Alexandrov_G - Дверь в стене

В очередной раз напомню, что ведшиеся вокруг нефти игрища не преследовали такую пошлую цель как "нажива". Нажива что-то значила для нефтяных компаний, однако стоявшие за компаниями государства искали совсем другого: Первая Мировая Война нагляднейше продемонстрировала стратегическое значение нефти как "крови войны" и именно этого, нефтяной независимости, и искали Державы на Ближнем Востоке. Причём одна из Держав, США, находилась в изначально более выгодном положении, так как у неё собственной нефти было хоть залейся, и нефть Ближнего Востока была нужна американцам не сама по себе, а нужен им был - контроль за стратегическим ресурсом.

А что до денег, то в преддверии того, как Америка вступила в войну, в 1916 году, баррель добываемой в Оклахоме нефти продавался за $1.20. Прописью - за один доллар двадцать центов. По понятным и очевидным причинам война цены на нефть вздыбила. В 1920 году баррель сырой нефти стоил $3.36. В 1926 году цены вновь упали до $1.85 за баррель. А потом началась Великая Депрессия и всем вообще стало не до такой чепухи как нефть. В 1931 году баррель техасской нефти стоил $.15. Пятнадцать центов!

И это не предел. Чуть позже цены упали ещё ниже и цена барреля никому не нужной нефти опустилась до тринадцати центов! Губернатор штата Техас обивал пороги Белого Дома, требуя, чтобы федеральное правительство ввело на территорию нефтяных месторождений части Национальной Гвардии с тем, чтобы вообще остановить процесс нефтедобычи. "Не позволим за гроши разбазаривать народное достояние!"

И всё это при том, что ни в одном европейском государстве доля нефти в общем энергобалансе не превышала 10%. Америка была единственным государством, где эта доля составляла свыше 30% или, другими словами, именно во внутреннем потреблении нефть для США значила гораздо больше, чем для остальных и именно это позволяло американцам (или даже заставляло их) куда глубже понимать, в каком направлении движется мир. Да и попробуй быть непонятливым, когда у тебя в 1921 году было 12000 бензозаправочных станций, а всего через восемь лет их стало 143000. Сто сорок три тысячи gas stations. Вот таких:

В 1929 году. Тут хочешь не хочешь, а начнёшь соображать.

А вот теперь вернёмся-ка мы опять к Саудовской Аравии.

Если все (все как "все") были уверены, что в Месопотамии нефть есть и взаимной уверенностью друг дружку "раззадоривали", то вот насчёт Аравии такой уверенности не было. Более того, некоторые из "всех" были твёрдо убеждены в том, что в Аравии нефти нет и уже одной только своей уверенностью расхолаживали остальных.

Можно сказать, что Аравии повезло. Повезло в том смысле, что ей уделяли внимания куда меньше, чем соседям, Аравии позволили "вариться в собственном соку". Это было если и не очень хорошо, то и совсем не плохо, так как ибн Сауд получил карт-бланш на обустройство хозяйства, которое он мог смело назвать своим и ничьим больше. В 1932 году было провозглашено создание государства Саудовская Аравия. "Все" пожали плечами. "Big deal." Одним государством меньше, одним государством больше. Набегами никто не беспокоит - уже хорошо.

Однако с точки зрения хозяина земли саудовской в изначально и так не очень большой бочечке мёда наличествовал черпак чего-то, оставляющего во рту дурное послевкусие. Аппетит монарху портило вот что - Саудовская Аравия была если и не самым бедным государством планеты, то совершенно точно одним из самых бедных. Единственным источником пополнения казны был Хадж - паломничество в Мекку. Когда из этого правоверного людского потока извлекали средства к существованию рашидиты, то им на хлеб с маслом хватало, но так было потому, что рашидитов было не очень много. Ибн Сауд же оказался до земель жадным и собрал под себя всё, до чего дотянулась его рука, объединив Нежд с Хеджазом и присовокупив окрестности. После чего случилось неизбежное. И понять причины этой неизбежности ибн Сауду было не сложно, он ведь был арабом, а арабы, говорят, придумали алгебру, так что составить простейшее уравнение мог даже и неграмотный бедуин. Истина была ослепляюща - то, чего хватало сотне тысяч человек, будучи поделённым на два миллиона ртов становилось в двадцать раз меньше.

Расчёты неумолимо подводили молодое саудовское государство к двум извечным и исконно арабским вопросам - "Что делать?" и "Кто виноват?"

То, что во всём на свете виноват международный империализм было понятно без слов, так что дефолтный второй вопрос можно было смело оставить без ответа и немедленно сосредоточиться на вопросе номер один.

"Что делать будем, брат король?"

Работа королём это работа не из лёгких. Не для слабаков. Однако есть в этой работе и свои бонусы. Например, такой - у короля есть возможность думать не только своей собственной, обременённой многими знаниями и многими печалями головой, но ещё и головами советников. И такие советники у ибн Сауда были. Такие же как он сам арабы. И они могли ему насоветовать очень много всякого разного, но при этом безошибочно арабского. Вроде набегов, налогов и верблюдов. До всего этого ибн Сауд мог вполне додуматься сам. Но к мудрейшим из мудрых арабским советникам у него был и ещё один советник. Не советник, а палочка-выручалочка. Вы с ним уже знакомы, звали таинственного незнакомца Гарри Сент Джон Бриджер Филби, для друзей же он был просто Джеком. Поскольку для короля-ваххабита подобная фамильярность была как-то не с руки, то Джек Филби стал прозываться Абдуллой. Имя не только благочестивое, но ещё и в высшей степени традиционалистское.

Джек-Абдулла, как вы наверняка помните, оставив госслужбу, организовал коронацию ибн Сауда, а потом отъехал в Джидду и осел там. А потом король спросил его о чём-то раз, спросил другой, просто так, от нечего делать, со скуки, наверное. И как-то, знаете, в игру втянулся. "Спрашиваете - отвечаем." Как известно, Джек Филби был человеком, очень плохо срабатывавшимся с непросредственным начальством и именно по той причине, что он любил давать советы. Подчинённый - начальнику. Раздражал, понимаешь ли. И как будто этого мало, он ещё и неизменно оказывался прав. Да кому ж такое понравится?!

Однако, стоило Филби попасть в волшебный мир тысячи и одной ночи, как ситуация изменилась самым фантастическим образом - он и король нашли друг-друга. Перед ибн Саудом, уставшим от тонкой восточной лести и советников, пытавшихся угадать последнее желание короля, оказался белый человек, который, не боясь ни Бога, ни чёрта, резал в глаза королю правду-мать. Рассказывал всё, как оно есть на самом деле. Показывал беспощадную реальность. И если предыдущих начальников Филби подобная черта выводила из себя, то у ибн Сауда был иммунитет, он был человеком без комплексов, да и какие могут быть комплексы у человека, имеющего двадцать две жены.