Alexandrov_G - Дверь в стене

Он был человеком, что называется, неоднозначным. Барух начал свою карьеру как брокер на Уолл Стрите, потом в годы ещё Первой Мировой он попал в правительство, возглавив War Industry Board, занимавшуюся мобилизацией американской промышленности под нужды войны и проявил он себя на этом поприще так хорошо, что к его услугам прибегли уже во Второй Мировой и с той же целью. Барух был человеком, у которого не забалуешь. Будь ты хоть миллионер, хоть кто. "Вынь, да положь!" Был он человеком с диктаторскими замашками и как будто одного этого мало, он ещё и постоянно видел себя не говорящим, а - "вещающим" с трибуны то ли Лиги Наций, то ли ООН.

А ещё он был человеком, малоприятным в общении с прессой. В силу возраста Бернард Барух пользовался слуховым аппаратом, так вот ему ничего не стоило, услышав на пресс-конференции неприятный вопрос, демонстративно вытащить слуховой аппарат из уха и приняться кричать через зал: "I can’t hear you!" Понятно, что пресса его не любила, а если вы не нравитесь пишущей братии, то вас и обыватель начинает недолюбливать. Барух был деятелем, мягко говоря, непопулярным.

Между тем работа в "Комиссии по атомной энергии" при ООН подразумевала, что её будет возглавлять дипломат. Комиссия так и замышлялась и все входившие в её состав американские представители были либо "яйцеголовыми" атомщиками либеральных убеждений, либо профессиональными дипломатами, делавшими карьеру в Госдепе. А тут вдруг её возглавил Бернард Барух, воспринимавший слово "дипломатия" как ругательство, а что такое "компромисс" ему не было известно вообще.

Госсекретарём в момент назначения Баруха был Джеймс Бирнс. И верхушка Госдепа, включая туда заместителя госсекретеря Дина Ачесона, горестно воздев руки, воззвала не к небесам, а к Бирнсу: "Да что ж ты делаешь?!" На что Бирнс ответил так: "Я знаю, что я сделал самую большую ошибку в своей жизни, но теперь дело не поправить, мы не можем его уволить." Вообще-то Бирнс мог этого не говорить, так как всем понятно, что не его голос был решающим при назначении Баруха, как не он и решал, увольнять ли Баруха или нет.

Барух был заглушкой. Это так же, как и с выбором приоритетности с чего начинать - с "плана Маршалла" или с "доктрины Трумана". Вопрос с атомной Бомбой был нерешаем, он по всем меркам выходил тупиком, но тем не менее американцами была предпринята предосторожность, а вдруг! ну чем чёрт не шутит, а вдруг наметится некий "прогресс в переговорах", некие "подвижки", некое "сближение позиций". Так вот случись такое и все добрые намерения упирались в личность Бернарда Баруха. Те, кто его назначал, небось, потешались, "попробуйте, договоритесь с ним!"

Предосторожность эта оказалась излишней. Оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что что с Барухом, что без него, но атомный тупик и в самом деле был тупиком, не имевшим выхода. Тем не менее эта история поучительна как образец серьёзности подхода к делу и учёта всех привходящих обстоятельств, что реальных, что гипотетических.

Люди друг на друга не похожи, но есть у них одна общая черта, подавляющее большинство, разделяя мнение, будто всё в нашем мире идёт само собой, предпочитает отмахиваться от фактов, свидетельствующих об "управляемости процесса".

"Конспирология!"

Может и так, конечно. Но в таком случае вам придётся записать в конспирологи и такого всем известного деятеля как Франклин Делано Рузвельт. Это ведь он как-то в минуту откровенности поделился наболевшим: "In politics, nothing happens by accident. If it happens, you can bet it was planned that way."

С другой стороны на его мнение полностью полагаться нельзя. Рузвельт был человеком немолодым и на ногах он, в отличие от вас, держался плохо, так что, если хотите, можете считать, что человечество живёт как Бог на душу положит.

От получки до получки.

Вы уже наверняка забыли, что, блуждая по лабиринту истории, мы свернули в боковой ход и побродили там, ведя рукой по стеночке, не просто так, не по ошибке, а сделали мы это, имея причину. Причина же была в ознакомлении, хотя бы и кратком, с тем, что нам известно как Холодная Война. Теперь же, получив поверхностное представление об общей картине послевоенных событий, мы можем вновь выйти в коридорчик, покинутый нами в главке под нумером 115-ым, кончающейся упоминанием о "восстании адмиралов".

Что заставило адмиралов поднять бунт на верхней палубе? Что было тому причиной? Причиной было новое мироустройство, потребовавшее и новых форм взаимоотношений двух возникших в результате Второй Мировой Войны полюсов. И эти новые формы отлились в гранит нового термина - Холодная Война. Само по себе это словосочетание новым не было, оно получило распространение в межвоенные годы прошлого столетия, правда, в 1930' под "холодной войной" понимали действия "пятых колонн" в европейских государствах. И если новым не было название, то и о самом феномене человечество (во всяком случае некоторые его представители) тоже имело пусть и самое смутное, но тем не менее представление. Оглядываясь назад, в XIX, например, век, мы можем углядеть кое какие черты Холодной Войны в отношениях как между Англией и Францией, так и в отношениях Англии и Франции с Россией.

(Термин Холодная Война в нынешней "привязке" впервые появился только в конце 1947 года в виде вынесенного на обложку названия книжки, написанной небезызвестным Уолтером Липпманом.).

Что было действительно нового и неизведанного в начавшейся в конце 1940-х Холодной Войне, так это совершенно непредставимый по меркам XIX века масштаб. В поле боя был превращён весь Земной Шар, на планете не осталось ни одного закоулка, где можно было бы отсидеться, холодно-военные действия добрались даже до неведомых тропинок со следами невиданных зверей.

И вот США ещё по ходу WWII, как только стало более или менее ясно кто выйдет в победители, начали задумываться о собственных действиях в послевоенной действительности. Будущая картина мира, какой она виделась, требовала не только "нового мышления", но и всего другого "нового", в том числе и новых государственных институтов. И обновления ("перестройки") старых. В том числе и такого института как армия.

Американцы, в силу присущей им рациональности, очень хорошо понимали, что затевать перестройку имеющейся армии бессмысленно. Армию создаёт война. Горячая. Чем горячее война, тем лучше. В мирное время, как ни старайся, но выстроить армию, готовую к грядущей войне, невозможно. И не по причине чьей-то бездарности или неумелости. Как бы ни была хороша теория, но на практике занимающиеся созданием военного организма люди опираются на опыт, а опыт этот всегда является опытом войны прошедшей. "Прошлой."

Сказанное не означает, что готовиться к следующей войне не следует. Следует, конечно. Кое что можно сделать и в сугубо мирные времена. Образно выражаясь, даже если вы, готовясь к будущему поединку, не знаете какой формы, какой длины и какого веса потребуется вам меч, то даже и дураку понятно, что заготовку надо иметь под рукой, как понятна и важность качества стали. Ну и про мастерство кузнеца, которое ему не пропивать, а оттачивать следует, забывать не стоит.