Валерий Черепица - История и повседневность в жизни агента пяти разведок Эдуарда Розенбаума: монография

Последующие переговоры и встречи администрации труппы с рабочими, организация благотворительного вечера с постановкой «Ревизора» Н.В.Гоголя обеспечили перечисление в рабочий фонд ячейки небольшого количества средств, но организатор этой акции Розенбаум добился значительно большего, ибо ему стали известны имена других активистов «Свободного Рабочего» в Гродно: рабочие типографии Лапина Люциан Лисовский, Владислав Змигродс-кий, Анатолий Радомский, а также табачницы — Лея Липнер, Соня Серебрянная, Эля Эленбоген, Шейна Шредер, Габриэля Гольмонто-вич, Сузанна Зелинская, Елена Янковская, Екатерина Кетрик.

1 ноября, после успешно проведенного благотворительного вечера, устроители его пригласили Горяинова, Келчевскую., актеров Воронцевича, Ивасева, а также Розенбаума на прощальный ужин. На нем было высказано немало приятных слов в адрес русской труппы, все благодарили и ее передового (импрессарио). 2 ноября 1922 года он отправился дневным поездом в Белосток; труппа же должна была выехать туда же на следующий день. Приехав в Белосток, Розенбаум остановился в лучшей городской гостинице «Рыца», где два дня «отдыхал так, как мог»: пил и гулял. Спектакли русской труппы начались 4 ноября, а 5-го он получил телеграмму от Корвин-Пиотровского: «Встречай седьмого курьерский Евгений».

Действительно, 7 ноября прибыл курьерским из Варшавы Корвин-Пиотровский. Был он в непривычном для Розенбаума штатском платье и хорошем настроении. Сразу же поехали в «Рыцу». Комната Розенбаума находилась на четвертом этаже, а шефа полиции — на втором. Так как время было обеденное, Корвин-Пиотровский приказал прислуге подать в его номер обед на две персоны. Когда обед был подан и лакей ушел, он сказал, обращаясь к Розенбауму: «Выкладывай, друже, что у тебя сделано». Тот изложил все, что посчитал наиболее важным, но в конце признался, что письменном рапорте свежие события пока еще не освещены. «Все равно, молодец, а рапорт чтобы был утром готов, так как завтра я еду курьерским обратно в Варшаву. А теперь давай подкрепимся», — сказал шеф полиции, и оба с аппетитом принялись обедать. В ходе обеда Корвин-Пиотровский поинтересовался тем, как его друг-агент смотрит на свои дальнейшие действия в Гродно, и в ответ услышал следующее: «Я хотел бы пока оставить всех членов гродненской ячейки в покое, так как надеюсь с их помощью дойти до «клубка», т. е. до их центра в Лодзи. Но с нынешней труппой мне, вероятно, лучше расстаться, а взяться следует за «Музыкальные эскизы», которые сейчас под дирекцией Петра Леонидовича Зелинского и Ольги Александровны Строльской с большим успехом ставятся в Вильно. Насколько я знаю, они ищут администратора-импрессарио с готовой концессией. Затем же, глядя по обстоятельствам, можно будет взяться за представления «Польского опереточного состава» или «Оперы» с Грушинским во главе, в чем мне поможет Варшавское гастрольное бюро Бронислава Иодко-Наркевича. А дальше видно будет». Это заглядывание наперед не вызвало у шефа возражений.

На следующий день, утром, Розенбаум был представлен Корвин-Пиотровским начальнику Белостокской воеводской политполиции полковнику Демб-Бернацкому в качестве своего ближайшего сотрудника. Затем друзья поехали на вокзал, так как поезд шефа Новогрудской воеводской политполиции отходил на Варшаву в 12 часов 45 минут пополудни. 10 ноября Розенбаум получил вечером из столицы от Корвин-Пиотровского телеграмму: «Немедленно приезжай Варшаву. Бристоль 31. Евгений». По приезду Розенбаум остановился у своей двоюродной сестры Марии Змиевской, а затем, не мешкая, направился в гостиницу «Бристоль», в номер шефа. Корвин-Пиотровский встретил его словами: «Я тебя вызвал по приказу начальника Главного управления полиции генерала Розвадовского. Сегодня, как ты знаешь, «День Независимости». Не знаю, примет ли нас генерал сегодня. В два часа он должен быть на Мокотовском поле, где маршал Пилсудский будет производить смотр войск. На всякий случай я позвоню в бюро Главного управления». С этими словами он подошел к аппарату, но оттуда ответили, что «сегодня у генерала приема не будет». Таким образом, друзьям пришлось ждать завтрашнего дня. Чтобы не скучать, условились встретиться вечером на оперетке и разошлись. Этот варшавский вечер прошел достаточно скучно.

12 ноября 1922 года к 10 часам оба прибыли в Главное управление полиции. Генерала еще не было, и они стали ожидать его в приемной. Около 11 часов генерал стремительно прошел в свой кабинет, после чего ожидавших его тотчас же к нему пригласили. Генерал Розвадовский поздоровался за руку с приглашенными, предложил им усаживаться поудобнее, одновременно предлагая портсигар с папиросами. Выслушав краткую и деловую информацию Корвин-Пиотровского, а затем подробный отчет со всеми деталями Розенбаума, генерал, уточнив все моменты их видения состояния дел в Гродно, пришел к заключению: «Господа, с учетом ваших пожеланий, я дам распоряжение о тайной слежке за «Свободным Рабочим» в Гродно как со стороны городской политической полиции, так и воеводской в Белостоке». «А вы, — добавил он, обращаясь к Розенбауму, — действуйте в соответствии с вашими планами и оставайтесь по-прежнему в ведении полковника Корвин-Пиотровского». Поблагодарив обоих пожатием руки, генерал вручил агенту в качестве вознаграждения чек для получения в кассе управления 500 злотых. Из Варшавы домой Корвин-Пиотровский и Розенбаум возвращались вместе, в одном купе. В 4 часа ночи Розенбаум сошел с поезда в Белостоке, а шеф полиции поехал дальше.

В последних числах ноября Розенбаум закончил свою работу в русской драматической труппе А.Н.Горяинова и З.В.Келчевской, а в начале декабря, получив окончательный расчет, выехал в Вильно для встреч и переговоров с руководителями ансамбля русской оперетки и музыкальных эскизов Петром Леонидовичем Зелинским и Ольгой Александровной Строльской. Ансамбль этот в то время успешно работал в Вильно, имея контракт с лучшим в городе театром-кино «Гелиос», владельцами которого были А.Бороздин и Л.Крупич. Старый контракт заканчивался 15 декабря, и с этого времени, как было ранее договорено, Розенбаум должен был вступить в должность импрессарио нового ансамбля.

По дороге в Вильно Розенбаум заехал в Новогрудок к Корвин-Пиотровскому, при этом доложив ему, что за время пребывания в Белостоке им практически ничего не сделано, а также что он оставил русскую драму Горяинова, и сейчас едет принимать русский ансамбль Зелинского и Строльской, рассчитывая в дальнейшем с ними продолжить работу в восточных воеводствах Польши. Выслушав агента, шеф сосредоточил его внимание на том, чтобы разрабатываемый Розенбаумом маршрут гастролей затрагивал именно те города, где у него уже есть контакты с членами организации «Свободный Рабочий», мотивируя это тем, что «птички еще летают, но попасть в клетку они должны до того, как наберутся сил; упустишь момент, и справиться с ними будет сложно». Далее полковник сказал следующее: «Эдвард, в своих расходах, сопряженных с работой, ты сильно не зажимайся. Будут деньги на исходе, телеграфируй мне, и я немедленно переведу тебе нужную сумму. Приготовь мне к вечеру предполагаемый маршрут, мы его вместе обсудим, а завтра с дневным поездом ты сможешь ехать в Вильно. До станции Новоельня я дам тебе свою машину, так как узкоколейка зимой ненадежна. Итак, жду тебя вечером у себя дома с готовым планом маршрута».