Молота ведьм».

А в XIX веке, после столетий демонологической пропаганды, мы уже читаем, что на гравюре «представлена ведьма, поражающая крестьянина в ногу колючей стрелой» [402] The Book-worm: an illustrated literary and bibliographical review, Vol. 3, 1868. p. 89. . В переиздании широко известной «Книги черной магии» (в репринте 1911 года — «церемониальной магии») оккультиста и христианского мистика Артура Уэйта («гнусного Артуэйта» в описании Алистера Кроули) гравюра из трактата Молитора поясняется соответственно: «Ведьма стреляет крестьянину в ногу волшебным прутом из орешника. Жертва снимает обувь, когда чувствует, что нога начала опухать. Если крестьянин уступит требованиям ведьмы, то заклинания будут сняты» [403] Waite, Arthur Edward. The Book of Ceremonial Magic (1911). Cosimo, Inc., 2007. p. IX. . Уэйт, что характерно для мистического мышления, игнорирующего или инверсирующего причинно-следственную связь, не обращает внимание на то, что ботинок снят крестьянином раньше, стрела пока еще у ведьмы. Очевидно, что крестьянин-мазохист сам добровольно подставляется под порчу. Представлять же ведьму как сдвинутую во времени воображаемую причину-абстракцию — на ярмарочной народной гравюре слишком притянуто. Но это вовсе не смущает и современных исследователей, утверждающих, что на гравюре изображена «женщина, насылающая хромоту на мужчину, стреляя ему в ногу отравленной стрелой» [404] Zika, Charles. Exorcising our demons: magic, witchcraft, and visual culture in early modern Europe. Vol. 91 of Studies in medieval and Reformation thought. BRILL, 2003. p. 245 . То есть «колючей стрелы» из описаний XIX века уже недостаточно, стрела со временем стала «отравленной». Справедливости ради надо заметить, была одна такая легенда об отравленной стреле в кельтской мифологии [405] Rolleston. Thomas William. Myths & legends of the Celtic race 1911. p. 371. , только вот ведьмы в том эпизоде никак не фигурировали. Некоторые авторы концепцию своего восприятия даже экономически пояснили: