Надырпаша Сотавов - Крах «Грозы Вселенной» в Дагестане

Исход этих сражений фактически означал провал Дагестанской кампании шаха Надира. По словам Калушкина, Надир-шах осознал эту истину после сражения недалеко от Согратля в местности Хициб, где он потерял значительную часть своей «непобедимой» армии. По его же словам, поражение под Чохом вынудило шаха к скорейшему отступлению во избежание полной катастрофы. Такие же признания мы находим у других авторов, в том числе наших современников. «В это время, – признает иранский историк Аббас Экбаль, – хотя некоторые лезгинские начальники подчинились, – но большинство жителей Дагестана отправились в неприступные горы, со всех сторон стали нападать на войска Надира и нанесли ему большой урон». [654]

Осознав нависшую угрозу над оставшимися войсками, 28 сентября 1741 г. Надир-шах начал отступление, похожее больше на бегство, чем на организованный отход боеспособной армии. Горцы преследовали воинов шаха, потерявшего в бою казну и свою корону. В руки победителей попали огромные богатства, награбленные шахом в Индии, в том числе множество драгоценных камней и 40 тысяч монет самого высококачественного золота. [655]Особенные бедствия потерпели бегущие в панике иранцы в одном узком ущелье, где дагестанцы едва не захватили в плен самого шаха и его гарем. Отступавшие воины шаха подвергались нападениям со стороны жителей покоренных аулов, через которые они проходили. [656]

Разгром полчищ Надир-шаха вдохновил на борьбу новые силы, в том числе и тех, кто вынужден был покориться шаху под давлением тяжелых обстоятельств. Под влиянием одержанных побед находившийся в плену уцмий Ахмед-хан тайно готовился к борьбе «с враждебным расположением сердца и жаждою мщения». [657]Дагестанские аулы один за другим поднимали восстания. Вернувшись «из разведки с гор» в конце сентября, Солтан Имамвердиев доложил в Кизляр: «Усмей от шаха отложился также и прочил владения…У шаха в подданстве остались токмо три деревни: Тарки, Казаныш да Кара-Будаки». [658]

Но уцмий не только отложился от шаха, а принял скрытое участие в разгроме отступающей иранской армии. Прибывший от Калушкина в Кизляр Муртузали Картов сообщил, что сопровождавший по заданию шаха 30-тысячный корпус в Дербент уцмий тайно предупредил своих сторонников, которые по его сигналу в урочище Капчугай, «напав на то войско всех побили, токмо ушло в Дербент человек со ста и то нагие». [659]Нападавшие захватили обоз, много ценных вещей, личный шатер шаха и часть его гарема. Удрученный этим шах заявил, что дотла разорит дагестанскую землю, а кайтагцев обратит в своих рабов. [660]

В ноябре 1741 г. с остатками разбитой армии шах вернулся в Дербент, где были подведены итоги неудачного похода. При этом, как наблюдал Калушкин, министры и полководцы шаха, боясь его гнева, «многое утаили и сами утрату своих багажей умалили». [661]Даже при таких подсчетах, согласно официальным рапортам, только при отступлении с гор шах потерял убитыми, раненными и пленными 11 345 человек. Но потери иранцев намного превосходили эти цифры, ибо из более чем 100-тысячной армии, по данным Калушкина, боеспособных воинов оставалось 25–27 тыс. человек. Кроме того, противник потерял более 33 000 лошадей и вьючных животных, 79 пушек, большую часть боеприпасов и холодного оружия. [662]Согласно одной из легенд, значительную часть добычи горцы разделили между собой в местечке Кехлер вблизи Согратля.

Таким образом, несмотря на колоссальные усилия, и этот поход Надир-шаха в Дагестан окончился провалом. Хотя отдельные дагестанские владетели покорились шаху и продолжали сотрудничать с ним, народы Дагестана нанесли завоевателям сокрушительный удар. Эта победа над численно превосходящими силами шаха, опьяненного славой «непобедимого» полководца, «Грозы Вселенной», имела не только местное, но и международное значение. Подтверждение тому – свидетельства очевидцев и современников событий, а также исследователей различных стран и направлений, рассматривающих это событие как переломное в ходе освободительной борьбы горцев, подорвавшее военно-политическую мощь Ирана.

Так, по мнению Калушкина, воочию наблюдавшего андалалские сражения в разных местах, поход для шаха обернулся «бездельной потерей войск». [663]Полагая, что общие потери иранских войск за время похода составили около 40 тысяч человек, он пришел к выводу, что «нигде не слыхано потери стольких людей, богатств и оружия». [664]Его помощник Братищев, касаясь той же темы, пришел к заключению, что в упомянутых сражениях шах был «несчастно разбит». [665]Даже личный секретарь Надир-шаха Мирза Мехди-хан, написавший свой труд в виде панегирика «Грозе Вселенной», вынужден был признать, что Андалалская земля стала для шаха «областью несчастий», где его воины достались «в добычу врагам». [666]Современник событий Джонс Ханвей, не раз побывавший на побережье Каспия по торговым делам и близко общавшийся с самим шахом, также признает: «Этот могущественный завоеватель оказался в таком жалком состоянии, что остатки его войска, доведенного до 10 тысяч, должны были дезертировать или погибнуть». [667]Повторяя ту же мысль, современный иранский историк Сардадвар утверждает: «Этот великий полководец не знал до сих пор прецедента, чтобы противник мог бы с ним так расправиться». [668]По меткому определению академика А.Н. Новосельцева: «Звезда Надира закатилась в горах Дагестана». [669]

Сказанное означает, что разгром «непобедимых» полчищ Надир-шаха в горах Дагестана имел не только местное, но и международное значение, стал основной для развития новой фазы международных отношений в регионе. Пожалуй, наиболее точные оценки влияния этого фактора на развитие ситуации на обширном евразийском пространстве дали известные дагестанские историки Р. М. Магомедов и В. Г. Гаджиев.

Так, касаясь сути этой проблемы, Р. М. Магомедов особый акцент делает на геополитические последствия поражения Надир-шаха в Дагестане. «Боевые действия в начале 1741 г., – подчеркивает Р. М. Магомедов, – имели важные последствия, выходящие далеко за пределы Дагестана. Историческая наука оценивает их как одну из самых славных побед народов Дагестана и начало конца державы Надир-шаха. Таким образом, нисколько не преувеличивая, можно отметить, что победа дагестанских горцев в 1741 г. отразилась на ходе мировой истории, непосредственно повлияв на судьбу Иранской державы и политику двух ее соседей – Турции и России.» [670]

Не менее масштабно это событие рассматривает и В. Г. Гаджиев. «Еще с большей радостью весть о поражении Надир-шаха в горах Дагестана, – отмечает этот автор, – была встречена многострадальными народами и, особенно, азербайджаским народом, который бок о бок с горцами Дагестана с 1706 г. вел самоотверженную борьбу против господства Ирана на Кавказе. Торжествовали грузины, которые в период нашествия Надира на Дагестан поднялись под предводительством Г. Амилохвари на вооруженную борьбу против кизилбашей и тем самым отвлекли часть шахских войск на себя, оказав этим известную помощь борющимся горцам. Ликовали народы Северо-Восточного Кавказа: победа горцев Дагестана избавила их в буквальном смысле слова от неминуемого нашествия кизилбашей. С облегчением вздохнули и другие народы Кавказа. Как и следовало ожидать, с нескрываемой радостью весть о поражении Надира встретило правительство Оттоманской Порты». [671]