Alexandrov_G - Дверь в стене

С адмиралами же была совсем другая песня. Они не были одним человеком, а были они кастой. Да к тому же кастой, почувствовавшей свою силу. А к силе у них был ещё и обретённый за годы войны "вес". Причём государство само добавляло флоту и флотским весу всемерным "паблисити" в средствах массовой информации. И дать этому паблисити обратный ход государство по понятным причинам не могло и поэтому, разбирая флот на запчасти, правительство старалось "держаться в рамках". Затронутая нами тема вообще очень интересна, так как позволяет заглянуть во всякие потайные уголки и высветить то, что обычно государством если специально и не прячется, то, во всяком случае, убирается с глаз долой. Вот возьмём того же Спрюэнса. Этот человек был рождён государственным деятелем. Только об этом не знал ни он сам, ни государство. Спрюэнс был ходячей машиной, выдававшей безошибочные решения, он убедительнейшим образом продемонстрировал умение манипулировать огромными массами людей и техники, он с лёгкостью превращал людей в своих союзников и он умел уживаться с самыми разными по характеру персонажами. С точки зрения государства у этого человека не было недостатков и не было слабостей, если не считать за слабость любовь к классической музыке, черта для человека военного не самая типическая. Но при этом Спрюэнс не только никогда на людях не проявлял эмоций, но он ещё и никогда никому ничего не рассказывал о себе. Он ни с кем не делился своими планами, своими переживаниями, он никому не говорил что ему нравится и что нет. Он всегда был "застёгнут на все пуговицы", о нём никто и ничего не знал. По своим дарованным ему Богом данным Спрюэнс явно был "человеком системы", но проблема была в том, что он не был порождением системы, система его специально не выращивала, она о его существовании до поры даже и не подозревала, Спрюэнса выявила война, она дыхнула и её опалящее дыхание сожгло мишуру, в которую облекаются, пряча себя, люди, и стало ясно кто чего стоит и кто есть кто. И волчья стая обнаружила, что тот, кого она считала сторожевым псом на самом деле такой же волк, как и они. Волк-одиночка. И стая принялась принюхиваться к нему и принюхивалась долго.

Война закончилась в сентябре 1945 года, а уже в ноябре Спрюэнс был назначен на пост, который до него занимал Нимиц - он стал командующим Тихоокеанским флотом. Продержали его на этом посту три месяца, а в феврале 1946 он стал президентом Naval War College, из стен которого вышел не только сам Спрюэнс, но и такие небезызвестные люди как адмиралы Эрнст Кинг, Честер Нимиц, Уильям Хэлси, Томас Мурер, Элмо Замуолт и будущий не только адмирал, но ещё и астронавт Алан Шепард. В 1948 году Спрюэнс вышел на пенсию, через пять лет его опять привлекли на госслужбу, назначив послом США на Филиппинах, после чего он ушёл на пенсию уже окончательно, ушёл заниматься тем, что ему нравилось, а нравилось ему слушать классическую музыку и выращивать цветы.

Любопытно, что два самых интересных персонажа войны на Тихом океане - Честер Нимиц и Реймонд Спроюэнс не оставили мемуаров. В Америке любой человек, добившийся хоть мало-мальской известности, непременно пишет "воспоминания", так вот ни Нимиц, ни Спрюэнс, люди очень известные и не только популярные, но ещё и прославленные, никаких воспоминаний не написали, хотя в предложениях издательств недостатка не было, как и гонорары назывались по тем временам баснословные, но адмиралы предпочли отмолчаться. Не исключено по той причине, что были они умными людьми, людьми с воображением.

Если сравнивать амирала с генералом, то адмирала от генерала отличает именно это - более богатое воображение. И понятно, почему это так. Адмирал, вовсе не будучи умнее генерала в обыденном смысле слова "ум", вынужден, тем не менее, учитывать гораздо больше факторов, он должен держать в голове более детальную и более сложную карту реальности, это примерно как командующий сухопутной армией должен был бы во время встречного боя двух танковых дивизий учитывать порывы бокового ветра, сносящие танки относительно друг друга, а ведь во время морского боя на эскадры действует ветер, течения, волнение, осадки, облачность и оперативная обстановка в море меняется буквально поминутно, заставляя адмиралов принимать решения не только очень быстро, но и в стрессовой обстановке, может быть потому так моряки и суеверны, что им известна роль случая и они не понаслышке знают что такое Судьба и что такое Рок. (Обращает на себя внимание тот факт, что во флоте традиционно служит один из английских принцев, как интересно и то, что очень многие госдеятели США и Англии прошли либо через службу во флоте, либо через флотскую разведку.).

Возвращаясь к Спрюэнсу - как к нему ни присматривались, как, когда и в каких случаях к его услугам ни прибегали, но, не взирая на все его достоинства, на самый верх его не пустили, такой человек был бы там слишком опасен, Спрюэнс не только был "человеком со стороны", но он к тому же был и слишком "себе на уме". Из высокопоставленных военных того поколения политическую карьеру сделали всего два человека - Джордж Маршалл и Дуайт Эйзенхауэр и это оттого, что в них обоих наверняка имелся какой-то неизвестный "обществу" изъян, позволявший не бояться обоих.

И есть некая многозначительность в том, что один из этой двоицы, а именно Джордж Маршалл в 1943 году, задолго до окончания войны, стал тем первым, кто предложил послевоенную реформу армии. Реформу, которая в конце сороковых привела к событиям, в России известным мало, но зато достаточно известным в Америке. События эти были довольно продолжительными, но на английском называются они очень коротко - The Revolt of the Admirals. "Мятеж адмиралов."

Любое событие нашей с вами жизни, как и любой исторический факт ничего не значат вне контекста. И более того, контекст бесконечно важнее самого события, поскольку он диктует обстоятельства, это событие порождающие. Но в силу того, что контекст очень плохо поддаётся осмыслению, отдельно взятые люди мыслят не контекстом, а неким вырванным из контекста "фактом", именно так, в единственном числе, наш разум устроен таким счастливым образом, что удерживать в голове несколько фактов разом могут очень немногие представители рода человеческого. "Our mind can only hold one thought at a time."

Так вот для того, чтобы понять, чем были мотивированы "державы" вообще и США в частности, когда сразу по завершению Второй Мировой они совершали те или иные шаги, нам никуда не деться от попытки восстановить тогдашний контекст. Хотя бы в самых общих чертах. Контекст второй половины 40-х прошлого столетия сложен невообразимо и к одному слову он не сводим, как не сводим он и к одной мысли. Но зато мы, облегчая себе задачу, можем, напрягшись, описать его двумя словами и будут они словами такими - Холодная Война.