Alexandrov_G - Дверь в стене

Что со всего этого поимел ибн Сауд? Он разжился деньгами. Англичане, не желая поступаться своим ни на пядь и в стремлении не допустить уменьшения своего влияния, дали ему гарантии, что в 1943 году Саудовская Аравия получит от Лондона помощь в виде 4 млн. фунтов наличными, каковая сумма составляла четыре пятых саудовского государственного бюджета на 1943 год. Напомню, что в 1942 году Британия была гола как сокол, деньги ей давали американцы под прикрытием ленд-лиза, и получалось так, что англичане вынимали из собственного рта уже откушенный американский кусок и, сглатывая голодную слюну, отдавали его ибн Сауду. Американцы и саудиты, не иначе потому, что были они пуританами, оказались гораздо более практичными людьми, чем "романтики" англичане.

Положение резко изменилось в ноябре 1942 года после того, как немцы проиграли под Эль Аламейном. Стало ясно, что никаких особых перемен на Ближнем Востоке не произойдёт. Во всяком случае не произойдёт ни завтра, ни через неделю. А поскольку была снята "острота момента", то появилось время не только на передышку, но и на раздумья уже о времени послевоенном. Всем было понятно, что после войны Ближний Восток будет другим, не таким, каким он был до того, причём другим во всех смыслах, а смыслы эти, помимо всего прочего, означали и новые границы новых государств. Если Британия не хотела признавать себя побеждённой (а они этого не хотела), то ей следовало готовиться к отдаче долгов. Долгов было много и среди них был такой небольшой должок, как обещанная "мировому еврейству" Палестина.

Евреи мечтали о своём "доме", о национальном государстве, но помимо евреев и мечтателей в мире были и другие люди, которых личные обстоятельства в иных случаях трудно отличимые от обстоятельств государственных, заставляли перевести "еврейский вопрос" из плоскости мечтаний в плоскость практических дел.

Надеюсь, вы ещё помните кто такой Джек Филби, советник саудовского короля, стоявший у колыбели саудовского государства. Так вот он, по долгу службы и в силу занимаемого положения знавший о финансовых затруднениях ибн Сауда не понаслышке, первым двинул фигуры. Сделал ли он это из дружеского по отношению к саудовскому королю расположения или его кто-то на это "сподвигнул", мы с вами не знаем, но, как бы то ни было, в октябре 1939 года Джек Филби встретился с Хаимом Вейцманом.

В сентябре началась Вторая Мировая Война, а всего через месяц состоялась встреча вполне себе официальных лиц - президента Всемирной сионистской организации и советника короля Саудовской Аравии. Чем сионисты и король могли быть полезными друг другу? Сионистам нужно было не только организовать, но и задать направление еврейской эмиграции, а ибн Сауду нужны были деньги, чтобы если и не выскочить из под английского влияния, то хотя бы всемерно его ослабить.

На встрече было решено, что ибн Сауд употребит своё влияние в арабском мире на поддержку идеи создания еврейского государства в Палестине, что предполагало "перемещение" по меньшей мере части арабского населения в сопредельные страны (Саудовская Аравия в их число не входила), получая за это единовременное вспомоществование в сумме 20 млн. фунтов стерлингов. В масштабах тогдашней Саудовской Аравии - сумма колоссальная.

К той же самой идее по использованию авторитета ибн Сауда в интересах сионистского движения и независимо от Филби пришли и американцы. Ими, правда, двигало не желание пополнить королевскую казну, а узко понятые государственные интересы и желание подгадить Лондону, что привело к инициативе "нефтяника" Джеймса Моффетта, выдвинувшего в апреле 1941 года примерно ту же идею, что и Филби и сумевшего донести её до ушей Рузвельта. В результате на свет появилась так называемая "миссия Хоскинса". Но идеи идеями, а миссии миссиями, однако такой человек как Рузвельт желал составить о предмете и собственное мнение. Ему нужны были "глаза и уши" на месте. Сам Рузвельт всё бросить и помчаться в Аравию не мог по множеству причин, из которых масштаб "вопроса" и его злободневность были причинами не самыми последними, но тем не менее он озаботился посылкой в Саудию своего личного представителя, мнению которого он мог верить безоговорочно.

Этим человеком был генерал Патрик Харли. Вы про него узнали, когда мы вместе с ним путешествовали во времени, отправившись в Китай 40-х годов прошлого столетия. Патрик Харли был человеком, которому Рузвельт доверял на уровне личных отношений, но кроме того у него был ещё и политический инстинкт, "чутьё", которому Рузвельт доверял как своему собственному, а потому и сделал генерала своим личным посланником, побывавшим во всех "интересных местах" тогдашнего мира. Да вот же, кстати, и он:

Это встреча Харли с китайскими товарищами в Чунцине. Товарищи попросили генерала, чтобы он устроил им встречу с президентом Рузвельтом, на которой они смогут лично изложить свою позицию и свои взгляды. Вместе с тем товарищи понимали где они и где Рузвельт, а потому сказали Харли, что они не будут в обиде, если у американского президента не найдётся на них времени, и что в таком случае они хотели бы, чтобы эта просьба была сохранена в тайне. От революционных масс, конечно.

Картинка замечательная, всмотритесь в неё повнимательнее. Люди попроще не преминут обратить внимание на ту детальку, что крестьянский сын и будущий великий кормчий запросто обращается с сигарой, прям как какой-нибудь Билл Клинтон, но тем из вас, кто не хочет быть простаком, я бы посоветовал обратить внимание на карту. Очень интересная карта, очень важная и очень откровенная. На этой карте мир, каким его видят американцы, японцы и китайцы. И не только видят, но они в нём живут. И в этом мире есть центр и есть периферия, есть полюс и есть окраины, есть пуп земли и есть "Африка", где будут рады автомобилю "Форд", телевизору "Сони", зеркальцу, бусам и пластмассовой китайской бижутерии.

Пат Харли не был специалистом по Ближнему Востоку, но зато он при личном контакте проницал человека "насквозь". Любого. Примерно так же царь Грозный смотрел с прищуром на своих бояр и тут же распознавал государственную измену. И генерал Харли, посмотрев на ибн Сауда, отправил на имя президента Рузвельта депешу, где во многих строках сухой официальщины нашлось место и эмоциональной оценке - "из тех арабских лидеров, с кем мне довелось встретиться, ибн Сауд самый умный и самый сильный. И… …он ищет вашей дружбы."

Ещё до посылки Харли с целью личного ознакомления не только с обстановкой, но и с ближневосточными персоналиями, Рузвельту об ибн Сауде было известно от Крэйна, причём Крэйн отзывался о саудовском короле столь восторженно, что Рузвельт запросил мнение Госдепартамента, который, в свою очередь, отозвался об ибн Сауде в выражениях самых лестных.