Александр Балезин - У великих африканских озер

В 1977 году я впервые оказался в Потсдаме, в Центральном госархиве ГДР. Это была поездка наудачу в единственный доступный для советских историков архив бывшей страны-метрополии (там хранятся практически все документы колониальных ведомств Германии). Уганда никогда не была колонией Германии и особых надежд найти что-нибудь важное по теме своих исследований я не питал. Но в составленном с немецкой педантичностью указателе фонда Колониального отдела МИДа (с 1907 года — Министерства колоний Германской империи) вдруг нахожу восемь дел по Уганде за последнее десятилетие прошлого века. Лихорадочно листаю эти папки: консульские отчеты, написанные рукописным старонемецким шрифтом (прочесть его даже для самих современных немцев — целая наука, а о пишущих машинках тогда и речи не было), вырезки из немецкой и английской прессы.

И вдруг… подлинные письма одного из угандийских монархов тех лет — правившего в 1884–1897 годах Мванги. Желтая бумага, корявый почерк, полустершийся карандаш, ужасающий по неграмотности суахили — международный язык Восточной Африки. Но все же, владея современным суахили, смысл вполне можно разобрать! А он сводился к тому, что Мванга жаловался самым разным адресатам, включая «султана немцев» — германского кайзера Вильгельма II, на то, что у него хотят отобрать его страну, а он хочет ею управлять так, как его предки — «как они сами того хотели». Найденные документы показали, что Мванга вел отчаянную дипломатическую борьбу за независимость своей страны, пытаясь даже столкнуть между собой соперничавшие в то время в Восточной Африке Англию и Германию, борьбу, обреченную на провал.

Этот «почтовый роман без взаимности» заставил меня по-новому взглянуть на Мвангу, вызвал желание по-человечески понять его предшественников, современников и потомков. Предмет моих научных занятий — история Уганды — постепенно наполнялся человеческим содержанием.

Историю ведь делают люди. Именно через их поступки преломляются те объективные законы истории, которые известны каждому советскому читателю. Но как часто в трудах наших историков прошлое выступает в виде сухих социологических схем! Сейчас положение вроде бы меняется — не случаен массовый интерес к личностной истории, спрос на переиздающиеся труды Карамзина, Соловьева и Ключевского, к судьбам возвращающихся из исторического небытия жертв сталинского культа.

Теряясь под градом новых интереснейших публикаций по отечественной истории, читатель вправе спросить: а надо ли сейчас публиковать работы об исторических деятелях других стран, когда и так-то времени не хватает, чтобы прочесть все, что пишется о нашем собственном прошлом? Думаю, ответ тут однозначен. Перефразируя известное изречение Гёте о языках, можно с большой долей справедливости сказать, что тот, кто незнаком с чужой историей, ничего не знает и о своей собственной. И на определенные мысли и параллели с нашим прошлым и настоящим может навести не только более известная читателям история европейских стран, но и история Африки, все более выступающая благодаря ее исследователям в Европе, Америке, Азии и, конечно, в самой Африке как часть истории всемирной.

Надо сказать, что об африканцах у нас издается довольно мало книг. И, пожалуй, до сих пор лучшей из того, что издавалось на русском языке, остается книга Э. Риттера «Зулус Чака», выдержавшая уже три издания.

С лучшими образцами исторического портрета конкурировать трудно, — да я и не ставил перед собой такой задачи. Мне хотелось только, чтобы эта книга помогла читателю лучше понять Африку — ее прошлое и настоящее, — хотя бы сквозь призму исторических личностей только одной африканской страны — Уганды.

Уганда — жемчужина Африки, как ее называли с начала XX века с легкой руки будущего британскою премьера У. Черчилля. Жемчужина, украшавшая корону Британской империи с 1894 по 1962 год. Страна, лежащая в Восточноафриканском Межозерье, к северу от самого Полиною в Африке озера Виктория, окаймленная озерами Мобуту-Сесе-Секо (бывшее Альберт) и Эдуард (бывшее Иди Амин Дада).

Эти озера, двойные названия которых отражают давние и недавние перемены в истории местных народов, а также гигантской кляксой растекшееся в центре Уганды озеро Кьога принадлежат к числу Великих африканских. Через них протекают реки, дающие начало великому Нилу, самой длинной реке мира.

Но не только блестящая гладь рек и озер заставила европейцев назвать эту землю жемчужиной вслед за Уинстоном Черчиллем, посетившим Уганду в 1907 году. Их привлекали и другие природные качества земли, лежащей к северу от озера Виктория, — благоприятный климат: страна лежит на горном плато и здесь не так жарко, как в других частях экваториальной Африки. Несмотря на то что страну пересекает экватор, в лежащей близ него Кампале, столице государства, ртутный столбик термометра круглый год в дневное время показывает от 22 до 28 градусов Цельсия. Прекрасная природа: высокотравная саванна, лишь на горах Элгон на востоке и Рувензори на западе уступающая место альпийским лугам, богатый животный мир — слоны, носороги, бегемоты, буйволы, большое разнообразие антилоп, множество рыб в реках и озерах, живописные птицы (одна из них — журавль — украшает национальный флаг Республики Уганда).

Да, поистине это — жемчужина. Но судьба людей, населяющих эту страну (ныне их более 15 миллионов), была нелегка. Десятилетия колониального господства значительно изменили природные и людские ресурсы Уганды. Провозглашенная 9 октября 1962 года независимость не принесла спокойного и динамичного развития. Переворот следовал за переворотом, с 1971 по 1979 год страна изнемогала под властью военной диктатуры Иди Амина, за 1979–1986 годы режимы сменились еще пять раз.

Хочется верить, что у этой прекрасной страны большое будущее. Я же предлагаю читателю заглянуть в ее прошлое — далекое и не очень. Люди, о которых пойдет речь в этой книге, так или иначе олицетворяли главные черты своего времени в истории Уганды. Практически каждый из них был фигурой неоднозначной. Например, Мванга, с писем которого начался рассказ, вошел в историю как человек, подписавший первые договоры, на основании которых его страна стала британским владением. В то же время он возглавил борьбу своего народа против белых поработителей, за что и поплатился ссылкой на Сейшельские острова. Или взять Аполо Каггву, — первого премьер-министра правительства Буганды при англичанах, лидера соглашателей из местной знати, который был не только активным проводником колониальной политики в своей стране, но и первым угандийским просветителем.